– И что, мы не должны искренне заботиться о пациентах? – крикнул я ему вслед. – Так, что ли?

Уильям махнул рукой и вырулил со стоянки.

В пятницу к концу дня я так вымотался, что мечтал только об одном – добраться до постели и отключиться. По дороге домой я заметил множество автобусов и машин, выстроившихся вдоль зданий университета. Огромные буквы на стенде для объявлений сложились в слова: «Легкая атлетика – кросс». Несмотря на пульсирующую боль в голове, я улыбнулся – писал явно ребенок, буквы у него забавно пошатывались. Я свернул на стоянку, оставил пикап в длинном ряду автомобилей и пошел по лужайке к трибунам. На старте как раз собрались юноши – все подтянутые, мускулистые. Выстрелил пистолет, и зрители – родители и однокурсники атлетов – вскочили на ноги, подбадривая друзей и родственников. Для небольшого соревнования по легкой атлетике толпа собралась изрядная, гораздо больше, чем во времена моего детства, когда я выходил на старт. Много лет назад на таких же трибунах до хрипоты кричали и свистели отец, бабушка и сестра, когда я боролся за первое место в районе.

Первый забег завершился победой атлета из соседней школы. На поле вышли девушки, готовясь мчаться вперед, через луг к рощице вдали. Маленькая девочка в самой гуще толпы вдруг сложила ладошки рупором и что-то крикнула. Я не понял ни слова, но мать смущенно прикрыла ей ладонью рот.

Бегуньи уже мчались по утоптанной земле, вперед вырвалась высокая стройная девушка с коротким хвостиком русых волос. Зрители в унисон кричали ее имя, которое мне никак не удавалось разобрать. Похоже, девушку здесь хорошо знали. Скорее всего, она выступала за сборную университета. Я подскочил и закричал вместе со всеми: «Давай! Давай! Быстрее!» Девушка стремительно удалялась к рощице, не сбавляя шагу. Соперницы изо всех сил старались ее догнать, но безуспешно. Зрители кричали так громко, что почти заглушили комментатора, который объявлял результаты.

– …прибежала на три секунды быстрее, чем в прошлый раз. Промчалась пять километров за пятнадцать минут и двадцать семь секунд, – донеслось до меня сквозь гомон толпы.

Потрясающе. Она пробежала пять километров за пятнадцать минут! Никогда такого не видел. Понятно, почему ее так бурно приветствовали. Это же звезда университетской команды. Я опустился на скамью и оглядел ряды болельщиков. От них исходила та же напряженная, хорошо знакомая мне по участию в похожих соревнованиях энергия. В старших классах школы и в колледже я тоже занимался легкой атлетикой и всегда искал на трибунах папу, бабушку и сестру. Бабушка приветственно сжимала руки над головой, как боксер на ринге. Я смеялся ей в ответ и думал о маме – вот если бы и она смотрела на меня!

Голова разболелась не на шутку, и я отправился домой.

Мишель Норрис, тренер женской команды, перехватила Меган с родными у выхода со стадиона. Она сжимала в руке большой конверт из плотной коричневой бумаги.

– Я не хотела тебя отвлекать перед стартом, – обратилась Мишель к Меган. – Сегодня звонили из Стэнфорда. Тебе предлагают стипендию.

Джим с победным кличем вскинул руки. Меган от смущения лишилась дара речи.

– Это уже второе предложение за последнее время, – заметила Аллисон.

Неделю назад Меган получила такой же конверт из Джорджтауна.

– Возможно, и не последнее, – сказала Мишель. – Не удивлюсь, если скоро позвонят из Университета Колорадо. Они выбирают лучших, а в прошлом году их тренер тебя проглядел, теперь кусает локти. Знает, что упустил лучшую бегунью в стране. – Тренер обняла Меган за плечи. – Самое сложное – сделать правильный выбор.

Меган уставилась на конверт, а Джим схватил дочь под мышки и подбросил вверх, радостно улюлюкая.

– Если бы не вы, меня бы никто не заметил, – выдохнула Меган, обращаясь к тренеру.

– Ты все сделала сама, – ответила Мишель. – Я просто рассказала о тебе кому следует.

Джим снова подпрыгнул от радости, а потом подхватил Меган и принялся трясти ее в воздухе, как тряпичную куклу.

– Вот потому-то мне и не везет, – простонала Меган. – Какой холостяк обратит на меня внимание, если всякие женатики то и дело берут меня на руки?

Лесли Беннетт отвезла Чарли в больницу до того, как Меган вышла на старт. Чарли умолял мать съездить на соревнования, однако дышал так тяжело и с присвистом, что Лесли не поддалась на уговоры. Доктор Гёрц поместил Чарли в палату и оставил на ночь, чтобы понаблюдать за его состоянием. Мальчик принял лекарства и уснул, а Лесли осталась у его постели. В последнее время Чарли спал больше обычного и быстро уставал. Вечером, после работы, к нему приехал отец, Рич Беннетт, и Чарли открыл глаза.

– Пап, ты поезжай домой, – зевнул он. – Я все равно буду спать.

Рич присел у постели и сжал руку сына.

– Ничего. Я посижу тут, – ответил он.

Чарли закрыл глаза и уснул.

Мальчик родился веселым крепышом и даже после всех операций ничем не отличался от обычного здорового ребенка. Когда Рич и Лесли начали встречаться и потом, в первые годы семейной жизни, когда Рич служил в авиации, они, как и многие семьи военных, часто переезжали с одной базы на другую. Уволившись из армии, Рич увез Лесли в городок, где они оба выросли. Это время стало самым сложным в их жизни. Найти работу оказалось непросто, и Рич хватался за любые предложения. В конце концов его взяли водителем грузовика в местную компанию по доставке посылок.

Лесли работала воспитательницей в детском саду, но недавно уволилась – приходилось все чаще возить Чарли в больницу, оставляя его десятилетнего брата Мэтью с дедушкой и бабушкой. Страховка, которую получал по контракту Рич, покрывала только малую часть больничных расходов. Рич подрабатывал где мог, в надежде оплатить быстро множащиеся счета, но сил не хватало. Лесли выглядела гораздо старше своих тридцати пяти лет, усталость и тревога оставили на ее лице заметный отпечаток. Когда-то Лесли любила делать по утрам прическу и приводить себя в порядок, однако, поспав у постели сына на узкой больничной кушетке, наутро о красоте она и не вспоминала.

Меган подошла к сестринскому посту на четвертом этаже и кивнула Клаудии.

– Чарли оставили на ночь, – сообщила ей медсестра.

– Что с ним?

– Поменяли дозу лекарств. Он сейчас спит. Хоуп отлично перенесла операцию. Ее перевели в отделение интенсивной терапии.

Меган на цыпочках вошла в палату к Чарли. Рич и Лесли улыбнулись ей. Меган села на стул и склонилась над маленьким пациентом, стараясь не задеть паутину проводов. Чарли подключили к аппарату, который постоянно измерял сердцебиение, кровяное давление, пульс и уровень кислорода в крови.

– Чарли, – шепнула она. – Я срезала не две секунды, а три! – Меган поцеловала мальчика в лоб. Рич и Лесли ей улыбнулись. – Жаль, что ты не видел. Без тебя я бы не справилась. Спасибо.

– Поздравляем, – сказал Рич.

– Когда следующий забег? – спросила Лесли.