сижу здесь и управляю Шотландией с помощью своего пера», – заметил он с удовлетворением, но смог добиться небывалой покорности страны только после двадцати лет правления благодаря своей хитроумной политике и интригам. Во времена его сына все изменилось. Правительство Шотландии теперь уже считалось с мнением вождей горных кланов и лордов и лэрдов равнинной части страны. В начале XVII в. была введена система мировых судей, но те всецело зависели от власти вышеупомянутых лиц. Для шотландского законодательства имела значение точка зрения судей Сессионного суда.

Совет короля Иакова представлял их интересы, прислушивался к их мнению и уважал его.

Совет короля Карла не занимался ничем подобным. Пытаясь сделать его более сговорчивым, король исключил из его состава судей Сессионного суда и на освободившиеся места выбрал совсем незначительных личностей, обойдя при назначении видных и влиятельных аристократов в надежде, что они будут более послушны его воле. Это был только вопрос времени, пока он сможет понять, что его власть в шотландском Совете уже не была никакой властью.

Шотландские советники обладали меньшими возможностями для взяточничества и интриг, чем их английские коллеги, однако воспользовались всем, что было в их распоряжении, так казначей лорд Тракуэй значительную часть своего состояния приобрел, находясь на своем посту, что подтверждали многие.

Советники в обеих странах могли быть коррумпированы, часто не желая этого. Позиция некоторых министров короля Карла как в Шотландии, так и в Англии не только не имела прецедентов, но и была уникальной в истории Британских островов. Их советы и мнения систематически отвергались королем или не принимались во внимание. Однако он продолжал держать их в своем Совете и ожидал от них поддержки в проведении своей политики. Они не могли подать в отставку, поскольку такой поступок, как уход из Королевского совета, стал бы считаться позорным, и они сами были бы виноваты в этом. Такие государственные деятели, как Нортумберленд в Англии и лорд Лорн в Шотландии, были вынуждены служить, хотя с каждым годом для них становилось все более сложным служить честно и сохранять лояльность.

Два наиболее умных министра короля – архиепископ Кентерберийский и лорд-наместник Ирландии – были на голову выше своих коррумпированных и откровенно слабых коллег и были преданы идеалам короля. Однако Карл так же пренебрегал их советами, как и советами своих недалеких помощников.

Он поддерживал планы архиепископа в отношении церкви, но в других вопросах не переносил его вмешательства. Королева очень не любила Лода, и, словно следуя жене, Карл выступал против него почти по всем обсуждаемым проблемам. Например, не принял его совета не оказывать предпочтения католикам и был раздражен, когда Лод привлек его внимание к сложным и спорным аспектам королевской внутренней политики. После очередного трудного разговора с королем Лод жаловался: «Король более склонен не слушать, чем просто выслушать».

Лорд-наместник Ирландии, другой выдающийся советник, был обязан в основном своим положением Лоду. Вероятно, именно Лод убедил Карла предложить место в Совете и титул одному из самых беспокойных членов палаты общин в парламенте 1628 г. Лод прекрасно понял, что рвение, с которым Томас Вентворт выступал против короля, объяснялось его желанием сформировать достойное правительство и что у него не было претензий к королевской власти. Предложение было принято, и главарь разгневанной палаты общин превратился в наиболее ревностного слугу короля.

Вентворт, высокий и худощавый уроженец Йоркшира, внушал почтительный страх одним своим внешним видом. У него был тяжелый характер, и он был начисто лишен обаяния. Его диктаторские замашки, которые свидетельствовали, что он осознает важность своего положения, вызывали неприязнь. Но он был способен на сильные и глубокие чувства привязанности и простой верности, которые заставляли любить его тех, кто знал его лучше других. В качестве практичного администратора он сделал много хорошего для Северной Англии, а еще больше – для Ирландии. Он был справедлив и бесстрашен, работал над каждой задачей с энергией и страстью. Подобно королю и Лоду, верил в возможность установления всеми признанной власти как основы доброго правления.

Карл, Лод и Вентворт имели свою мечту и, действуя сообща, могли осуществить ее, создать то самодержавное правление, которое изобразил на своих полотнах Рубенс и которое было представлено на маскарадах, устраиваемых в Уайтхолле. Но король не хотел предпринимать усилий, желал, чтобы все сделалось само собой, и сводил на нет все усилия своих двух лучших министров. Он поверил, что решил все политические проблемы, но на самом деле отложил их решение на неопределенное время. Карл поверил в эту иллюзию, слыша льстивые и невежественные голоса при дворе, и с каждым новым мирным годом все больше желал обманываться.

Дружба Лода и Вентворта была скреплена их общим разочарованием. Оба были глубоко преданы королю, но критически воспринимали его поступки. В своей переписке каждый детально излагал свое видение событий и глубоко сожалел, что при дворе и в Совете имеют место интриги. Эти письма показывают, что Лод и Вентворт прекрасно понимали суть происходившего и правильно оценивали ситуацию в стране. Союз этих двух людей, реализуйся он в полной мере, придал бы королевскому правительству силу, в которой оно так остро нуждалось. Но Карл, следуя старой неумной сентенции своего отца, не желал поддерживать тех людей, которые были сильнее его.

Король был человеком серьезным, но не отличался трудолюбием. Его суровая манера общения помогала скрывать простейшую истину, что ему было просто лень вникать в вопросы управления. Его невнимательное отношение к заседаниям Совета, нежелание прислушиваться к тревожным сообщениям, занятие охотой, которое отнимало у него три-четыре дня в неделю, страсть к коллекционированию произведений искусств или участие в богословских спорах – все это говорило об одном и том же: что он был не заинтересован в практических делах управления. Он впустую потратил отпущенное ему время правления, не воспользовавшись представившимися ему возможностями, в то время как два его способнейших министра, Лод и Вентворт, обменивались обеспокоенными посланиями, а случайно оказавшиеся у власти советники старались не расстраивать короля неприятными известиями и тем самым нарушать его спокойствие. Своими действиями они подрывали репутацию короля и к тому же пытались воспользоваться национальным богатством страны для своего обогащения.

Репутация королевской власти зависела в первую очередь от состояния национального богатства, поэтому требовалось обеспечить устойчивый рост королевских доходов. Постоянная потребность в деньгах препятствовала проведению королевской политики, а методы, которые избрала власть, чтобы получить их, были непопулярны и похожи на вымогательство.

Карл не был непосредственно ответственным за финансовые проблемы. По натуре он был человек осторожный, но у него были важные обязательства, стоившие больших денег, прежде всего это помощь сестре. Не