сейчас приколюсь и даже своим ничего не покажу, хотя и подозреваю, что Собакин об этом уже откуда-то узнал.

Почуяв раздражение и злость седьмых, я также ощутил беспокойство Хатаке, который пока не понял, откуда на него смотрят. Чтобы не быть обнаруженным, пришлось чуть отстать, чтобы спуститься. С броней с непривычки пришлось повозиться, запихивая ее в чемоданчик, без него мне не рекомендовали запечатывать броню, чтоб не испортить.

Не запыхавшись, я легко нагнал взмыленную команду и поинтересовался, почему генины выглядят, как загнанные кони и разве что не пенятся. А Какаши в своей излюбленной манере заявил, что беспричинный марш-бросок — тренировка выносливости.

— Да-да, свежо предание… — фыркнул я, отставая от джонина.

— Тренировка окончена. — остановился Какаши, чтоб распечатать знакомую книжку.

— Привал? — жалобно выдохнула Сакура.

— Нет, дальше в обычном темпе. Я вас догоню.

Харуно заскулила, но ничего не сказала. Видимо она уже пыталась, но ее заткнули.

Поравнявшись с тяжело дышащим Наруто, посоветовал:

— Утяжелители выключи. — мелкий выглядел хуже, чем корчащая скорбные рожи Харуно.

— Эффект тренировок… лучше с утяжелителями… Рей-сенсей говорил… — прошелестел полуобморочно Узумаки.

— Тренировки не должны вредить, а у тебя сердце колотится, как у зайца, мне даже отсюда слышно. Выключай. И мне тебя нести легче будет, если ты сейчас сознание потеряешь.

Спрашивать, как я так быстро догнал команду, Хатаке, видимо, постеснялся, но всю дорогу зыркал недовольно, будто я ему в саке плюнул. А вот мысль его была чиста, как стеклышко «Точно соврал! Подозрительно…».

Хотелось съязвить про тараканов в башке, но я придушил порыв в зародыше. Комментировать вслух чужие мысли — себе дороже!

Перепроверив свиток с докладом о миссии, который переложил в нагрудный карман из подсумка, я покосился на маячившего впереди Хатаке.

То, что он выставит мою отлучку, как нарушение субординации не было никаких сомнений. А давать ему другую причину обгадить меня перед Цунаде я не собирался.

После обеда нам начали попадаться крупные деревья с натоптанными по крепким веткам проплешинами. Первые следы жизнедеятельности шиноби Конохи.

— Дома! — в унисон протянули мы с Наруто, завидев ворота Конохи, Саске на это лишь многозначительно фыркнул с непонятной интонацией. А вот Сакура всю дорогу корчила обиженную моську и ни с кем не разговаривала, будто причина не в Какаши, а в нас всех.

Не знаю, чему там улыбался мелкий, а я думал об Анко и от этих мыслей теплело в груди. У меня в блокноте уже целый список того, что я хотел ей сказать накопился: «Алебастровая кожа, сирень волос, дымчатые топазы глаз» ну и все в таком духе.

Поскорее ее увидеть, — думал я, глядя на бесстрастные каменные рожи, напоминающие мне о работе, — но дела… дела…

Прежде нужно было доложить Пятой об итогах миссии, сдать отчет, избавиться от трупа Фубуки, и придумать, наконец, куда и кому пристроить не нужный мне теперь обоссаный костюм, и при этом поиметь с него хоть какую-то выгоду.

Первоначально я собирался передать его в Каменистое, чтобы наделать «китайских» копий, но после подарка этот вариант отпал, ведь не будет же Тетсуя жадничать и скрывать от семьи детали своего изобретения!

Ну, а если и решит скрытничать — то у нас будут и другие экземпляры.

Наруто костюм не предлагали. Во-первых, он еще растет, и разбирать и заново подгонять доспех под него каждый год, мягко говоря, не очень удобно. Да и недешево. А во-вторых, стандартный накопитель просто не выдержит таких объемов и рванет, как пачка тегов. Еще одной проблемой являются свойства чакры биджу, которая способна пережечь тонкие печати и превратить чакро-доспех в самые обычные теплые шмотки с уровнем защиты D, как у нательной «авоськи» из лески. Ну, с учетом того, что чакрометалла тут побольше будет, то скорее как у той же «авоськи», но усиленной чакрой, то есть С рангом. Но Тетсуя обещал что-нибудь придумать, когда Наруто станет постарше, а его резерв перестанет скачкообразно увеличиваться. И как ни странно, в этом я Тетсуе верил: он, можно сказать, для своей семьи старается.

Убрав первый вариант, я было собрался выслужиться перед Деревней в целом, передав костюм Ибики, чтоб не выбирать «Пятый размер» или «Дядька многоглаз». Пусть бы сами делили, кому вершки, кому корешки. Пришлось отмести и этот вариант, когда начал подбрасывать монетку (три из трех раз рье вставал на ребро). А потом меня осенило! Госпиталь! Каруйи Рей!

Рей точно придумает, как приспособить разработки Узумаки на благо людей, они не будут пылиться на полке в дальнем углу, а сам дар поднимет мой авторитет в глазах Енота еще на пару пунктов! Да и в случае поломок, у меня всегда под рукой будет человек, который сможет починить костюм! К тому же, хоть так оправдаюсь за прокол с демонстрацией его изобретения посторонним.

Не устаю благодарить богов, — мысленно проговорил, глядя в небеса, — что сбруя не является официальным секретом Деревни, а то огреб бы по самое не балуйся! Даже Данзо бы не отмазал, а то и придал бы ускорения, чтоб неповадно было так косячить.

Начать решил с Фубуки. Я надеялся встретить Анко, подколоть бумаги по телу к делу (своему сочинению на тему «Как мы выполняли миссию, перевыполнили ее и прое… потеряли заказчика»). Костюм я мог отдать позже, когда выйду на работу в Госпиталь, чтоб не вызывать лишних подозрений. Хотя вопросы у Ибики, к тому, почему я сдаю голый труп возникнуть должны… Все-таки, Страна Снега к нудизму не располагает.

В обители дознавателей, заплечных дел мастеров и «инквизиторов» все было как всегда, темно, прохладно (но не сыро) и гнетуще тихо, до появляющегося временами писка в ушах. Не знаю, стремился ли архитектор сделать это место комнатой страха или так вышло само собой из-за печатей, подавляющих шум в кабинетах и камерах, из-за маленьких и редких окон-бойниц, из-за похожих на зигзаги коридоров с пустыми темными нишами. Это место строили как крепость, и это чувствовалось.

В тишине коридора мои шаги было прекрасно слышно, как и около какого из кабинетов я остановился. Кажется, что в лесу с сухими листьями и тонкими веточками я производил бы меньше шума, чем тут.

Радостная улыбка увяла до вежливой. Моей ненаглядной на месте не оказалось. В ее кабинете сидела какая-то смутно знакомая девица с поджатыми губами и колючим взглядом желтых глаз. Я ее чем-то страшно бесил и вызывал жгучую обиду.

— Она сегодня выходная и ушла совсем недавно. —