— Я постараюсь управиться как можно быстрее, — пообещал Корчак. — Суну кому надо взятки, чтобы не мурыжили.

— Не задерживайся, ладно?

Она больше не сердилась на него, это было слышно по ее тону. Вот и славно. Корчак улыбнулся:

— Конечно, родная. Я и сам хочу уладить все поскорее.

— Звони почаще, — сказала Эльза и то ли полупросительно, то ли полутребовательно посмотрела на него.

— А вот этого не обещаю, — сказал он. — Терпеть не могу звонить из всяких учреждений, где на тебя и без того смотрят, как на врага народа. Когда получится, тогда получится.

— Хорошо, — покорно согласилась Эльза. — Я буду ждать.

Корчак поцеловал ее, поцеловал детей и отчалил.

Вести машину с похмелья было задачей непростой, но мало-помалу он приходил в себя, особенно после того, как завернул в супермаркет, где накачался сильногазированной водой и крепким кофе. Жуя ментоловую резинку, он въехал в город и предусмотрительно сбросил скорость, чтобы не быть задержанным дорожным патрулем.

Морозец стоял небольшой, асфальт был покрыт бежевой жижей, летящей из-под колес машины во все стороны. Снег утратил белизну и больше не украшал городской пейзаж, а выглядел неопрятно. Куда ни падал взгляд, всюду толклись черные галки и вороны, вытеснившие голубей с хлебных мест. Они не позволяли Корчаку забыть о существовании банды Вальтера и о том, что эти мерзавцы сотворили с ним.

Столько лет, столько сил и денег коту под хвост? Нет, если бы дело просто прогорело, было бы еще не так обидно. Но у Корчака все отобрали. Как у малыша в песочнице, который не сумел защитить свои игрушки от наглых хулиганов. И как дальше жить с этим? Ощущая себя слизняком, которого давили, но не додавили и бросили корячиться на дороге.

Корчак приготовился повернуть вправо, где находился офис проверенного и надежного юриста, которому он собирался поручить ликвидацию компании, но вместо этого проехал перекресток и понял, что направляется не куда-нибудь, а прямиком к клубу «Лайв Спорт» на набережной. К тому самому, который подвергся в свое время разгрому и надругательству.

Когда он поднялся на крыльцо и сквозь стекло заглянул в холл, туда уже вбежали парни в одинаковых белых рубашках, выдававшие охранников.

— Вы к кому? — насели они на Корчака. — По какому вопросу?

Он видел их в первый раз, но они, несомненно, были знакомы с его портретом и имели жесткие инструкции не впускать бывшего владельца ни под каким предлогом.

— Я не собираюсь перед вами отчитываться, — заявил Корчак, вклинившись плечом между охранниками.

Он поймал на себе обращенные на него взгляды, узнал пару девчонок, и в голове его упала некая планка, позволявшая оценивать свои поступки и контролировать их. В этом здании все было задумано и воплощено при его непосредственном участии. Сотрудников набирал он лично. А теперь его держали в вестибюле, не позволяя подняться в кабинет, который он привык считать своим. Смириться с этим было невозможно.

Охранника, удерживавшего его наиболее рьяно, Корчак отшвырнул через столик с рекламной продукцией. Второй парень обхватил его обеими руками поперек туловища и пригнул голову, не позволяя себя ударить. Пока Корчак возился с ним, прибежали еще двое белорубашечников и парочка тренеров, фамилии которых он знал, но не мог вспомнить.

Вся эта орава, повиснув на отбивающемся Корчаке, как охотничьи собаки на медведе, стали теснить его к выходу. Сбежались посетители, гардеробщицы и служащие. На глазах у них Корчака заставили отступить в стеклянный тамбур, а уже оттуда вытащили на крыльцо и столкнули со ступенек.

Падая, он кувыркнулся через голову, но не ощутил боли. Злость была сильнее. Он вскочил и бросился обратно. Двустворчатую дверь успели закрыть на засов, а стекло было слишком толстым, чтобы проломить его коленями или кулаками.

