— Алекс, у меня морская болезнь, — тихо прошептала Эмилия и улыбнулась.

— Эмили, ты очнулась! — Вне себя от радости он крепко сжал ее руку. Потом, вспомнив, что сестра просила вызвать ее, когда больная придет в себя, поспешил найти кнопку вызова. Но руку Эмилии не отпускал.

— Алекс, мне, конечно, нравится крепкое рукопожатие, но все же…

— Прости, милая. Я так рад, что ты пришла в себя!

— А почему я здесь? Неужели что-то произошло с… — Нежный румянец, который начал возвращаться на лицо Эмилии, вновь исчез. — Алекс, скажи, только честно: я потеряла ребенка?

Он опустил глаза. Элли рассказывала, что Эмилия давно мечтала о малыше, и вот теперь именно Алексу предстояло сказать ей, что она потеряла своего ребенка, а возможно, и вообще способность иметь детей.

— Эмили, это ужасно, но твой ребенок уже не родится. — Алекс отвел глаза, когда увидел гримасу боли, исказившую прекрасные черты лица его возлюбленной.

— Я смогу… У меня еще будут дети? — дрожащим от слез голосом спросила она.

— Врачи говорят, что если лечение пройдет успешно… — начал рассказывать Алекс, но Эмилия перебила его:

— Я же просила говорить мне правду. После того что я пережила, я имею право знать все. — Ее голос звучал очень жестко.

Алекс понял, что прежняя Эмилия исчезла и, возможно, навсегда. Он вздохнул и покорился ее требовательному взгляду.

— Шанс, что у тебя еще будут дети, есть. Врач сказал, что все зависит от того, как пройдет твое лечение. Так что не стоит унывать раньше времени. Все еще будет хорошо.

— Спасибо, Алекс.

— За что?! — удивился он.

— За то, что сказал мне правду.

— Хорошо, тогда скажи мне, Эмили… Только тоже говори правду… Ты любишь меня?

Эмилия не успела ответить — в палату вошла медсестра. Увидев, что пациентка находится в очень возбужденном состоянии, медсестра с негодованием накинулась на Алекса:

— Я же просила вас не волновать ее! Немедленно выйдите из палаты! — не допускающим возражений тоном сказала она.

— Хорошо, но только пусть Эмили ответит на мой вопрос.

— Никаких ответов! Иначе я вообще запрещу вам здесь появляться. — Она стала теснить Алекса в коридор.

— Эмили, я буду ждать, пока меня вновь пустят к тебе! Да, твоя мать и Элли тоже приехали. Ты скоро увидишь их. Я люблю тебя, Эмили! — крикнул он.

Алекс не видел, как по щеке Эмилии покатилась горькая слеза разочарования.

— Ну что же вы плачете? — обратилась к Эмилии медсестра. Она уже не казалась грозной. — Такой мужчина говорит, что любит вас! Нужно радоваться, а не плакать!

— Он просит ответить, люблю ли я его.

— Неужели не любите?

— Не знаю, — честно ответила Эмилия. — Все так перепуталось… Еще вчера я ждала ребенка от одного мужчины, а сегодня другой предлагает мне выйти за него замуж и рассказывает, думая, что я без сознания, как мы проведем наш медовый месяц.

— Как можно не знать, любишь ли человека? И какое отношение имеет другой мужчина к этому? Можно любить только одного. — Пока разговаривала с Эмилией, медсестра успела некоторые аппараты отключить и принялась вводить своей пациентке успокоительное.

— Я люблю его. Это я поняла совсем недавно, но я не знаю, имею ли право говорить ему об этом. Я больше не смогу иметь детей. А когда мы гуляли вместе в парке, он любил смотреть на маленьких детей. Я знаю, что он очень давно мечтает о настоящей семье. А какую семью смогу дать ему я?

— Почему это вы решили, что больше не сможете родить?

— А разве после того, что произошло со мной, я смогу иметь детей? — Голос Эмилии дрожал от напряжения.

— Это может установить только очень хорошее обследование. К тому же я не слышала, чтобы врачи категорично заявляли, что вы не сможете больше забеременеть. Они просто не отрицают такую возможность. Как и не отрицают возможность того, что вы сможете родить здоровенького малыша через девять месяцев после того, как мы вас выпишем.

— Вы не обманываете меня? — спросила Эмилия, с надеждой глядя на медсестру.

— Нет, да и не имеет смысла вас обманывать. Так что лично я согласилась бы на предложение этого милого молодого человека. Он-то уж вас любит, не то что тот, который доставил вас сюда.

— Барни? Что он здесь делал? — удивилась Эмилия.

— Если вашего мужа зовут Барни, тогда это был он. А делал он то же, что и остальные, оказавшиеся в сходном с ним положении. Думал, как бы выкрутиться, чтобы его не посадили.

— Как он объяснил, что со мной произошло?

— Сказал, что вы упали с лестницы. Они всегда так говорят, когда привозят жен с побоями в больницу.

Краска стыда залила лицо Эмилии.

— Не стоит краснеть. Вы не виноваты в том, что с вами случилось. Я еще не встречала ни одну женщину, которая действительно заслужила бы побои. Вот вам еще один повод согласиться на предложение этого молодого человека. Уж он-то точно не посмеет вас даже пальцем тронуть.

— А где сейчас мой муж? — сонным голосом спросила Эмилия.

— Не знаю, — с деланным равнодушием отозвалась медсестра.

Она видела, что Эмилия начинает засыпать. Теперь оставалось только дождаться, когда сон сморит ее. Тогда можно будет пойти и позвонить в полицию. А пока они приедут, никто не должен беспокоить женщину. Даже тот красивый мужчина, который предложил ей руку и сердце. Все это может подождать, а вот здоровье больной сейчас зависит только от отдыха. Уж это-то медсестра отлично поняла за двадцать пять лет работы.

Когда медсестра вышла в коридор, к ней бросился Алекс.

— Ну как она?!

— Уснула. И вам следует сходить домой, привести себя в порядок. С ней все будет в порядке.

— Последите за ней. Она такая хрупкая, хотя хочет выглядеть сильной. — Алексу казалось, что он сейчас расплачется от любви, которая переполняла его.

— Идите уже! — прикрикнула на него медсестра.

— Вы не могли бы сделать мне одно одолжение?

— Если только вы обещаете сразу же уйти и поспать хотя бы часов шесть, — ворчливо согласилась она.

— Конечно, конечно, — поспешно согласился Алекс. — Я дам вам номер телефона. Позвоните мне, когда она проснется.

— Хорошо. Уходите уже!

— Спасибо вам!

— Не за что. Ох уж эти влюбленные…

Медсестра озабоченно качала головой, глядя вслед Алексу, но на губах ее играла довольная улыбка.

Когда Эмилия проснулась, она увидела в своей палате новые лица: ее мать сидела на стульчике и напряженно смотрела на дочь, ожидая ее пробуждения, а Элли дремала в углу.