Пол знает про нее такое? Девочка внимательно уставилась на второго брата, ища выход из ситуации.

«Ну и что такого? – подумала она. – Будь ты «ору» или «осу» – в этом нет ничего постыдного». Человек не выбирает, в какой семье родиться. Озомена даже не успела ничего сказать, как Бенджамин выкрикнул:

– Слышал я, что твой отец совсем умом тронулся. И постоянно плачет, как баба.

Слышится очередной возглас всеобщего изумления и неприятные шепотки. Озомена ошарашенно оглядывается. Да, после похорон ее отец действительно вернулся домой какой-то притихший, и с ним начали происходить странные изменения. Он перестал быть похожим на себя прежнего, он отменял операции, а затем поползли разные слухи. Приска пыталась объяснить всем вокруг, что у ее мужа депрессия, что она прописала мужу лекарство, но он отказывается его принимать. Она взвалила на себя руководство больницей: ей пришлось перенаправлять больных к конкурентам, не просто теряя прибыль, но и рискуя репутацией, разгоняя новые слухи. Да, вот так: оказывается, хирурги тоже любят потрепать языком. Но Озомена не могла позволить, чтобы ее отца поносили.

– Это неправда! – крикнула она.

– Еще как правда, – хладнокровно заметил Бенджамин. – Твой папочка каждый день ревет, как малое дитя. Я знаю потому, что мне папа рассказывал. – Бенджамин высокомерно скрещивает руки на груди, словно поставив точку на этом разговоре.

– Откуда твой папа может знать? – приходит на помощь Нкили. – Он же не работает в больнице, а собирает травы и кору деревьев для отваров.

– Неважно, мой папа знает все, для этого ему даже не нужно находиться рядом, – заносчиво заявляет Бенджамин. – Поэтому точно говорю: ее отец сходит с ума.

– Да твой папаша – врун и козел! Пусть идет попасется и травку пожует! И твои мамы тоже все врут! В твоей семье все такие! – не выдерживает Озомена, уже задыхаясь от гнева. Правда, она быстро пожалела о своих словах, видя, как раздуваются ноздри Бенджамина. Значит, драки не избежать. Ладони у нее холодеют, сердце стучит в груди, словно созревшая косточка внутри плода авокадо. Одноклассницы сбиваются вокруг нее в кучку, и Озомена знает, что именно так начинаются школьные драки между девочками и мальчиками. Она чувствует, что какая-то часть толпы – против нее. В словесных перебранках запрещено переходить на родителей, но Бенджамин первый начал.

Какая-то девочка берет Озомену за руку и говорит:

– Пошли отсюда. Надо пожаловаться директору, что он наговорил гадостей про твою семью.

– Куда это вы собрались? – возражает другая девочка, она уже пляшет от нетерпения. – Если ее близких оскорбили, она должна побить и Бенджамина, и Пола.

Все ненавидели этих ребят, но боялись их, избегая открытого столкновения.

– Я не собираюсь ни с кем драться, – сказала Озомена, уже немного остыв. – Пошли отсюда.

Но было слишком поздно: круг сомкнулся, и какой-то мальчишка стал подталкивать Озомену в сторону Бенджамина. Та пыталась упираться, вырваться из этой кутерьмы рук и ног, но отовсюду раздавалось громкое улюлюканье и боевое скандирование. Бенджамин оглянулся на своих одноклассников, и Озомена догадалась, что если он и решится на драку, то закончить ее нужно до того, как сюда прибегут учителя. Он рванул к Озомене, но та успела метнуться в сторону. И дело было не в технике, ей просто повезло. Боковым зрением она видела, как некоторые девчонки уже завязали узлом подолы своих платьев, готовясь к потасовке. Значит, бой состоится так или иначе и ей тоже придется помахать кулаками.

И она встала в боевую стойку. Бенджамин громко щелкнул своими зубами в капах, рядом с ним стоял и ухмылялся Пол. Он хоть и старше Бенджамина на два года, но заводилой все равно был Бенджамин. Наклонившись, Пол набрал полную пригоршню песка, явно намереваясь швырнуть его в Озомену. И тут Озомена разъярилась, как самая последняя торговка на рынке или как ее мама. Ведь любой девочке известно с малых лет – нельзя допускать, чтобы в волосы тебе попал песок. Потому что сколько потом ни мойся, песок все равно застрянет в твоих замысловатых косичках, а значит, придется тратиться, расплетать волосы и все делать заново. Да, вот уж подлость так подлость!

Пол подбежал к Озомене и швырнул в нее песок. Он был на голову выше, и песок, утрамбовавшись в его руке, угодил Озомене в лоб и рассыпался.

У Бенджамина аж челюсть отвисла от неожиданности. Лично он собирался просто драться, а получился совсем другой расклад. Озомена обратила свой взгляд на братьев, чувствуя, как в груди поднимается горячая, ослепляющая ярость. Она заскрипела зубами, на которые уже попал песок, и звук получился устрашающим. Услышав этот хруст, Бенджамин отшатнулся.

И тогда, напрягаясь всем телом, Озомена закричала, вкладывая в крик всю силу своего гнева. Этот крик был пронзительным и оглушающим, прежде она не была способна на такое. Она словно попала между радиочастот, и этот нестерпимый звук заложил ей уши.

«Тебе придется умереть».

Может, именно так ей и предстояло умереть – преисполненной ярости, с открытым ртом, исторгающим крик, от которого лопалась голова. А потом над ней возобладает леопард.

Мир накренился, отдаляясь, и вдруг стало темно, как будто чья-то невидимая рука загородила солнце. Должно быть, пошел дождь и все напутал в ее голове, но когда Озомена посмотрела наверх, то увидела совсем другое небо. Оно было безбрежным, фиолетового цвета, усыпанное звездами повсюду, куда только мог дотянуться взор.

Озомена стояла на краю огромного поля с уже созревшим урожаем. Недалеко под деревом сидела девочка примерно ее возраста и громко плакала.

Озомене хотелось оглянуться вокруг, попытаться понять, какие странные обстоятельства закинули ее сюда – ведь секунду назад она находилась на школьном дворе, посреди драки. Но, отринув все эти мысли, Озомена направилась к девочке, ее тянуло в сторону незнакомки, какой-то ком в груди словно подталкивал ее вперед. На лице незнакомки образовались грязные бороздки от слез. При виде Озомены она вскочила на ноги, но промелькнувшая в глазах надежда сменилась страхом. Почувствовав это беспокойство, Озомена и сама заразилась им.

– Ты… ты кто? – спросила Озомена.

Девочка разинула рот, не в силах что-либо сказать. Затем она подняла руку и безвольно опустила ее. На шее девочки висело ожерелье, что сияло так, как не могло сиять ни одно светило над землей.

Озомена прикрыла глаза рукой.

– Что это? – спросила она.

Девочка снова открыла рот, чтобы заговорить, но тут издалека послышался грохот – казалось, это ломаются ребра земли, сталкиваются и крошатся валуны в ее чреве, а поверх этого звука хрустели разлаженные шестеренки какого-то механизма вроде камнедробилки. Озомена закрыла уши руками. Но ужасный звук приближался, и девочка побежала. Оторопев на секунду, Озомена вскинулась и понеслась за ней. И вот так они бежали, Озомена немного отставала, а внутренний голос все велел ей остановиться и понять,