от него сидел слишком уж франтоватый для этого сборища Пламен, по левую — костолом Волче. Внешне они казались полной противоположностью друг другу, а на деле были одного поля ягоды. Живоглоты.

Ну и ещё пяток жуликов по лавкам расселись, знал всех — эти были просто на подхвате.

Лука пихнул меня в бок, а сам, повинуясь жесту Бажена, опустился на лавку. Угощением его обделили и пива не налили, но пригласить за стол — пригласили. Меня — нет.

Я стянул с головы картуз и пробормотал:

— Вечер добрый!

Бажен хмуро глянул, приложился к оловянной кружке и потребовал:

— Говори!

— А чего говорить-то? — пожал я плечами, больше даже изображая смущение, нежели испытывая его на деле. — Шёл по рынку, привязались босяки с Угольного тупичка, ну мы и схлестнулись…

— Не юли! — потребовал Пламен и резко прищёлкнул пальцами.

Огоньки свечей в стоявшем перед ним подсвечнике враз вытянулись, став в ладонь длиной. Я чуть рот от изумления не разинул.

Бажен погрозил мне куриной ножкой и сказал:

— Кто драку затеял?

— Они! — уверил я собравшихся и поспешно добавил: — Да правда они! Зуб даю! Меня Жучок окликнул, я обернулся и слова ему ещё сказать не успел, как от Лешика в грудь получил. А кто-то из мелких подножку поставил. Трое их было.

— И вот так — без разговоров?

— Да ржали они чего-то. Я обернулся разобраться и сразу выхватил. Может, пошутить решили, только несмешно получилось.

— Точно они первыми начали?

— А на кой чёрт мне одному троих задирать?

Бажен прищурился.

— Так ты не один был! Вот скажи, кто Жучка спицей ткнул?

— Девчонка из наших ткнула, только она в драке не в счёт!

— А чего её с собой не привели? — заинтересовался Волче, хрустнув сбитыми костяшками. — В драке девка, может, и не в счёт, но язык-то у неё есть! Подтвердила бы твои слова!

Тут впервые подал голос Лука.

— Язык без костей, за словами следить не умеет, — веско произнёс старший Гнилого дома. — Ей на толковище голову заморочат — сболтнёт чего, мы ещё и крайними останемся!

Бажен кивнул, и, повинуясь его жесту, Кудрявый наполнил оловянную кружку из стоявшего на столе кувшина с пивом и передвинул её Луке.

Тот явственно воспрянул духом и спросил:

— Толковище в лодочном сарае будет?

— Там, — подтвердил Бажен и резким движением пальцев сломал куриную кость. — Смотри, Лука, я за вас вписался. Если насвистели и сами виноваты, три шкуры спущу, чтобы другим неповадно было!

От нескрываемой угрозы в голосе главаря стало не по себе, на миг я даже пожалел, что поддался на уговоры Луки, но сразу вспомнил недавний поцелуй и укорил себя за мимолётную слабость.

Ерунда! Выгребу!

Глава 11

3–6

Лодочный сарай был длинным, просторным и тёмным, мрак в нём едва-едва разгоняли закреплённые на стенах лампы. За масло для них распоряжавшийся тут древний старикан брал отдельную и отнюдь не самую маленькую плату. Обычно здесь проводились кулачные, петушиные и собачьи бои, а ещё устраивали толковища те жулики, коим было не по чину встречаться на пустырях.

Мы зашли через одну дверь, Истома с присными попал внутрь через другую, в противоположном конце строения. Покровитель босяков из Угольного тупичка был выше и стройнее Бажена, сложением он напоминал самую малость растерявшего форму акробата, а вот одевался как какой-нибудь купчик или чинуша. Заявился на толковище в надраенных яловых сапогах, прямых штанах и неброском синем сюртуке, разве что на шею повязал слишком уж цветастый платок.

Истома первым вышел в центр сарая, сдвинул тростью на затылок цилиндр с низкой тульей и с показным радушием раскинул руки.

— Бажен! Сколько лет, сколько зим!

Наш старший сплюнул под ноги и, сделав жест Луке следовать за ним, решительно двинулся вперёд.

— Да на той неделе только у Барона виделись, — проворчал он и остановился, скрестив на груди руки.

Мне доводилось слышать, будто эта парочка босяками бегала в одной шайке, а потом их пути-дорожки разошлись, оба выбились в люди и оба имели друг на друга зуб. Только-только замирились, а тут мы. Нехорошо.

К Истоме присоединился парень в кожаной жилетке, плечистый и лобастый. Я узнал Добрана — старшего у босяков Угольного тупичка. Лука его и в грош не ставил, мне оставалось лишь на это мнение положиться, поскольку сам с ним почти не пересекался. Отирались тупичковые всё больше у складов.

Для начала Истома и Бажен потрепались о всякой ерунде, но затягивать разговор не стали и вскоре перешли к делу. Добран обвинил Гнилой дом в избиении его босяков, Лука поднял эту историю на смех. Поругаться им не дали, до расспросов дело тоже не дошло, моё участие потребовалось лишь раз.

— Скажи, Серый! — обратился ко мне Лука.

— Так и было! — подтвердил я.

Ну а Жучок поклялся, что всё было совсем даже наоборот, этим всё и ограничилось. Во лжи никого не уличили, о примирении речи тоже не зашло, а стычка была слишком незначительным поводом для серьёзной свары. Просить рассудить нас Барона никому и в голову не пришло.

— Пусть на кулачках разберутся! — предложил Бажен. — Один чёрт, теперь уже не понять, кто прав, а кто виноват!

— И кто драться будет? — уточнил Истома.

— Кто нашкодил, тот и будет, — с невозмутимым видом выдал Бажен. — У меня… — Он оглянулся. — Серый. А твоего вроде Дружком кличут?

Истома приподнял в улыбке губы и поправил:

— Жучком. — Он уже протянул было руку, но сразу выставил встречное условие: — Проигравший платит червонец. И чтоб всё было по-честному, пусть Лех судит. Он так и так здесь каждый седмень кулачные бои проводит, чай, не откажет.

Бажен рассмеялся.

— Идёт!

И они ударили по рукам, а я тяжело вздохнул.

Драться я умел, но не любил. Предпочёл бы краями разойтись.

Рыжуля с этим дурачком уже поквиталась, в следующий раз и без дополнительной трёпки будет язык за зубами держать. А что начищу ему рожу, лично я нисколько не сомневался. Жучок — рыхлый.

А вот Лука оказался решением старших откровенно недоволен.

— Бажен с меня за беспокойство целковый сшиб, — пояснил он на обратном пути причину своего дурного настроения, — но дело даже не в этом. Просто Жучок — не боец, так