Пока Корчак бесновался, в «предбанник» вышел молодой человек настолько приятной наружности, что ее не портила даже ранняя проплешина на макушке. Он крикнул в щель, что является новым владельцем клуба, и предложил Корчаку убираться подобру-поздорову.

— Я знаю, кто вы такой, — сказал он. — Меня предупреждали, что вы появитесь. Стоит мне позвонить нашему общему знакомому, и этот дебош закончится для вас плохо, очень плохо.

Корчак провел диким взглядом по зданию, за стеклами которого белело несколько десятков любопытных физиономий, и отчетливо понял, что должен сделать. Гнев сменился ледяным спокойствием. Он подобрал шарф, волочащийся по плитам, и предупредил:

— Я никуда не уйду. Я останусь. Зови кого хочешь, это не поможет.

С этими словами он вернулся в машину, включил двигатель и стал ждать. Мыслей в голове не было. Мозг был девственно чист, как будто из него стерли все лишнее. Несколько раз звонила Эльза, но он находился не в том состоянии, чтобы с ней разговаривать.

Пытаясь чем-то занять себя, Корчак нажал клавишу, и салон наполнился звуками музыки. Мелодия казалась узнаваемой, но слова не доходили до сознания. Это было не отупение. Это было полное сосредоточение на одной-единственной цели. Все прочее потеряло смысл.

Бандиты приехали через десять минут. Или через двадцать. Или через пять. Корчак не засекал время. Оно не имело сейчас значения, как и все остальное. Из черного внедорожника выбрались двое, а потом еще двое. Корчак мигнул им фарами. Четверка, коротко посовещавшись, двинулась к нему. Он выключил музыку. Стало слышно, как работает двигатель. Корчак снял машину с ручного тормоза и нажал на педаль. Его могучий «крайслер» крутнул колесами, ища сцепления с обледенелым асфальтом, оттолкнулся и ринулся вперед.

Всех бандитов сбить не получилось. Бампер сшиб лишь одного, а второй упал на капот, проехал так несколько метров, вопя, и сполз под колеса. Машину подбросило. Корчак сбил легкие воротца на выезде со стоянки, резко повернул и запетлял по дворам. Он уже забыл, как густо заставлены автомобилями проезды в центральных городских кварталах со старыми пятиэтажками. Дороги были столь узкими, что иногда приходилось буквально протискиваться между мусорными баками и легковушками, приткнувшимися друг к другу. Преследования не было. Чтобы выяснить это, Корчак часто оборачивался, не доверяя боковому зеркалу заднего обзора. Второе осталось на месте наезда.

«По нему меня и найдут, — сказал себе Корчак. — Нет. Вздор. Зачем меня искать по отбитому зеркалу, когда свидетелей полный клуб. Меня там многие знают. Они видели, что я сделал. Меня возьмут очень скоро. Допросят для проформы, вынесут приговор и посадят за умышленное убийство. Даже если те двое только покалечены, то все равно срок будет немалый. Потому что против бандитов у полиции, как всегда, ничего нет, а мою вину доказать раз плюнуть. Где справедливость? Нигде. Кто сказал, что в мире существует или хотя бы запланирована справедливость? Нет ее. Не предусмотрена Создателем».

Он остановил машину на оживленной улице и вышел, чтобы осмотреть повреждения. Их оказалось немного, но они были достаточно красноречивы. Как быть? Твердить, что он сбил парней случайно? Очевидцы покажут другое. Кроме того, Корчак сам устроен не так, чтобы отпираться, отрицая очевидные факты. Бандиты разрушили его жизнь, и он был вынужден постоять за себя. Наверное, в уголовном кодексе имеются какие-то подпункты, учитывающие смягчающие обстоятельства. Но тюрьмы и зоны все равно не избежать. А там Корчака очень скоро задушат грязным полотенцем или заколют заточкой, чтобы было неповадно против воровской масти бунтовать. И что же получается? Получается, что он не только дурак, но и негодяй, бросивший семью в беде. Как справится Эльза с двумя детишками без кормильца и защитника? У них нет никаких особых сбережений. Он их обрек на нищенское существование.