— Я могу поговорить с инспектором Дэниелсом? — осведомилсяголос на другом конце линии.

— Слушаю вас, — ответил он, думая (без особогоудовольствия): «С инспектором первого класса Дэниелсом, если быть точным».

— Это Оливер Роббинс.

Роббинс… Роббинс… Фамилия знакомая, но где…

— Из «Континентал экспресс», помните? Я продал билет наавтобус женщине, которую вы разыскиваете. Дэниеле мгновенно распрямился вкресле.

— Да, мистер Роббинс, я вас отлично помню.

— Я видел вас по телевизору, — сказал Роббинс. — Как здорово,что вы всех их арестовали. Такое преступление!.. Знаете, мы очень рады, что вамудалось распутать дело.

— Да, — произнес Дэниеле, старательно следя за тем, чтобы вего голосе не проскочили нетерпеливые интонации.

— Как вы думаете, их всех посадят за решетку?

— По крайней мере, большинство из них. Чем могу помочь вамсегодня?

— Наоборот, мне кажется, я могу помочь вам, — поправил егоРоббинс. — Помните, вы просили меня позвонить, если я вспомню какие-нибудьновые подробности? Я имею в виду, о женщине в темных очках и красном шарфике.

— Конечно, помню, — ответил Норман. Голос его звучалспокойно и сдержанно, но рука с телефонной трубкой сжалась в кулак, и ногтиснова впились в ладонь.

— Так вот, я думал, будто рассказал вам все, что знаю, нокое-что пришло мне в голову сегодня утром, когда я принимал душ. Я размышлялцелый день и, как мне кажется, не ошибаюсь. Она действительно сказала именнотак.

— Что сказала именно так? — переспросил Норман. Голос всееще звучал хладнокровно — и даже приятно, пожалуй, — однако по морщинкам назапястье сжимавшей телефонную трубку руки потекла яркая струйка крови. Норманвыдвинул пустой ящик письменного стола и занес над ним кулак, чтобы кровьпадала в ящик. Маленькое крещение во имя того, кто займет эту вонючую конурупосле него.

— Видите ли, она, собственно, не сообщила мне, куда ей нуженбилет; я сам сказал ей. Наверное, поэтому я не вспомнил, когда вы расспрашивалименя, инспектор Дэниеле, хотя обычно память в таких вещах меня не подводит.

— Я вас не понимаю.

— Люди, покупающие билеты, обычно называют конечный пунктназначения, — пояснил Роббинс. — «Обратный до Нэшвилла», например, или «В одинконец до Лансинга, пожалуйста». Вы следите за моей мыслью?

— Да.

— Та женщина так не сказала. Она не назвала место, куда ейнужно попасть; она упомянула о времени отправления автобуса, которым хотела быуехать. Вот что я вспомнил сегодня утром, когда принимал душ. Она сказала: «Яхочу купить билет на рейс, который отправляется в одиннадцать ноль пять. Наэтот автобус есть еще свободные места?» Она говорила так, словно место не имеетособого значения, а единственное,

что по-настоящему важно…

— …это уехать как можно скорее и как можно дальше! —воскликнул Норман. — Да! Да, конечно! Спасибо огромное, мистер Роббинс!

— Рад помочь. — Голос Роббинса звучал немного озадаченно, онявно не ожидал такого всплеска эмоций на другом конце телефонной линии. — Этаженщина… вам, по-видимому, очень хочется найти ее.

— Вы правы, — согласился Норман. Он снова улыбался тойулыбкой, от которой по коже Рози всегда пробегали мурашки, которая заставлялаее прижиматься к стене, чтобы защитить измученные почки. — Вы совершенно правы.Значит, рейс в одиннадцать ноль пять, мистер Роббинс, куда он идет?

Роббинс сообщил ему название города, затем спросил:

— Она тоже входит в ту банду, которую вы поймали, инспекторДэниеле? Женщина, которую вы ищете?

— Нет, она подозревается в получении денег с помощью чужойкредитной карточки,

— ответил Норман. И Роббинс начал говорить что-то по этомуповоду — по всей видимости, он настроился на продолжительную беседу, — однакоНорман положил трубку на рычаг, оборвав его на полуслове. Он снова забросилноги на письменный стол. Тележку найдет позже, вещи подождут, новый кабинетникуда не денется. Он откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.

— Получение денег с помощью чужой кредитной карточки, какже, — произнес он.

— Что там говорится о длинной руке закона?

Он вытянул левую руку и разжал кулак, открывая перепачканнуюкровью ладонь. Несколько раз сжал и разжал пальцы, тоже измазанные кровью.

— Длинная рука закона. Сучка! — Он неожиданно рассмеялся. —Чертовски длинная рука закона, и она тянется к тебе. Можешь не сомневаться, онатебя достанет.

Он продолжал сжимать и разжимать пальцы, глядя на маленькиекапли крови, падающие на крышку стола, не обращая на них внимания, смеясь ичувствуя себя превосходно. Все возвращается на нужные рельсы.

7

Добравшись ближе к вечеру в «Дочери и сестры», Розиобнаружила Пэм в складном кресле в расположенной на нижнем этаже комнатеотдыха. На коленях у нее лежала раскрытая книга, но она смотрела на Герт Киншоуи сухощавое крошечное существо, появившееся в «Дочерях и сестрах» десять днейназад — девушку по имени Синтия, фамилию Рози забыла. У Синтии была пестраяпанковская прическа — половина волос зеленые, половина оранжевые, — и, судя повиду, весила она фунтов девяносто, не больше. Левое ухо, которое приятельСинтии попытался — с определенной долей успеха

— оторвать, прикрывала толстая повязка. Она была одета вфуфайку-безрукавку с огромными вырезами для рук и портретом Питера Тоша вцентре кружащегося сине-зеленого психоделического взрыва. «Я ЭТО ТАК НЕОСТАВЛЮ!» — грозила надпись на фуфайке. При каждом движении девушки фуфайка согромными вырезами шевелилась, приоткрывая ее груди размером с чайную чашечку иклубничного цвета соски. Она задыхалась, по лицу стекали ручьи пота, однако,казалось, была счастлива оставаться тем, кем она есть и находиться там, кудапопала.

Герт Киншоу отличалась от Синтии так, как день отличается отночи. Рози никак не могла окончательно решить для себя, кто же она такая —консультант при «Дочерях и сестрах», надолго задержавшаяся обитательница приютаили же, так сказать, друг дома. Она появлялась, оставалась на несколько дней,потом исчезала снова. Частенько принимала участие в терапевтических лечебныхсеансах (таковые устраивались в «Дочерях и сестрах» два раза в день, причемприсутствие на втором, проводившемся в четыре часа пополудни, являлось для всехнепременным условием пребывания), однако Рози ни разу не слышала, чтобы оначто-нибудь говорила. Высокая, не ниже шести футов, и крупная — с широкимимягкими темно-коричневыми плечами, двумя огромными арбузами грудей, гигантскиммешкообразным животом, над которым свисала футболка размера XXXL, и широкимзадом в просторных тренировочных штанах, которые она не снимала, казалось,никогда. Волосы ее представляли собой джунгли беспорядочно торчащих косичек(высший крик моды). В целом она настолько походила на тот тип женщин, которыхчасто можно увидеть у автоматических прачечных с шоколадкой и последним номером«Нэшенл инкуайрер» в руке, что с первого взгляда вы не замечали упругостибицепсов, подтянутости бедер и то, что ее крупный зад не трясется при ходьбе.Только во время семинаров в комнате отдыха Рози изредка слышала ее громкийголос.