Белов намеревался дождаться следующей электрички где-нибудьв тихом месте. Но ему повезло – на противоположной стороне улицы он увиделприметный «Линкольн» Космоса, там же оказались и его друзья. Он подошел кмашине и сел назад, к Пчеле.

– Опоздал, блин… – буркнул он.

– А телка твоя? – спросил Пчела.

– Уехала.

Пчела покосился на туфли, торчащие из карманов пиджакаБелова, и усмехнулся:

– Так что она – так босиком и уехала?

– Да ну, не вовремя как-то все получилось, – поморщилсядонельзя расстроенный Белов. – Она морду мою на «доске почета» увидела, ну ииспугалась, конечно… Вообще, девчонка такая классная…

– Да ладно, Сань, не парься! – хлопнул его по плечу Пчела. –Объяснишь потом – все нормально будет!

– Вас послушать, рехнуться можно, – подал голос угрюмомолчавший Космос. – Человеку десятка светит, а он… Ля-ля, тополя, концерты,скрипочки, Шопен-мопен…

– Але-але, Космос! – вспыхнул Саша. – Я, конечно, слажал, ноты тоже границу не переходи. А то сейчас отскочит!

– Напугал… – буркнул тот.

Мимо «Линкольна» неторопливо проехал милицейский уазик.

– Доиграемся, блин… – проводил его настороженным взглядомКосмос. – Повяжут нас. Ох, повяжут…

Пчела придвинулся вплотную к Саше и прошептал ему на ухо:

– Сань, зря ты так с Косматым… Он из-за тебя всю Москву науши поставил…

Подумав, Белов положил руку на плечо Космосу и примирительнопроизнес:

– Ладно, Кос, извини. Я не прав, вообще-то… Космос слушалего вполуха, все его внимание занимала дорога, он, не отрываясь, высматривал тамкого-то.

– Нормально все, Сань, нормально… – безучастно кивнул он ивдруг дернулся, распахнул дверь и бросил друзьям: – Вот он, подъезжает. Ясейчас, пацаны!

К «Линкольну», замедляя ход, приближалась черная «Волга» сгосударственными номерами. Космос взмахнул рукой и двинулся ей навстречу.«Волга» притормозила, её тонированное стекло поползло вниз.

– Ну что, какие дела? – озабоченно наклонился к окошкуКосмос.

Солидный мужчина в «Волге», не произнеся ни слова,отрицательно покачал головой. Стекло тут же начало подниматься, и машина,плавно набирая скорость, уплыла в сторону Останкинской башни.

– Эй, ты куда, стой!.. – обескураженный Космос замер,растерянно глядя ей вслед, потом в ярости сплюнул и, покусывая губы, поплелсяназад к «Линкольну».

– Ни черта не понимаю!.. – раздраженно пробормотал он,плюхнувшись на водительское сиденье. – Кто-то в этом мире явно против тебя,Сань…

– Да-а… – задумчиво подхватил Пчела. – И того седого,который стрелял, – помнишь? – тоже нигде найти не могут… Как сквозь землюпровалился…

– А кто это был, в «Волжане»? – полюбопытствовал Саша.

– Да ты все равно не знаешь… – поморщился Космос иповернулся назад, к Белову. – Вот что, Сань, ты давай двигай на электричку, амы вечером подтянемся. Только очень прошу, зря не светись…. У тебя бабкиостались?

– На проезд хватит.

– Ну, давай… – Космос протянул Саше руку. Белов попрощался сдрузьями и, ссутулившись, торопливо зашагал к Рижскому вокзалу.

Всю обратную дорогу он был тише воды, ниже травы. Сидел вуголке, прикрывшись газеткой, и настороженно, не поднимая головы, исподлобьяоглядывал вагон сквозь темные очки. Да, совсем не таким он ехал в Москвукаких-то три часа назад…

Добравшись до дачного поселка, Саша первым делом направилсяк Олиному дому. Он постучал в калитку и достал из карманов туфли. За забором,сипло лая на незнакомца, метался на цепи здоровенный рыжий пес.

Саша подождал немного и постучал ещё раз. На крыльцепоявилась растерянная бабушка.

– Вам кого?! – перекрывая собачий лай, крикнула она дребезжащимголоском.

– Здравствуйте! – тоже крикнул Белов. – А Олю можно увидеть?

– А Оля… – бабушка запнулась. – А она ещё из Москвы невернулась!

Саша мрачно кивнул. Он понял, что ему врут. И, причем, врутс её, Оли, согласия. Просто после того, что она увидела на «доске почета», Оляне желала иметь с ним никаких дел. Такое решение девушки было вполне понятно илегко объяснимо, но легче от этого Белову не стало.

Бабушка скрылась .за дверью. Саша постоял у калитки ещёнемного, потом вздохнул, повесил Олины туфли на штакетник и пошел к себе.

Член-корреспондент Академии наук СССР Юрий РостиславовичХолмогоров жил в старом «сталинском» доме на Ленинском проспекте. После своеготесного панельного скворечника это солидное, монументальное здание казалосьТатьяне Николаевне настоящим дворцом. Просторные холлы, широкие лестничныемарши, высоченные потолки и коридоры, по которым вполне можно было бы кататьсяна велосипеде – все это давило на неё своей громадностью, невольно заставляячувствовать себя беззащитной, слабой и совершенно чужой.

Замирая от робости, она приблизилась к высокой, обтянутойчерной кожей, двери, на которой тускло посверкивала медная табличка слаконичной надписью – «Холмогоров Ю.Р.» Татьяна Николаевна остановилась упорога, зачем-то тщательно вытерла ноги, вздохнула, собираясь с духом, и,наконец, осторожно нажала кнопку звонка.

– Кто? – послышался из-за двери молодой женский голос.

– Это мама Сани Белова, – ответила она подрагивающим отволнения голосом. – Мне Юрия Ростиславовича.

После небольшой паузы щелкнул замок, дверь открылась, иТатьяна Николаевна увидела стройную молодую женщину лет тридцати с красивым,несколько капризным лицом. Она явно была недовольна и не слишком старалась этоскрыть.

– Я же вам сказала – перезвонить. Есть же телефон!

– Здравствуйте… Извините… – пролепетала Татьяна Николаевна.– А Юрий Ростиславович дома?

– Нет, он пока не вернулся.

– А я могу его подождать?

– Знаете, он будет очень поздно… – покачала головой хозяйка.– Если у вас что-нибудь срочное – я могу передать…