ребятами провели два дела». Мы, а не я. Сейчас ведь все кругом квакают: я… я… мне! Хотя мозг ты. Ну, бывай.

И по-дружески хлопнул Терехова по плечу. В машине Павел посидел, вспоминая, на каких предметах отпечатки, на каких чисто, вдруг позвонила Тамара:

– Павлик, я выяснила, похоже, Никитка – модельер Никитина, у нее свой салон одежды под названием… лучше я тебе упрощенный вариант скажу – «Никита̂». Вот тебе и «шьет или не шьет».

– Ну, ты молодец! А как найти ее?

– Адрес есть. Давай я сначала съезжу на разведку?

– А как ты ненавязчиво разведывать будешь? И главное, что?

– Эх, мужчины, все вы делаете в лоб, а мы хитростью берем. Я обещала Насте подарок, мы поедем с ней завтра в салон подбирать наряд – вот и вся разведка. Ну, посмотрю, что там и как, каков уровень, что за продавцы – по ним можно составить мнение о хозяйке, вдруг тебе это пригодится.

– Тамара, не могла бы ты с самой хозяйкой встретиться? Сфотографировать ее, салон, м? И чисто по-женски, интуитивно определить что она за человек?

– Если надо, сделаю.

– Спасибо, Тамарочка, ты настоящий друг. У меня еще вопрос: ты знаешь артистку оперетты Милену Горлинскую? Это же богема – ваша родная среда, а для нас, простых смертных, тайна за семью печатями.

– Нет, совсем не знаю. Могу поспрашивать.

– Ну, попробуй. Мне негативные стороны желательны…

– Хорошо, – рассмеялась Тамара и попрощалась.

Готовить Ляля никогда не умела, незачем было.

В сущности, дело это плевое, каждому смертному без исключений по плечу, просто навыков нет, оттого нервозность стала обычным состоянием. Она теперь каждую свободную минуту ныряет в интернет и штудирует кухни мира, а там… от обилия рецептов стильно подстриженные волосы Ляли дыбом встают. У нее создалось ощущение, что люди только жрут, больше ничем не занимаются. Примитивная потребность превратилась в культ, однако и для Ляли настал момент, когда захотелось угодить. Да, ему. Ему!

Три месяца бездонного упоения и постоянного страха, что какая-нибудь смазливая пустышка с одной извилиной отнимет хрупкое счастье. Почему хрупкое? Потому что не привыкла Ляля к этому ощущению, не привыкла к эйфории и одновременно к панике, не привыкла к ненависти ко всем красивым девкам, с которыми приходится работать. А он стал регулярно заходить к ней на работу, провожал, однажды пришел с цветами… Боже, Ляле никогда мужчины не дарили цветов, никогда не одаривали вниманием, также никогда она не испытывала щемящего ожидания, что вот-вот войдет он и… сердце замрет. Разумеется, Ляля не девственница, были у нее связи, короткие и ни к чему не обязывающие, только не отношения мужчины и женщины, те самые – на перспективу, как сейчас.

– Ляля… – позвал он из комнаты.

Ей очень хотелось принести ему кофе в постель, потом стать на колени рядом с диваном, на котором он лежит, положить подбородок на скрещенные руки и наблюдать, как он подносит чашку ко рту, делает глоток… второй… А потом смотреть, как он, прикрыв веки, отдыхает после кофе, всего минуту лежит… Но нельзя, мужики сразу садятся на плечи, свесив ноги, и бьют по голове, дескать, голову убери, мешает – это лично ее горький опыт.

– Я на кухне! – отозвалась Ляля, не выдержала и пришла в комнату. – Кофе готов, завтрак тоже. Иди умывайся, жду.

Он отбросил одеяло, опустил на пол ноги… у Ляли голова кружится, когда она его видит. Что за тело! Он рельефный, словно выточен из мрамора, лицо грубоватое с крупными чертами, типично мужское лицо, а не сладость-младость. И в постели он – ух!

Аристарх ел с аппетитом, а Ляля сомневалась, что на тарелках съедобная стряпня, к которой сама не притронулась, разочароваться в себе боялась, поэтому с опаской спросила:

– Вкусно?

– Конечно, – ответил он, не отвлекаясь от тарелки. – Чем будешь заниматься сегодня?

– Поеду домой и займусь уборкой. – Надо же показать, что она великолепна во всем, а то, что убирает домработница, пусть останется секретом. – Потом работой займусь дома. А ты?

– А я как обычно. Вообще-то собираюсь уволиться, не нравится мне начальство, не люблю тупых, но амбициозных.

Принять участие в делах мужчины – это святое:

– У тебя неплохая должность на мой взгляд.

Наконец он поднял на нее глаза – серые, как хмурое небо, пронзительные, пробирающие до самых пяток, один его взгляд и – взбесившиеся гормоны напрочь отшибают память.

– Офисный планктон – это хорошо? – спросил Аристарх.

– Глядя на тебя не скажешь, будто ты планктон, – польстила ему Ляля. – Вы проектируете дома, площади, улицы… благородное и благодарное дело.

– А я люблю автомобили, запах бензина, восстанавливать поломки – это как головоломку решать. Груда железа на колесах мне гораздо интересней и ближе, чем офисные трепачи. Мне удалось однажды собрать лимузин из авто-хлама, потом продал его свадебному агентству, это были первые большие деньги, заработанные моими руками и мозгами. Нет, лабуда с офисом не по мне, я открою шиномонтажную мастерскую, но это на первых порах… Тебя шокирует мой план на ближайшее будущее?

Вопрос задал подчеркнуто насмешливо, дескать, тебя устроит непрестижный друг? Безусловно, заместитель проектно-архитектурной фирмы, которая съела в городе почти все фирмочки данного направления, более представительный статус, чем какой-то чернорабочий из автомастерской. Тусовке, в которую Ляля с нечеловеческими усилиями втиснулась, не понравится бойфренд в мазуте, выражаясь фигурально, хотя престижность – туфта. Имеет смысл только то, что держишь в руках, а более конкретно – мужик, который нравится до безумия, шанс создать семью, заиметь детей. Кстати, а шанс-то последний (между прочим, и первый), Ляле тридцать четыре… Блин, полжизни уже умчалось на самоутверждение, а дальше что? Ляля улыбнулась своей надежде в лице Аристарха:

– Я взрослая девочка, меня трудно шокировать… Извини. – Она взяла звонившую трубку со стола. – Я слушаю.

– Ты где? – зарычала Ирэна зло. – Я пришла на работу, а тебя нет!

– Взяла выходной. Знаешь, имею право…

– Мне плевать на твое право, – взвилась Ирэна, – у меня тоже есть права не меньше, чем у тебя…

– Если будешь орать… – перебила Ляля, встав из-за стола и идя в комнату, чтобы скандалистку не слышал Аристарх.

Ирэна тоже ее перебила, повысив голос еще больше:

– А ты не перебивай! Ишь, манеру взяла! Прям барыня, все вокруг нее плясать обязаны! Хрен тебе! Хватит. Все мы баре из подворотни, так что спустись с неба. Ты мне нужна, срочно нужна! Я жду тебя.

– Ты мне приказываешь?!! Оборзела?

– Ой, ой, опять она… Да, оборзела.