обмен на часть получаемых ими прибылей. Результаты деятельности «Провиденс компани» были удручающими, но все же она была наследницей традиций Елизаветинской эпохи.

Частное дозволение короля руководителям компании вести их собственную войну против Испании не повлияло, по их мнению, на общий курс внешней политики. Сэй, Брук, Уорвик, Хэмпден, Пим и их друзья, как никто другие в Англии, понимали, что отказ короля поддержать курфюрста означал с его стороны предательство протестантского дела и упущенную возможность вести войну справедливую, почетную и успешную.

Религиозная и внешняя политика короля внушала опасения его оппонентам за будущее страны при его авторитарном правлении. Небольшой факт, чисто случайное событие, на которое Принн обратил внимание в его «Новостях из Ипсвича», казалось, все объяснял. В переизданном в 1636 г. молитвеннике была опущена молитва за здравие Елизаветы, королевы Богемии, и ее семьи. Молитва о сестре короля читалась, когда у Карла еще не было детей, а она де-факто была наследницей трона. В 1636 г. у короля уже было пять детей. Количество имен его родственников, которые по праву могли быть включены в текст молитвы, было, естественно, ограничено. Но исключение Елизаветы было, по мнению критиков ее брата, зловещим знаком.

Король с презрением смотрел на подобные глупости, но он ошибался, поступая так. Вот где была опасность: слишком многих его подданных объединяли одни и те же страхи и одно и то же возмущение его религиозной и внешней политикой.

Глава 3. Королевский мир и доходы короля

Недоверие, рожденное церковной политикой короля, могло бы в меньшей степени повредить его планам, если бы у него были успехи в управлении государством. Власть, которой не доверяют, может быть эффективна только в одном случае – если ее боятся. И Карл мог бы достичь того, чего хотел, если бы его администрация смогла вызвать к себе уважение и добилась полной покорности народа.

Англия была богатейшей, влиятельнейшей и ценнейшей частью владений короля, и его истинная власть опиралась на английскую администрацию. Ни один уважающий себя английский юрист не стал бы в то время оспаривать утверждение, что «право монарха править – это фундаментальный закон». Но вызывало споры, в какой форме должно осуществляться это правление. Король считал, что в его доброй воле уважать и защищать народные свободы. Высказывалось и такое мнение, что законы только принимают, но не всегда требуют их исполнения. На практике, чтобы провести закон в жизнь, требовалось согласие и сотрудничество королевских подданных, селян и горожан, мировых судей, констеблей, шерифов и лордов-лейтенантов во всей стране, кому была делегирована власть. «Власть короля – это краеугольный камень в фундаменте административного управления», – сказал один из сторонников короля. Но в фундамент положено много других камней, кроме краеугольного. Можно по-другому выразить метафору. Король – источник справедливости, но река, берущая в нем начало, разбивается на более мелкие потоки и каналы и орошает всю страну. У всех есть только теоретическое и отдаленное понятие об источнике, откуда текут воды справедливости.

Король лично назначал судей, чьей первейшей обязанностью, как он это понимал, было поддерживать его власть. Фрэнсис Бэкон, канцлер отца Карла, называл судей «львами, сидящими под троном». Если львы начинали громко рычать и сотрясать трон, вместо того чтобы его поддерживать, необходимо заставить их замолчать. Ни Иаков I, ни Карл не испытывали при этом колебаний и так и поступали. Иаков отстранил от дел главного судью лорда Кока, назойливого защитника общего права, а Карл сместил главного судью лорда Кру, когда тот оказался признать законность его очередного требования денег. Для того чтобы его власть над судьями не вызывала ни у кого сомнений, король изменил формулу их присяги при назначении. В прошлом судьи продолжали занимать должность до тех пор, пока честно выполняли свои обязанности (quamdiu se bene gesserint – лишь бы вели себя хорошо, лат.). Во времена Карла (durante bene placito – в хорошие времена, ит.) судьи назначались по желанию короля.

Король внимательно следил за всеми законодательными исследованиями и пресекал те из них, в результате знакомства с которыми у судей могло возникнуть неправильное мнение. Исследователь сэр Роберт Коттон обнаружил в исторических документах эпохи баронских войн в правление Генриха III свидетельства о существовании доктрин о власти, критически относившихся к правам короля. Библиотека лорда была конфискована, а сам он потерял доверие при дворе. Король также запретил дальнейшую публикацию комментариев к законам, написанных Эдвардом Коком, опечатал его бумаги и сослал бывшего главного судью Англии и Уэльса в сельскую глушь.

Такие действия могли бы иметь смысл, если бы король назначал судьями людей принципиальных и достойных, но его выбор часто падал на людей честолюбивых и угодливых, а то и взяточников. Джон Финч и Джон Брэмстон, занимавшие пост главного судьи, были опытными и образованными юристами, но Финч слыл человеком беспринципным и честолюбивым, а Брэмстон был слаб и податлив. Эдвард Литлтон и Джон Бэнкс, генеральный солиситор и генеральный прокурор, считались людьми очень честными и достойными своей должности. Но, как правило, цена доходных мест была известна всему Уайтхоллу, и перспективы соискателей открыто обсуждались.

Со временем судьи все больше начинали походить на овец или даже шакалов и постепенно теряли уважение в народе. Это не касалось отношения к закону, поскольку закон существовал независимо от королевских теорий или коррупции судей, и в этом была его сила.

Везде в королевстве правосудие осуществлялось во множестве небольших местных судов, и истинными хозяевами Англии во всех делах, касавшихся повседневной жизни подданных, были местные мировые судьи – мелкопоместные джентри на селе и олдермены в городах. Судьи собирались в административном центре графства четыре раза в год, устанавливали ставки заработной платы и обсуждали состояние экономики в графстве и его нужды. Они имели право судить за все преступления, за исключением государственной измены и правонарушений, совершенных слугами короля. Подобные дела, а также те из них, которые представляли особую сложность с точки зрения закона, должны были рассматривать королевские судьи на выездных сессиях суда присяжных.

В период между сессиями мировые судьи разбирали будничные дела деревенских жителей. Они направляли праздных гуляк на работы в поле во время сбора урожая, давали разрешение на открытие паба, помещали незаконнорожденных детей в приюты, отправляли женщин легкого поведения и бродячих нищих в исправительные дома, оказывали помощь больным, беднякам и калекам. Их обязанностью было также поддерживать в исправном состоянии дороги и мосты.

Бесконечные мелкие конфликты, связанные с нарушением границ земельных участков, которые случались в сельской местности в условиях чересполосной системы землевладения и отсутствия каких-либо ограждений, были прерогативой старых