— Он оставил тебя одну. И тот Соул попытался выкрасть тебя. Хорошо, что мы успели выйти на ваш след. — Гилберт помолчал и добавил: — Муж никогда не допустит, чтобы его жена осталась одна на чужой земле. А мы не допустим, чтобы нашу сестру бросили на произвол судьбы.

Я промолчала, потому что вернуться в родной дом после того, как меня отверг не просто муж, но мой истинный — смерти подобно. В клане Бейл не было позора большего, чем тот, который произошел со мной. И этого мне точно не спустят. Вот только…

— Дедушка знает, что вы отправились за мной? — спросила я, замедляя шаг, потому что начала узнавать округу: мы вошли на территорию Серебряного Братства.

Место, которое мне так дорого и так ненавистно.

— Он нас и отправил, — рыкнул Гилберт.

— И что меня ждет?

— Этого я знать не могу. Но он очень не хотел, чтобы до тебя успел добраться кто-то еще. Этот Соул… он ничего с тобой не сделал?

— Не успел, — немного отрешенно ответила я, потому что от страха перед встречей с главой клана сердце билось уже где-то в горле.

Время от времени по пути нам встречались соклановцы. Гилберт здоровался с ними, а я молча бежала следом, не желая привлекать внимание к себе, своему возвращению и долгожданному обороту, который свершился в такой безрадостный момент. На меня косились. Но никто ничего не сказал. Я так и не поняла, узнал ли меня кто-нибудь или догадался о том, кто скрывается под шерстью незнакомой волчицы. Скоро мы остановились перед домом, в котором жил Орион Бейл.

Мой родной дом.

— Мне нужно переодеться, — тихо заметила я. Разорванная рубашка все еще была на мне. По счастью она оказалась достаточно большой, чтобы вместить в себя молодую волчицу, и не порвалась окончательно. Но появляться в этом дома…

— Эмбер Эштон Бейл! — пророкотал голос главы клана, и я обмерла.

Глава 15

— Эмбер Эштон Бейл! — пророкотал голос главы клана, и я обмерла.

Дед стоял у окна вполоборота. Его сухое, но все еще сильное тело было обманчиво расслабленно, а брови сведены к переносице. У него было только два настроения: он либо молчал, не обращая ни на кого внимание, либо окружающие поджимали хвосты, ожидая суровой кары.

И сейчас он не просто обратил на меня внимание. Он ожидал меня, стоя у окна. Он назвал мое имя. И ему явно было что мне сказать.

Я тихо проскулила и, услышав этот звук, от неожиданности замолчала. Гилберт тоже его услышал. Он поманил меня в сторону домика, где переодевались вернувшиеся после охоты оборотни. В нем было четыре входа, два для мужчин и два — для женщин. Половина из них — небольшие и с кожаными лентами вместо двери, чтобы волки свободно могли входить и выходить. Остальные — обычные человеческие двери.

Будучи маленькими, мы с Кайли часто играли в этом домике. Пролезали через вход для волков и представляли, что мы уже настоящие оборотни. И теперь, когда это, наконец, свершилось, я не чувствовала ничего особенного. Более того, меня обуял страх.

Но, наверное, в какой-то момент к страху привыкаешь. И к незавидному будущему тоже. Поэтому, оказавшись в темной комнате с женской одеждой, я просто оделась, несмотря на дрожащие руки, и вышла. Голову занимали глупые мысли вроде: “Интересно, как дед понял, что это была я? Ведь он никогда не видел меня волчицей.” Или: “Что теперь будет делать Кайли? После того, что произошло, Ларсон уже никогда не будет иметь дел с нашей семьей. И наоборот тоже.”

Ларсон… или Ронан? В памяти звучали слова того незнакомца, Натана Соула. Кто он? Действительно ли он говорил о Ларсоне или произошла какая-то чудовищная ошибка, которая теперь может повлечь за собой войну между двумя кланами?

Я неторопливо вышла из домика, уже одетая в одно из домашних платьев. По коже бежали мурашки после оборота. Я проводила ладонями по коже рук, но не чувствовала шерсти, и это было так странно, будто меня лишили части чего-то важного. Ноги не очень слушались после передвижения на четырех лапах, и мне пришлось придерживаться за поручень, спускаясь по небольшому крыльцу.

Ко мне подбежала Мария. Она обняла меня, как родную дочь, прижала к себе на мгновение, а потом, озабоченно покачав головой, проговорила:

— Лэр ждет тебя для серьезного разговора. Поторопись. Не стоит злить его еще сильнее.

Я кивнула, но не стала торопиться. Наоборот, шла медленно, неторопливо, будто у меня было все время этого мира. Перед смертью не надышишься. Но мир вдруг окрасился красками. Ветер шелестел в траве и ласкал прохладой мою кожу. Цветы и деревья вокруг стали яркими, а небо, которое начало заволакивать тучами, наоборот — таким темным. Широко раскрывая ноздри, я втягивала аромат влажной земли, свежескошенной травы, отдаленных коровников. В ушах звучало редкое блеяние овец, которых увели на пастбище еще рано утром. Красиво. Остановить мгновение и дышать этим вечно.

Но момент разбился о реальность. Ступени дома — как подъем на эшафот.

Я не знала, что произойдет дальше. Не знала, чего мне ждать. Что скажет глава клана. Каков будет его вердикт. Он столько раз грозился смертью, что я ожидала чего угодно.

И мне уже было все равно.

Почти ничего не видя, я прошла через просторный холл в малую гостиную, где у нас обычно проходили семейные собрания. И здесь уже были все. На своих привычных местах.

Я же не стала садиться и осталась стоять посреди гостиной. Моя спина была прямой, а взгляд направлен прямо на деда.

— Приветствую тебя, лэр, — проговорила я и сделала небольшой, сдержанный поклон. — Ты хотел видеть меня.

— Сядь, Эмбер, — велел он, но я осталась стоять. Тогда дед поднял голос: — Сядь!

Я упрямо сжала зубы. После всего, что произошло, он был меньшей из моих проблем.

Потому что даже смерть была бы лучшим выходом из сложившейся ситуации, чем тот позор, которым будет окутана вся моя дальнейшая жизнь.

Дед раздраженно махнул рукой:

— Грегори уже здесь?

— Так точно, дедушка, — тихо ответил дядя Джаред.

— Пусть ожидает в курительной. Итак, Эмбер Эштон Бейл. Мне сообщили обо всем, что произошло. От тебя отказался муж, не закрепив брак последним ритуалом. Тебя таскал по улицам посторонний мужчина, когда на тебе даже не было одежды. И, наконец! Из-за тебя мы потеряли Карлоса.

На этих словах мое сердце сжалось. Когда он успел узнать об