– Ну, что ты на меня так смотришь?.. – пожала плечами она. –Ты же прекрасно знаешь, кто их мог взять.

– Они у меня в столе были, под замком.

– «Под замком»!.. – язвительно засмеялась Надя. – Твой сынокне сегодня-завтра Центробанк ограбит, а ты – «под замком»…

Наградив жену тяжелым взглядом, членкор направился ктелефону и набрал дачный номер. Прослушав с десяток длинных гудков, он положилтрубку и повернулся к жене.

– Никого.

– Да они просто телефон отключили, – отмахнулась она.

– .Кого ты имеешь в виду?

– Я? Никого… Так, друзей твоего ненаглядного сына!

Напрягшись, Юрий Ростиславович продемонстрировал, что онвесь внимание.

– Так, и что же?..

– Я тебя умоляю, только не притворяйся, будто ты ничего непонимаешь!.. Вспомни, что ты говорил полгода назад? «Вот Саша Белов из армиивернется, уж он-то нашего охламона точно заставит за ум взяться!» – ехиднопокачивая головой, передразнила его Надя. – Что? Говорил?!..

– Замолчи, – покусывая губы, глухо промолвил ЮрийРостиславович.

Но Надю уже было не остановить – её, что называется,прорвало.

– А Белов вернулся и сразу же убил человека. А теперьскрывается… И где же он скрывается? Где скрывается столь опасный преступник? –злорадно спрашивала жена. – А?.. Не знаешь? А я тебе скажу – где!.. Я тебебольше скажу! Я не удивлюсь, если твой сын окажется соучастником убийства. Тытолько не затыкай мне рот! – перешла она на крик. – Ты же слепой! У тебя же всена шее сидят! Друзья, друзья друзей, друзья друзей друзей… Чуть хвост прищемили– бежит! Ах, Юрий Ростиславович, помогите для Сашеньки адвоката…

Она осеклась на полуслове, с ужасом поняв, чтопроговорилась.

– Мать Сашки Белова приходила?.. Приходила?! – уже несдерживаясь, страшно прорычал членкор и угрожающе двинулся на жену.

– Ну, приходила, приходила… – испуганно закивала Надя,пятясь в спальню. Она хорошо знала, каким ужасающим может быть гнев мужа. –Юра, я просто не хотела тебя беспокоить… Юра!

Надя, сжимая в руках пудреницу, опустилась на кровать ивжала голову в плечи. Разъяренный Юрий Ростиславович навис над ней, как топорнад плахой. Он уже поднял руку, и вдруг выхватил у неё пудреницу и махомвытряхнул все её содержимое на склоненную голову жены. Швырнув пустой футляр напол, он шагнул к столу, налил полстакана коньяка и залпом выпил.

– Чтобы ты сейчас же нашла мне телефон Беловых. Живо! –рявкнул членкор, грохнув стаканом о стол.

– Я поняла, поняла, – покрытая толстым слоем пудры женщинавскочила, чихая и кашляя, и стремглав бросилась исполнять приказание.

– Да-да… Я вас понял… Да, немедленно примем меры. Благодарюза сигнал, – тот, кого Олина бабушка называла Виктором Тихоновичем, повесилтрубку и тоскливо вздохнул.

Виктору Тихоновичу был всего лишь двадцать один год, онтолько-только закончил школу милиции и ещё толком не обвыкся с лейтенантскимипогонами на плечах. Свое назначение сюда, в небольшой дачный поселок, он считалуродливой гримасой судьбы. Вместо головоломных преступлений, погонь иперестрелок, о которых он втайне мечтал с детства, лейтенант Никитин стал, посути, заурядным сторожем – правда, при милицейских погонах и пистолете.

Дачники в этом поселке обитали непростые – крупные ученые,писатели, музыканты – поэтому милицейский пост тут был всегда. Только раньшездесь, в крошечной хибарке на въезде, обитал вечно сонный сержантпредпенсионного возраста. Но после того, как в поселке случилась серия краж,было решено оборудовать все дачи новомодной сигнализацией. Вот тогда и былопринято решение посадить сюда офицера – как-никак техника! И должность-то егоименовалась как-то мудрено – что-то вроде «оперативный дежурный по охранномукомплексу». Впрочем, большинство обитателей дач продолжали называть Никитина иего сменщиков на старый манер – участковыми.

Лейтенант положил трубку на пульт и протяжно, раздирая рот,зевнул. Старенький будильник показывал без четверти час. «И что этим старушкамне спится? – с легким раздражением подумал Никитин. – Ну, гуляют себечьи-нибудь детки на даче, пока родителей нет…»

Конечно, выходить из теплой сторожки в сырую осеннюю ночь нехотелось совершенно, но служба есть служба. Лейтенант нацепил очки, вытащил изящика стола табельный «Макаров» и встал из-за стола.

Дача, которую ему предстояло проверить, была в дальнем углупоселка, у самого леса, поэтому он решил воспользоваться служебным транспортом.У стены, под «иконостасом» с бандитами, числившимися в розыске, стоял еговерный конь – дамский велосипед, собственноручно раскрашенный Никитиным всине-желтые милицейские цвета.

Поеживаясь от ночной прохлады, лейтенант выволок своегостального коня на улицу и, взобравшись в седло, покатил к даче академикаЦарева, где, как утверждала его бдительная соседка, предавалась дикому разгулукакая-то подозрительная компания…

А на даче Царевых к тому времени уже было тихо. Пчела, Фил иКосмос, выбрав себе по пловчихе, разбрелись кто куда – предаваться нехитрымутехам «синхронного плаванья». Белов остался один. Вернее не один, а вдвоем споследней, четвертой, пловчихой – той самой блондинкой, что отплясывала голышомна столе.

Хмель у него отчасти выветрился, и Саше снова стало немногогрустно. Он сидел на диване и наигрывал на гитаре нечто меланхолическое. Вокругнего, как кошка вокруг сметаны, отиралась оставшаяся без пары девица.

Намерения блондинки были совершенно очевидны, а вот Сашаникак не мог определиться, как же ему поступить. Понятно, что прелести младойспортсменки не остались им незамеченными, и перенасыщенный взбунтовавшимисягормонами молодой организм требовал своего. Да и девушка была хороша –стройная, гибкая, все, как говорится, при ней, и все же…

Нескрываемая, откровенная, навязчивая похотливость блондинкикаким-то загадочным образом напоминала Белову о Ленке Елисеевой, и это сходствоему было крайне неприятно. Было ещё одно довольно неприятное обстоятельство –близкое, всего-то через дорогу, соседство Оли.

Странно – он едва её знал, к тому же после Олиногознакомства с его физиономией на «доске почета» он вряд ли мог рассчитывать накакое-либо дальнейшее развитие отношений с этой девушкой. И, тем не менее, Сашебыло неловко – так, словно сейчас, с пловчихой, он обманывал Ольгу.