— Ага, конечно, мечтай, мальчик! Твои лозунги будут действовать ровно до того момента, пока ты не женишься. И будешь делать уборку, как миленький. — Фыркнула Милена, бросаясь к духовке, из которой уже веяло специфичным ароматом…

***

Алексей не пришел в восторг, явившись сразу после генеральной уборки. Костя — молодец, чуть ли не языком вылизал кухню, бурча, что Милена — генерал в юбке, что ей только полком пехотинцев командовать, но перечить ей не решался. В награду Милена предложила другу минералку со спагетти, политыми красным соусом, ведь курица еще не успела «дозреть» в духовке. И что такого Лекс подумал, когда увидел Милену и Костю в темной комнате, освещенной лишь пламенем свечей (короткое замыкание произошло после того, как вода из забытого холодильника потекла на проводку) и пьющих водичку с газом на брудершафт.

— Что он здесь делает?! — Зашипел, словно бойцовская кобра, Алексей. — Ты на себя давно в зеркало смотрела?!

— Ой! — Милена совершенно искренне забыла про свой умопомрачительный внешний вид. А точнее — после такого кавардака она почти забыла собственное имя, что тут говорить про какую-то одежду… — Скажи, милый, ты сражен наповал?

— Марш в свою комнату, одеваться! — Скомандовал, доведенный до белого каления Лекс. — И не дождешься ты, чтобы я хоть раз еще отпустил тебя с работы раньше времени! А теперь я поговорю с тобой, голубчик… — Последняя фраза явно была обращена к Косте. Милена не ушла в комнату, она присела на корточки, перед замочной скважиной, и наслаждалась происходящим. Костя извивался, как угорь, пытаясь рассказать про генеральную уборку на кухне и его вклад в помощь по дому, но чем больше он нервничал, тем более неправдоподобным выглядел его рассказ… А Лекс все больше злился, становясь похожим на строгого священника на исповеди. Милена была наверху блаженства. Она наконец-то узнала, что Лекс ее ревнует! Причем к своему лучшему другу…

Выяснилось, что этот вечер принес несколько дополнительных расходов — покупка новых колготок, холодильника — оказывается, со льдом Милена отодрала «ту фигню, которая морозит», и вызов электрика, который должен заменить испорченную проводку. Но зато Николай Васильевич пришел в восторг от пережаренной сверху и недожаренной изнутри курицы, напиханной целыми яблоками, превратившимися в печеные, и макаронами, больше похожими на издохших червяков. Он сказал, что вкуснее курицы в жизни не ел! И Милена сияла, не обращая внимания на то, что Лекс пол вечера дулся, давясь ее угощением. Зато Костя, оставшийся на ужин, так же рассыпался в комплиментах — нет, не ее персоне, убоясь гнева друга, а ужину, только курицу он почему-то даже не попробовал, мотивируя это тем, что «ему неудобно, он хотел бы, чтобы другим досталось больше!»

Вечер удался… Ведь потом, под самый конец, Милене удалось таки убедить Лекса — шепча ему на ухо, что он самый лучший в мире мужчина, самый добрый и ласковый, и самый понимающий… Кажется, он поверил. А зря!..

В то время, когда Лекс был в тюрьме, ожидая, что его выручат…

Николай Васильевич чуть инфаркт не хватил, когда Скотч примчался к нему, облитый пивом и хромающий (оказывается, падающий стол задел его лапу), и с порога начал кричать что-то про Алешу, попавшего… нет, не в больницу, еще лучше! В тюрьму. Первой мыслью Николая Васильевича было: чем его Милена так довела?! А вторая… Вторая оказалась более дельной — расспросить пса о подробностях. Подробности выяснились, но не утешили — тюрьма-то была не простая, а «Межмировская». История с театром к сожалению, имела продолжение. Огр и эльф объявились так некстати и напали на «влюбленных голубков», пока они сидели в баре за углом, а Милена рассказывала Леше, кто она есть. Теперь Николаю Васильевичу стало ясно, куда умчался, как на пожар, Макс — на лестничную площадку, переместиться по-быстрому в самый эпицентр схватки, ведущейся не на жизнь, а на смерть. И куда он теперь делся? Судя по всему, Лекс так же нашел неприятности, а точнее они нашли его в лице Милены и ее недоброжелателей, но по непонятной причине, в тюрьму забрали только Алексея — единственного «не-мага», подпадающего под категорию: «а я что? Я ничего… Сижу тут, молчу, примус починяю».

