все топчаны были заняты, в основном, пожилыми людьми. Одни играли в шатрандж27, другие в нарды. Одна компания стариков шутила и смеялась. Они явно давние друзья, подумал Азим, глядя на них.

Топчаны были ограждены между собой бахромой-шторами из нежного бархата орехового цвета. Между колоннами висели бахрома-шторы из крупного деревянного бисера с различным орнаментным узором, составляющую общую картину.

Входы в чайхану также располагались по углам, и в проёмах не было дверей. Они тоже были занавешены бахромой из деревянного бисера. В каждой подвеске бахромы в промежутке одного локтя бисер имел форму и окрас того или иного фрукта, чьё дерево росло в этом саду.

Внутри стволы хурмы сразу бросились в глаза любопытного Азима, и он принялся их считать. Раз, два, три… он шагнул в сторону, четыре, пять, шесть, семь восемь… он прошёл за спиной Комила и сделал два шага налево, девять, десять… он слегка склонился на бок, чтобы досчитать, одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

— Что ты делаешь? — озадаченно спросил Комил.

— Четырнадцать! — восторженно, но негромко воскликнул Азим, горящими глазами глядя на своего спутника. — Четырнадцать хурмы растут сквозь эту крышу. Столько же братьев посадили этот сад. Так ведь ты говорил?

Едва Азим закончил предложение, как мужчина средних лет в серо-зелёной рубашке с тёмно-синим вышитым растительным узором на коротких рукавах и боках косо посмотрел на двух молодых людей. Он был не единственным, кто молча и с укором смотрел на них.

Комил поджал голову к плечам, а под опущенными бровями настороженно забегали глаза. Он пошёл направо, заметив свободный столик посередине.

Азим приставил правую руку к сердцу и в приветственной улыбке кивнул тому мужчине. Окинув зал чайханы взглядом, он пошёл за Комилом.

Столы с закруглёнными углами были расположены в проходах между стволами. Сами стволы росли в определённом порядке и левый ряд зеркально повторял правый. Первые два ствола стояли в пяти газах от южной стены и в семи газах от восточных и западных стен, соответственно. Расстояние между ними тоже составляло семь газов. Во втором ряду стояло четыре дерева в трёх газах от первого и в четырёх газах как от боковых стен, так и друг от друга, кроме средних. Их промежуток составлял пять газов.

В середине чайханы стояли две хурмы в одном газе друг от друга. Их стволы были толще остальных. И только у них не было столов. К другим стволам были приставлены круглые столы, шириной в полтора локтя. За всеми такими столами на резных стульях сидели гости.

У окон, а их, кстати, было по четыре в трёх стенах, также стояли столы со скамьями. Все столы у южной и восточной стены были заняты.

Азим услышал ворчание и из любопытства посмотрел налево. За столом у окна, в нескольких шагах от входного проёма на южную террасу, сидели двое мужчин. На взгляд, первому было шестьдесят лет. Он был худоватым и в полосатом зелёном хлопковом халате, с белой низкой чалмой на голове. В запавших и обставленных морщинами глазах была угрюмость. Он проигрывал в игре шатрандж своему молодому оппоненту, которому, опять-таки на взгляд, было не больше сорока пяти. Он держался достойно и надменно. Слегка прищуренные тёмно-карие глаза оценивали поведение раздражённого старика и расположение его фигур на мраморной доске с сотней чёрно-белых клеток. С лёгкой самонадеянной ухмылкой на лице он опустил голову на правый кулак, поглаживая горло большим пальцем. Одет он был богато: шёлковая туника с длинными свободными рукавами цвета тёмной сливы, с золотым узором на груди. Поверх туники был фиолетовый халат из шелковистого бархата с серебряным отливом. Края халата и коротких рукавов украшены волнистой и золотистой тесьмой. Заметив на себе взгляд, он краем глаза посмотрел на юношу, что смотрит на них. Его старый оппонент сделал ход верблюдом, и он снова посмотрел на доску…

— Салом, молодые люди. Добро пожаловать. Вы уже сказали, чего желаете на ифтар?

Приятный женский голос отвлёк Азима и, посмотрев перед собой, он увидел довольно упитанную женщину в паре шагов от столика, где сел Комил. Короткие тонкие губы растянулись в дружелюбной улыбке на круглом лице. Добродушные серо-голубые глаза, в которых отражался волевой женский характер, смотрели то на Азима, то на Комила. Левая рука была согнута вверх перед собой, а на кончиках пальцев стоял круглый помутневший серебристый поднос. На подносе был зелёный чайник и две пиалами с белым ватным узором. Эта женщина была в полтора раза, если не в два, больше того богатого ворчуна в султанской конюшне.

— Мы только пришли, апи-Дилрабо, — с улыбкой ответил Комил.

Азим тут же понял, что эта улыбчивая круглая женщина и есть та самая хозяйка, чьим именем названо это место.

Женщине было не больше сорока лет и единственными морщинами на её смуглом, как скорлупа фисташки, лице были складки, проявляющиеся при разговоре или улыбке.

— Хорошо, — улыбнулась она Комилу и посмотрела на Азима. — Вы пока думайте, чего желаете, а я к вам сейчас подойду.

Повернувшись, Дилрабо понесла поднос к столику у второго дерева в правом ряду. Толстая, свисающая трёхглавая мышца левой руки затряслась, как только она двинулась, и продолжала свой неритмичный танец весь её путь. Азиму также показалось, хотя так и было, что под адрасовым тёмно-голубым платьем с белыми разводами содрогалось и всё её тело. Юноше даже стало стыдно на это смотреть.

Азим отвёл взгляд и заметил резьбу на стволе рядом с их столом. Он окинул взглядом все стволы и обнаружил, что на каждом из них вырезано по одному имени — сверху вниз наискосок под острым углом. Длина резьбы была не больше локтя, в зависимости от количества букв в имени. Но и тут он не смог прочесть имена из-за лишних слогов и знаков. Вспомнив про беседку на главном рынке Ангурана с именами слуг, Азим подумал и решил, что это имена братьев Дилрабо, ведь на каждом стволе только одно имя. В противном случае, их было бы много.

Пока Азим приходил к этому умозаключение, требующее разъяснений, Дилрабо уже возвращалась к ним.

— Ну что, вы… — начало было она в нескольких шагах от их стола, как тут Азим перебил её.

— А где ваши братья? Это ведь их имена вырезаны на деревьях? — с любопытной улыбкой спросил юноша.

Комил от неожиданности выпятил глаза и крепко сжал губу, а за ними стиснул зубы. На него внезапно напало смятение, словно его привязали к столбу, а со скалы на него покатили огромный валун. Он резко схватил руку Азима, которую он положил на