вот и все. А! Я знаю, что вам нужно! – у нее радостно округлились глаза, и Климу внезапно вспомнился любимый игрушечный медвежонок Топтыжка. У него глаза были такими же блестящими и счастливыми. Клим до сих пор помнил, как любил его…

– Что? – спросил он голосом, выдававшим его согласие на что угодно.

– Поехали сегодня с нами! Клим, пожалуйста, не отказывайтесь!

– Поехали. А куда?

– Да недалеко, на природу. Мы едем всей труппой. Вы же тоже теперь наш!

– У меня нет машины, – слегка сник он.

Тем же ликующим тоном Зина сообщила:

– А мы не на машинах! На велосипедах. Это ведь гораздо интереснее!

– Я?! На велосипеде?!

– У нас и запасной есть! Один парень уехал к родителям в деревню, а велосипед его здесь. Ну пожалуйста, Клим, поехали с нами!

«Как я могу отказаться, если она так просит? – расстроенно подумал он. – Только я ведь сдохну на этом велосипеде, это точно…»

Он мрачно предупредил:

– Я лет двадцать не ездил.

– Ничего! Это же как плавать: если научился, уже не разучишься.

– Ладно, – мужественно сказал Клим. – Только трос захватите, вдруг меня вытягивать придется?

Легко засмеявшись, Зина оперлась о его плечо и встала, а он даже не успел как следует прочувствовать ее прикосновение. Стараясь не выглядеть неуклюжим, Клим тоже поднялся, незаметно оттолкнувшись от корявого ствола черемухи. Взяв смятый пакет, он неуверенно протянул его Зине.

– Не побрезгуете?

– Как можно? – насмешливо отозвалась она. – После такой бурной ночи! А она была бурной?

«Все-таки она думает об этом!» – обрадовался Клим и тихо сказал:

– Она была нежной. Самой лучшей…

У нее зябко дернулись плечи, будто ее обдало холодом, хотя Клим постарался вложить в эти слова как можно больше тепла. Испуганно взглянув на него, Зина быстро проговорила еще незнакомым Климу, умоляющим тоном:

– Не надо, не надо! Вы умеете околдовывать словами… я это сразу поняла, когда прочитала «Лягушку». Только не нужно этого со мной делать.

– Да я и не мастер красиво говорить, – с сожалением признался он. – Писать еще получается…

Она с сомнением качнула головой:

– Не знаю. То, как вы сейчас это сказали… Вы ведь не актер. Разве вы умеете играть?

– Боюсь, все люди это умеют… Кто лучше, кто хуже. Но я не играл.

– Я так и подумала.

– Кстати, это была не ночь.

– Что?

Клим двумя пальцами снял с ее разметавшихся волос невесомый кусочек коры и положил в карман. Зина удивленно проследила за его движением, и он вдруг увидел, что она краснеет.

– Это было днем. Мой сон…

– Значит, мы хорошо друг друга видели? – у нее уже горели мочки ушей, которые во сне он пощипывал губами и до сих пор отчетливо помнил это ощущение.

– Я видел, – поправил Клим, цепенея от забытой, а может, и неизведанной до сих пор нежности.

– Но я…

– Вы ведь этого не помните…

Несколько секунд она молчала, не отводя от его лица широко раскрытых глаз, потом сердито тряхнула головой, отгоняя наваждение:

– Я и не могу это помнить! Ведь этого не было, Клим!

– Не было, – покорно повторил он. – Я знаю, что не было… Но, может, будет?

– Вы поедете с нами? – так же сердито спросила Зина и, не дожидаясь его, пошла к дворцу, тяжело опиравшемуся на толстые гранитные колонны.

– Да! – крикнул Клим, не зная, идти ему за ней или оставаться на месте.

Даже не остановившись, она громко спросила:

– А ваша работа? А ваша жена?

– Теперь вы пытаетесь отговорить меня? Я все равно поеду, так и знайте!

Замедлив шаг, Зина повернулась и, отступая, улыбнулась ему:

– Так пойдемте! Я найду для вас подходящие шорты.

– Шорты? – всполошился Клим и, торопливо догнав ее, зашептал: – Зина, не выставляйте меня на посмешище! Подумайте, как я буду выглядеть в шортах!

– А что такого? – откровенно издеваясь, она сделала невинные глаза. – Вам что – девяносто лет?

– Но я…

Собравшись с духом, он со злостью выпалил:

– Наверное, вы думаете, что все мужчины выглядят без одежды как ваш Иван! А я не такой, что тут поделаешь? Мне самому стыдно!

– Я знаю, что вы не такой! – звонко выкрикнула она, разом заглушив его злость.

Убедившись, что он слегка успокоился, Зина уже мягче добавила:

– Простите меня, я совсем не собиралась выставлять вас на посмешище… И не заставила бы вас надеть шорты, если вы не хотите.

– Не хочу…

– Это само как-то прорвалось. Я испугалась…

– Чего? – на самом деле удивился Клим и серьезно заверил: – Нечего вам бояться.

– Есть чего. Я как-то слишком размякла, слушая вас… Я не должна была. Куда вы все время смотрите?

Не успев придумать ничего другого, Клим сознался:

– На ваши губы.

На этот раз ничего не запрещая, Зина осторожно тронула его руку:

– Я знаю, как вам тяжело. Не именно сейчас… Не из-за этого сна, а вообще… Живется… Так не надо делать, чтобы стало еще тяжелее.

– Вы всегда делаете все как надо?

– Стараюсь, – ответила она с вызовом, сразу уловив его иронию.

Пожав плечами, он без улыбки спросил:

– Вы действительно хотите, чтобы я с вами поехал? Зина, я не обижусь, если вы уже передумали. Это ваше право. И я все пойму…

– Нет, – сказала она, глядя на черемуху, которая замерла, точно прислушиваясь. – Я не собираюсь от вас бегать. Я ни в чем не виновата.

– Вы боитесь чувства вины? – спросил Клим с надеждой, потому что в таком случае у него еще оставался шанс.

Но Зина и тут не пошла на уступки:

– Не в этом дело, – твердо сказала она.

Совсем сникнув, Клим уныло спросил:

– Боюсь, тогда мне действительно незачем издеваться над собой. Я имею в виду эту поездку. Если дело даже не в этом, то никакой радости она мне не принесет…

Быстро глянув на него исподлобья, она усмехнулась:

– Вы опять боитесь?

У него радостно встрепенулось сердце, словно Зина не спросила его, а сказала: «А вы не бойтесь!»

– А если… остальные будут против?

– Иван? Он не будет против. Вы удивитесь, но вы ему очень понравились.

– Это чем же, интересно? – проворчал Клим, обнаружив, что это его почти оскорбило.

Она лукаво рассмеялась:

– Ну уж не знаю! У вас же такое лицо хорошее, вот вы всем и нравитесь.

Выпрашивая продолжения, он с ожиданием улыбнулся, но о себе Зина ничего не сказала. Только добавила озабоченным тоном:

– По-моему, он тоже рассчитывает, что вы для нас еще что-нибудь напишете… Клим, я ведь вас ничем не обидела? Вы от нас не отречетесь?

– Я не заставлю вас спать со мной ради общего дела, – оскорбленно заявил он.

– А я