Он опять встал. Нельзя было здесь оставаться. Если кто-то приедет в лесное хозяйство и наткнется на Корчака, единственного живого среди мертвых, то полиция получит единственного же подозреваемого. Можно будет сколько угодно оправдываться, но отвертеться не получится. Отыщутся и отпечатки, и улики, и даже показания свидетелей, если понадобится. А Корчак не хотел за решетку. Ему во что бы то ни стало нужно было оставаться на свободе, чтобы осуществить задуманное.

Первое: найти семью и узнать, что с ней случилось.

Второе: отомстить всем, кто хотя бы косвенно виноват в произошедшем.

Порядок этих двух пунктов может быть любым. Исполнение их — обязательно. Решение окончательное, отмене не подлежит.

Итак, остаться на свободе. Первоочередная задача.

Корчак поел снега, не замечая, что жует его вместе с сосновыми иголками. Сплюнул. Умылся все тем же снегом. Высморкался, откашлялся и позвонил Левченко. Он не спрашивал, занят ли друг. Не делал пауз, не выделял каких-либо слов или фраз интонациями, не просил помощи и не сетовал. Просто излагал факты.

Левченко слушал, не перебивая. Когда Корчак остановился, он спросил:

— Ты все еще там?

— Да, — ответил Корчак.

— Нужно сваливать оттуда.

— Ты лучше скажи, как они узнали, где нас искать? Это ведь было известно только нам двоим.

— Не только, — возразил Левченко. — Была еще, допустим, моя Оксана. И твоя Эльза. И Пал Палыч. Но не в них дело.

— А в ком?

— В тебе, Игнат. Не хрен было по городу шастать. Там тебя взяли и повели.

Корчак помолчал, обдумывая услышанное. Потом спросил:

— Почему же они тогда меня не ликвидировали?

— Ты, насколько я понял, опять в городе был? — сказал Левченко. — Вот бандиты и воспользовались твоим отсутствием. Мало ли что. А вдруг у тебя оружие припасено? Решили не рисковать.

Пока он строил версию, Корчак с обжигающей болью осознал, что, останься он сегодня дома, ничего бы не произошло. Ведь Вальтер послал головорезов в лесничество, когда узнал о расправе над своими бойцами. Не будь этого, семья Корчака не пострадала бы. Это он виноват!

У него вырвалось глухое рыдание, и он воткнул в рот кулак, чтобы не выдать себя.

— Кашляешь? — спросил Левченко. — Простудился?

— Немного, — сказал Корчак. — Что мне делать, Лев?

— Для начала сваливай. Машину брось. Через лес уходи. На дороге тебя перехватят. Рупь за сто, что группа захвата уже едет за тобой.

— Кто их прислал? Я ведь здесь один.

— Бандиты и послали, — пояснил Левченко нервно. — Давай, Игнат, не теряй времени. Беги. Потом отзвонишься. Что-нибудь придумаем.

Корчак сделал несколько шагов в сторону леса и остановился. В бегстве не было смысла. Наоборот, подавшись в бега, он только подтверждал свою вину. Останется машина, по которой его запросто вычислят. А в коттедже полно вещей, по которым тоже ничего не стоит установить, кто там жил.

Вместо того чтобы последовать совету друга, Корчак отправился в дом, собрал все вещи и погрузил в «крайслер». Стирать отпечатки он не стал. Ни сам он, ни Эльза никогда не находились под следствием, так что в полицейской базе данных на них ничего не было. Не забыть только в сторожке страницу из журнала дежурств вырвать.

Закончив сборы, Корчак на всякий случай прихватил телефоны Пал Палыча и Веры, по которым можно было установить их недавние контакты, а потом, когда поехал по накатанной колее в сторону трассы, разобрал их, лишив чипов, и забросил в снег как можно дальше от дороги. Сжег изобличающую его страницу на пропускном посту. Без всяких помех выехал из леса и повернул к городу. Позвонил Левченко.

