— Я гуль.

— В сортах говна не разбираюсь.

— Не очень-то ты вежливый.

— Мне за такое не платят. Ты умеешь говорить, зомби?

— Я гуль.

— Доплюнь до вершины Асцахского хребта, а мне по-прежнему будет всё равно.

— Получается, это тебя я вызвал? Мелкое хамло с железной рукой? Типа передвижной игровой аппарат? Ты вообще кто?

— У тебя призыватель, значит сам должен знать, — буркнул он и с искренним любопытством посмотрел на старомодную люстру.

— Предыдущего владельца я убил, потому что он был не вежливый, так что ты тоже, это… прикрути борзометр.

Я достал Стечкин и, не обращая внимание на то, что он может не знать, что это, направил в его сторону и спросил.

— Ещё раз, как зовут? Крха?

Странное существо хмыкнуло и плюхнулось на кресло, поёрзало, устраиваясь поудобнее, потом величественно развесило руки на подлокотниках и изобразило что-то вроде улыбки. Так я узнал, что большая часть зубов у него — тоже металлические.

— КиоРайеХэйоАую, он же сумасшедший колдун и великий механик, он же Архимаг гильдии Горнил Уюса или, как его пренебрежительно называл Хан Бруус Разноглазый — Крха… это не я, хоть и знал его… когда-то и даже из-за меня ему… впрочем, не важно. Как и его попытка создать расу супервоинов и захватить власть на архипелаге, в результате чего я оказался заперт на тридцать девять лет — тоже не важна. Прошлое скрипит в тёмном подвале, причиняя боль самому себе. Короче, это всё не важно. Зовут меня Юджу Ауинн.

— Шибать имечко. Буду звать тебя Джим. Полное имя Джим Хопкинс.

— И правила простые, зомби. Я тебе не раб, не слуга, ничего тебе не должен. Ну, почти ничего. Ветренник Маркуса зарядил меня на выполнение пяти заданий, одно из которых я уже выполнил. Итого держатель призывного артефакта, который до сих пор носит упоминание полубезумного Крха, имеет право на то, чтобы озадачить меня на выполнение четырёх заданий согласно моей специализации. И я не убийца, не вор, не мошенник, не шпион…

— Бляха, Джим, тебе там в своей лампе Алладина скучно, что ли? Ты когда придёшь к сути? Ясен перец, что ты не убийца, скажи кто ты, какие желание исполняешь? Ты же живой артефакт, верно?

Джим возмущённо подскочил со своего кресла как на пружине и выставил в моем направлении кривой мощный палец с потрёпанным металлическим ногтем.

— Никакой я не артефакт, мёртвый человек, знающий язык гоблинов, я высшая форма материала, жизни и смерти, узри же, я — техногоблин!

— Техно… что?

— Техногоблин! — уже значительно менее уверенно повторил Джим.

— Круто, молодец, хвалю. Правда я про такую известную штуку никогда не слышал, ну да ладно. Что ты умеешь? На что тебя приспособить?

— Приспособить? Приспособить!!! Да мне подвластны любые механизмы и устройства, которые могут встречаться в твоём примитивном мире.

Вместо ответа я наклонился, подобрал пульт и включил широкоформатный телевизор, который висел на стене.

Экран без всяких фокусов послушно включился. Показывали новости. Не в меру серьёзный ведущий бубнил про участившиеся нападения громадных монстров, напоминающих обезьян, только высотой с пятиэтажку — в Северной Англии. Его уверенный и почти не информативный монолог был сдобрен кадрами, снятыми с вертолётов с разных ракурсов. На одном из видео вертолётчики шмальнули по монстру ракетой, а тот в ответ метнул в них целым мотоциклом. Оба промазали, пилот ругался с ярко выраженным индийским акцентом, запикать его забыли. Ругался ли монстр, не известно.

Мельком глянул на техногоблина, вид он имел немного пришибленный и впервые — притихший.

Ролик сменился, теперь показывали, что Париж затоплен и не контролируется правительством страны, которое рулит ею из бункера в Женеве.

Грохнул пультом о столик, потянулся, встал ровнее.

— Сиди, смотри телик. Я в душ, раны слегка затянулись, пора и кровь с грязью смыть. Жрать хочешь? Впрочем, там почти ничего съестного. Потом поговорим, пристроим тебя на биржу труда, работать сантехником.

Когда я вернулся, гоблинская морда пришла в себя и ковырялась в массивной настольной лампе, причём на моих глазах его дважды шарахнуло током, а он только шипел злым полозом.

Электричество работало. Нашёл хозяйский телефон, поставил на зарядку, разблокировал его слегка помятым фейс айди (сработало с третьего раза), поменял входной пин, по памяти набрал телефон старого штаба. Там взял трубку какой-то заспанный старший сержант, из которого я вытряс прямой номер Пельштейна, набрал ему. Было занято. Шайсе.

Продолжая набор при включённом внешнем динамике, достал из инвентаря колоду своих карт, перебрал, не удивился, когда не нашёл искомого. Гоблина тряхнуло ещё раз, он уронил лампу. Что ожидаемо, с хлопком разбилась лампочка. Он принялся нюхать и трогать, добрался до нити накаливания, его шарахнуло ещё раз.

Наконец, дозвонился.

— Слава, это Восковитин, как обстакановка? Цезарь нарисовался? Нет? Скажи, у тебя есть карты навыка «русский язык»? Да, пожелание странное. Да, спроси у Мозга, скажи, что это для меня. Где был, где был… С иноземными захватчиками боролся в одно рыло. Кстати, познакомился с адептом бога машин, потом расскажу. Перезвонишь на этот? Не знаю чей, мужик не представился, когда преставился. Да, блин, каламбур. Отбой, конец связи.

Я откинулся на кресле, скептически осмотрел Джима с головы до ног. Кривоногий, мелкий, зубы железные, частично ржавые, кривые и разные, части тела словно украдены со свалки металлолома, живая составляющая — крепко пованивает. Но это наверное — особенности гоблинской гигиены.

— Да ты, батенька, киборг, едрён бульон. Терминатор на минималках, — выдал свой вердикт я, а он насупился, не понимая значения слов, в частности, но вполне — тональность.

— Ты и правда можешь что-то чинить или изготавливать?

— Да, — высоко поднял он по-гоблински длинный нос.

— Этим ты в моём мире никого не удивишь, уж прости, тут каждый первый автослесарь делает то же самое, хотя и дерёт три шкуры.

Подобрал пульт, вышел в приложение ТВ-приставка, попробовал запустить какие-нибудь приложения. Работал только «Кинопоиск», который забесплатно предложил посмотреть «Терминатор 2». Согласился, запустил.

— Смотри кино. Будешь мясо? А пиво?

Гоблин знал, что такое пиво и мясо и, будучи заметно злым на меня, тем не менее — согласился. Я отыскал ему большую тарелку, насыпал специй, набуздякал к мясу майонеза Слобода, в чуть пыльный стакан, современный, но с красной надписью СССР, налил пиво «Карлсберг», рядом поставил ещё две бутылки.

Пусть приобщается, есть у меня по поводу него мыслишка, но для начала надо его бдительность притупить.

Мои, а если точнее «не мои» познания в гоблинах было невелики. Ни для одного из четырёх моих камней обучения гоблины не были родными даже и близко. Тем не