Наверное, в офисе межмировцев очень удивились, когда в кабинете начальства возник мрачный, словно туча, Антипенко.

«Гляди, тот самый кадр, которого наши высшие чины буквально умоляли возглавить группу спецназначения! Вчера тут у нас побывал, и сегодня… Зачастил чего-то!» — Восхищенно перешептывались малышки-секретарши, пропуская Николая Васильевича в святая-святых. — «Интересно, зачем он пришел во второй раз? Неужто, передумал? Ох, такой потенциал, такой мужчина… А говорят же, никогда серьезно не увлекался борьбой с иномирцами, зато теорию всю знает до последней строчки в древних фолиантах! И эксперименты проводил прежде, в молодости, весьма удачные… Да, сын растет! Кстати, и правда, а не сын ли у нас в тюрьме сидит? Похожи очень они с отцом, правда, сын в магическом плане — бездарь… Нолик полный. Не инициированный даже. И сейчас, вляпался в приключение, а папочка примчал выручать! Вот смеху-то!»

Николай Васильевич не слушал досужие сплетни секретарш, он лишь вспоминал те золотые деньки, когда мог плести чары, не опасаясь, что ненароком разрушит равновесие миров — тогда его артефакт Темный перстень был еще не активирован, и он полагался лишь на свои Силы. Немалые, кстати… Да, и опыты были интригующие. Но конечно, самые впечатляющие, происходили именно с воздействием артефакта, безмолвным хранителем которого он являлся уже много, много лет. Из-за этой чертовой ответственности он и не решился руководить группой спецназначения, в которой сам лично собрал самых опытных и талантливых магов. Группы сейчас и в помине нет, да и вообще, межмировцы начинают терять тот кураж, который был в прошлом — еще дедушка Николая Васильевича рассказывал, как это было…

Да, их семья, очень древний род, жила по еще более древней легенде, гласившей, что мужчина — старший в роду — владеет артефактом, который подпитывает владельца Силой. К сожалению, Сила эта черпалась не из «родников» белой магии, а темной. А выжигать душу, превращаясь в пустую оболочку — носителя Абсолютного Зла, никто не хотел. Повезло, наверное — у всех мужчин их рода была голова на плечах. Поэтому в момент активации артефакта, каждый отходил в сторонку, блокируя свою магию и связь с артефактом, становясь простым смертным, оберегая реликвию рода… Но Николай Васильевич слышал еще более древнюю легенду, что есть у этого артефакта вторая половина — Светлая, при соединении задействуется принцип «инь-янь», и тогда уходит опасность, а владелец обретает совершенно уникальные Силы… Но Антипенко раньше думал, что все это — сказки. Потому что за сотни лет, пока их род хранил свою «половину» обязательно нашелся бы фанатик, со «светлой» половиной, попытавшийся бы завоевать мир. Но вот пришла Милена с Робийры и все перевернула вверх дном. Что теперь делать с двумя артефактами сразу, а не с одним, как думают все, кроме него?

Николай Васильевич постучал в дверь кабинета.

— Заходите! — Улыбка невольно поселилась на губах мужчины. Второй «Глава Комитета» встретил его у дверей. Их было трое. С Евгением они пообщались вчера так душевно. Полночи проговорили, вспоминая былые заслуги. Теперь последний из тройки друзей ждет его… Когда-то они с Вадимом были неразлучными друзьями, не раз спасали друг другу жизнь, подставляя себя под огонь. Да, кстати, кроме артефакта, у семьи Антипенко была традиция — служба в «межмировцах», но с Алешей все пошло наперекосяк. Смешно, но Николай Васильевич не хотел, чтобы сын знал про его «магические доблести». Он считал, что тут гордиться нечем, тем более, что-то ли из-за артефакта, то ли из-за патологического невезения его жизнь сложилась не так, как хотелось.