Гордый упрямец лишь покачал головой. Этим оружием он пользоваться не собирался или думал, что она сама понимает его мотивы.

Если Верити не проявит благоразумие, Уилла назовут человеком, который скомпрометировал невинную девушку и не смог поступить правильно. Его честь может быть поставлена под угрозу.

«Я могу взбунтоваться. Я могу быть сильной. Или я просто эгоистичная упрямица? ПапаK, мои подруги, Уилл…»

Верити резко развернулась и пошла по лужайке к розовому кусту.

«Сильная или упрямая? Решительная или эгоистичная?»

Она протянула руку и сорвала едва распустившийся цветок.

Да, нет, да, нет…

Лепестки, кружась, падали на землю один за другим.

Нет.

Верити в сердцах отбросила пустую сердцевину. Уилл стоял неподалеку, не приближаясь, давая ей время подумать, осознать, что ей некуда деваться.

Внезапно воздух покинул ее легкие, стало трудно дышать. Она повернулась к нему и стряхнула с юбки розовые лепестки, выигрывая время.

А потом произнесла, спокойно и твердо:

– Я не выйду за вас, ваша светлость. Ни завтра.

Ни на этой неделе, ни на следующей. Никогда.

– Весьма неразумное решение, – произнес Уилл. Нет, герцог. Мужчина, стоящий перед нею, не был тем человеком, над которым она посмеивалась в хижине во время грозы, или тем, в чьих глазах внезапно загорались задорные огоньки, и не тем, кто целовал ее на тайной полянке в воскресный день.

«„Неразумное“? И это все, что вы можете сказать? Без единой эмоции?»

Именно этому человеку она отказывала.

– Если я соглашусь, у меня будет титул и богатство и я сохраню свое доброе имя. Но по пути я потеряю себя, – таким же бесчувственным тоном проговорила она.

Уилл шагнул к ней и взял ее за руку.

– Мисс Вингейт, я молю вас подумать еще раз, пока не стало слишком поздно.

«Как странно, он говорит это так, будто действительно хочет жениться на мне. Видимо, хорошие манеры не подводят герцога ни при каких обстоятельствах».

А как он планирует превращать ее в идеальную герцогиню? Верити поежилась. Это тот самый человек, которого забрал у отца и вышколил практически до совершенства старик, чье единственное желание заключалось в том, чтобы возродиться во внуке, раз не вышло с сыном.

– Вы должны радоваться.

Он и сам знал это, должен был знать, но ей хотелось встряхнуть его, выбить из него безупречность, добиться хоть каких-то чувств. Увидеть эмоции. Скрытые страсти. Но нет, он выказывал одну лишь гордость. Уилл три раза дарил ей поцелуи. Теперь же, когда он пытался уговорить ее стать его женой, он не проявлял ни малейшего желания повторять их.

– Я уверен, что из вас выйдет прекрасная герцогиня, стоит только немного приспособиться. – Между его бровями залегла небольшая морщинка. – У вас все получится, Верити, не беспокойтесь. Я помогу вам.

– Я и не беспокоюсь. Я же говорю вам: я не желаю, чтобы меня засунули в форму и выпекли заново, будто пряничного человечка, согласно вашим желаниям, титулу и респектабельности.

– Из вас бы получилось очень хрустящее и пряное печенье, – усмехнулся он, проявив чувство юмора впервые с того самого момента, как Верити незваной вошла в кабинет, где все эти мужчины решали ее судьбу. Он склонил голову набок и внимательно изучал ее, словно был уверен: еще чуть-чуть – и он сумеет прочесть все ее потаенные мысли и мечты.

– Вас это очень расстраивает?

«„Расстраивает“. Какое милое и удобное слово. Так легко утешиться, когда ты расстроен, пригладить взъерошенные перышки, вытереть пролитое молоко».

– Я не знаю, какие чувства испытываю к вам, – призналась Верити. Возможно, она могла полюбить мужчину за маской герцога, но броня, в которую он себя заковал, была слишком крепка. – В одном я уверена: идти с вами в церковь я не желаю, это было бы катастрофой для нас обоих. Но мне не хочется ранить вас своим отказом.

– «Ранить». – Он пробовал это слово на вкус, словно странный экзотический фрукт. – Понятно. Тогда давайте расстанемся друзьями. Я целовал вас прежде, когда не должен был делать этого. И еще раз, только что, дабы развеять вашу настороженность относительно моих мотивов. Но теперь я хочу снова поцеловать вас. – Он подошел к ней и встал рядом, близко, слишком близко. – А вы этого хотите?

– Разве от этого станет лучше?

Внутри ее родилось унизительное ощущение того, что да, станет. Что она хочет его, пусть не мужем, но любовником. Поймет ли он это или просто сочтет ее нескромной особой, которая готова целоваться с кем попало? Если она выйдет за него и ляжет с ним в постель, узнает ли он, что она не девственница, каковой он ее считает? Нет, лучше все оставить как есть.

– Очень на это надеюсь. Поцелуи считаются приятным времяпрепровождением. – Он положил ей руки на плечи и развернул ее. – Конечно, если вы против, только скажите. Мы пожмем руки, подтвердив соглашение о несогласии, и точка. Мне кажется, вы не должны стесняться подобных вопросов.

«Да он смеется надо мной!»

– Вы прекрасно знаете, что я не стесняюсь. Успели уже убедиться, – насупилась Верити, но при этом позволила Уиллу притянуть ее к себе.

Они стояли так близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза, так близко, что она чувствовала его бедра сквозь пышные юбки платья.

Верити подалась вперед, отвечая на молчаливое послание его рук.

Уилл прищурился. Неужели его шокировала ответная реакция Верити, даже учитывая ее отказ? Есть ли в браке герцогов и герцогинь место спонтанности? Может, они назначают друг другу свидание через секретаря? Или пишут записки.

«Ее светлость герцогиня Айлшамская предлагает встретиться для взаимного увеселения в шесть пополудни в оранжерее…»

Верити закрыла глаза, потому что, если этот невыносимый мужчина не прекратит производить расчеты, как именно совершить идеальный поцелуй, и не перейдет к делу, она сама его поцелует. А вот это и впрямь будет шок.

Ему хотелось бы понять Верити. Глаза ее были прикрыты, щечки очаровательно порозовели, она вся дрожала. Нервы, наверное. Раньше она целовалась с ним без проблем, но тогда они просто флиртовали. А сейчас все серьезно. Этот поцелуй – как подпись под договором. Он принимает ее решение и обязуется – пусть негласно – защищать ее честь, когда жернова молвы начнут перемалывать их историю на острове и скандальное нежелание сочетаться браком.

Мысленно он уже готовился к неприятностям – а они не заставят себя ждать, будьте уверены. Он должен взвалить на свои плечи всю ответственность за ее репутацию, и это более чем справедливо. Если бы он лучше приглядывал за сорванцами или хотя бы не поддался на их уловку, ничего не случилось бы.