— Успел? — взволнованно спросил тот. — За тобой уже едут. Дежурному сигнал поступил.

— Поздно, — сказал Корчак. — Я далеко.

— На машине все-таки поехал? Не послушал меня?

— Нет, Лев. И правильно сделал. Я смотрю, туда вертолет полетел. — Корчак наклонился, чтобы лучше видеть в боковое окно. — Ушел бы пешком, меня бы сверху в два счета нашли.

— Что ж, повезло, — произнес Левченко. — Везучий ты, Игнат.

— Лев, у меня семью забрали. Кто везучий?

— Извини. Вырвалось. Что дальше думаешь делать? Я бы на твоем месте сидел и не высовывался. Поверь, я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти твоих.

— Я не знаю. Я ничего не знаю. Не могу говорить… Позвоню, когда…

Корчак выключил телефон и впился зубами в тыльную сторону ладони. Слезы застилали глаза, и он едва видел дорогу перед собой. Возникла спасительная мысль: выскочить на ближайшем развороте на встречную полосу под многотонный грузовик и покончить со всем этим. Но, пряча телефон, он рукой нащупал дочкиного Бэтмена. Это помогло избавиться от трусливой мыслишки. Если семье было страшно и больно, то его долг — страдать и мучиться. А еще мстить. И не хрен юлить, выискивая легкий путь.

Корчак выпрямился и взял руль обеими руками. Желваки набухали, играя на стиснутых челюстях. Глаза не мигали. Он перевел взгляд на зеркало над собой и посмотрел на свое отражение. Оно было незнакомым. Сегодня утром, несмотря на похмелье, Корчак был сорокалетним мужчиной. Теперь он видел в зеркале чуть ли не старика. Жизнь уходила из него. Он не возражал. Лишь бы сил хватило на главное.

Поразмыслив, Корчак решил, что не поедет домой. Не только из-за опасения, что там его найдут. Он бы не пережил ночь среди стен, кричащих о его утрате. Поднявшись за вещами, которые могли понадобиться ему в самом ближайшем будущем, он не надеялся застать в квартире кого-нибудь и не застал. Потрогал все еще влажную обивку дивана и прошептал:

— Я убью тебя, Вальтер.

Взял сумку и покинул дом.

Ему было где жить. Еще осенью в центре города им были выкуплены две смежные квартиры на первом этаже жилого дома. Там планировалось устроить магазин спортивной одежды и питания. Однако руки у Корчака все не доходили, да и денег не хватало, чтобы запустить проект. Так и стояли квартиры, незадействованные и заполненные хламом, который прежние хозяева не забрали с собой при переезде. Вода и канализация были вряд ли отключены, потому что для этого пришлось бы резать трубы, а Корчак не помнил, чтобы давал согласие на такое. Батареи отопления тоже не было смысла демонтировать. Впрочем, удобства мало заботили Корчака. Ему нужно было логово, чтобы скрываться там до неожиданного броска. Он превратился в хищника, в зверя-одиночку.

Квартира встретила его чужим непривычным запахом и беспорядком, который в другое время Корчаку захотелось бы хотя бы частично устранить. Но не сегодня.

Поскольку быстро темнело, он задернул окно и щелкнул выключателем. Свет не зажегся. Осмотр с фонариком показал, что хозяева обеих квартир забрали при отъезде все лампочки. К счастью, они забыли о старой настольной лампе, обнаруженной в кладовке. Она работала. Можно было перемещаться по комнатам, перенося лампу с собой. Так Корчак и сделал. Посетил ванную комнату, а затем совершил небольшую экскурсию по квартирам. Они были соединены между собой общим тамбуром, так что места было предостаточно. Глядя на ободранные обои и обломки мебели, Корчак очень остро ощутил, что вот когда-то здесь жили люди, а теперь их нет, и они никогда не вернутся. Точно так же с нашим миром. Мы кажемся себе полноправными хозяевами до тех пор, пока не настанет время уходить, только без вещей и в никуда.