У входных ворот в парк ландо остановилось, и Франц помог мне выйти. Причем пару секунд на средней ступеньке я замедлилась, потому что Хофф, сошедший первым и подавший руку, завис, увидев, как взволнованно вздымается моя грудь.

— Кажется, зря мы остановились, — охрипшим голосом сказал Франц, — можно было и дальше город посмотреть.

Но нас уже углядели несколько его знакомых.

— Хофф! Хофф! Вы посмотрите, кто подъехал!

Пошла череда раскланиваний. Садиться обратно в карету выглядело бы подозрительно.

— Милый Франц, — щебетала какая-то рыжеволосая милашка, — какое удовольствие видеть вас. Ваши рассуждения о настоящей красоте на прошлом балу навели меня на интересную мысль, хотелось бы обсудить.

Ее кружевное ярко-желтое коротенькое платье прилегало к телу так, что отдельные части выпирали из прорезей кружева. Из-под пышной юбочки мелькали розовые коленки. Остальные дамы также выбрали броские цвета. И сейчас кружили вокруг нас, как ожившая радуга. Мое повседневное платье в этом окружении выглядело весьма скромно.

Мое присутствие девушки практически игнорировали. Только наскоро кивнули, когда нас взаимно знакомил Хофф.

— Говорят, что на центральной площадке танцуют народные танцы, составьте нам компанию, Франц, не будьте букой. А ваша знакомая может пока посмотреть выставку тканей. Это будет очень полезно для вас, милая. Может быть, присмотрите себе что-нибудь приличное, — щебетала миниатюрная блондинка с приплюснутым мопсовидным личиком.

Я подняла бровь. Не поняла. Они что, хотят умыкнуть у меня Франца? Прошу прощения, но не вы мальчика гуляете, не вам его и танцевать.

Я сжала локоть спутника, и Франц, до этого времени увлеченно кивающий и отвечающий на расспросы, начал спешно откланиваться.

— Прошу прощения, я обещал мисс Фионе показать город и парк.

— Танцы — это интересно, — прервала его я. — Пойдем прямо сейчас потанцуем? Не будем мешать дамам встречать прибывающие кареты.

Как говорил Бернард Шоу, танцы — это вертикальное выражение горизонтальных желаний. А мне сейчас очень хочется кое-кого коснуться. Да что там греха таить, пощупать. И я скромно опустила хищно блеснувшие глаза.

Вокруг были люди в красочных одеждах, ярких, праздничных, украшенных лентами, кружевами и бантами. На этом фоне мое простенькое платье с узором из блеклых цветочков бросалось в глаза откровенной неуместностью.

Я давно наладила отношения с одеждой. Моя секретарша Зося говорила, что я настолько все контролирую, что даже костюмы не смеют на мне мяться.

Если на заре юности я с ума сходила по мелочам и боялась, что ошибусь цветом или фасоном, и все увидят, что перед ними — просто маленькая девочка, то потом усвоила — в любой одежде люди увидят то, что я им сама решу показать. А костюм так, рама, которая может подчеркнуть картину.

— Вы удивительно плавно двигаетесь.

Мы танцевали какой-то местный народный танец. Франц вел аккуратно, догадываясь, что я поворачиваюсь наобум. Но движения были достаточно простые, поэтому я быстро схватывала.

— Мисс Фиона, позволите небольшое замечание?

— Да?

— В триполе, а мы его сейчас танцуем, девушка держится за талию кавалера одной рукой и двигается за мужчиной. А вы меня пытаетесь вести.

Я, конечно, заметила, что партнерши размахивают рукой в воздухе, изображая волны, а партнеры их крутят, держа за талии. Получается, что полностью направляет партнер?

Я вздохнула.

— Не бойтесь, доверьтесь мне. — Франц наклонился и коснулся губами пряди волос у уха.

Постепенно я расслабилась, полностью отдавшись управлению сильных и уверенных мужских рук. Музыка текла плавно, ни о чем не надо заботиться. Я закрыла глаза, слушая текучую мелодию.

— Вы само очарование, — зашептал Франц, — самая необычная девушка, которую я знаю.

По-моему, я попала в сказку. Как легко представить, что я Золушка на балу. И от меня совершенно потерял голову прекрасный принц.

Вдруг твердая площадка под ногами сменилась податливо пружинящей землей. Приоткрыв один глаз, я обнаружила, что партнер поворачивает меня уже под сенью деревьев.

— Хотел бы сказать вам всего пару слов наедине, мисс Фиона.

Мы остановились, но Хофф по-прежнему крепко держал меня обеими руками. А затем томительно медленно стал пододвигать все ближе к себе.

Мое сердце снова, как во время поездки, громко и быстро забилось. Я посмотрела в шоколадные глаза и начала тонуть. Он осторожно склонился, все вокруг замерло в предчувствии первого волшебного поцелуя.

— Так-так, — раздался грубый недовольный голос рядом, — семья с ума сходит от беспокойства, а юная мисс в парках мужчин пробует.

— Что вы себе позволяете? — Франц мгновенно отодвинулся, чуть не вызвав у меня расстроенный стон. — Мисс Бизо сообщила семье, что уезжает на прогулку со мной. Какое вам, собственно, дело, Торваль?

На дорожке, широко расставив ноги, поигрывая тростью и выдвинув покрытый легкой щетиной упрямый подбородок, стоял Виктор.

Пренебрежительно окинув взглядом мое раскрасневшееся лицо и несколько растревоженную от поездки в открытом фаэтоне прическу, он перевел тяжелый взгляд на Хоффа.

— Да нет мне до нее никакого дела, Франц. Я не волокусь за человеческими девушками. Но ее тети волнуются и попросили привезти эту юную легкомысленную деву домой.

Назвать меня легкомысленной при понравившемся молодом человеке, сорвать такое романтическое великолепное свидание! Вот… козел! И он думает, что я ему теперь буду помогать в лечении зверя?

Я вздернула подбородок и хотела резко ответить, но мне не дали.

Оборотень в два быстрых шага подошел к нам с Францем, схватил меня за локоть и потащил прочь от Хоффа.

— Мисс Фиона, я заеду завтра с визитом! — пытался сохранить видимость приличия Франц.

Рукав тонкого платья опасно треснул. Да этот гад меня сейчас разденет на глазах всего города. Можно позвать на помощь Франца, но, боюсь, драка в общественном месте на фоне моего порванного платья не добавит леди репутации.

— Опять вы меня хватаете! Отпустите немедленно!

— Дура, — зашипел Виктор, — тебя хотят убить, а ты мотаешься по кустам, без защиты, не предупредив семью. Тебе на себя плевать? А мне нет. Вылечи меня и хоть сама убейся! Я бы вообще не поехал, если бы твои тетушки не умоляли.

Мы выскочили на парковую дорогу. Оба вынуждены были принять равнодушный вид, но Торваль по-прежнему жесткими пальцами держал меня за локоть, прижимая к своему боку.

Доля правды в его словах была, мой разум, даже замутненный флером романтического настроения, вынужден был с ним согласиться.