– Я слышала об этом краем уха, – согласно кивнула Ильда, – и про Таубена тоже догадывалась. Вилия ни с кем не вела себя с таким подчеркнуто-вежливым безразличием, как с ним. Но спрашивать ни о чём не решалась… опасалась сделать больно.

– Да, – вздохнул Бремер, – мне об этом рассказал человек, все видевший своими глазами. В тот год Таубену впервые пришло в голову нанять знахарок не по объявлению, а через гильдию. Он пришел к Вилии поговорить и выяснил, что прежде довольно поверхностно представлял себе проблему, нанимая первых согласившихся целительниц. И зря потом сердился, когда они сбегали посреди зимы. Ругать нужно было себя, ведь далеко не каждый человек способен долгое время жить отшельником. Особенно женщины, самой природой предназначенные для воспитания детей, устройства жилища и сплочения семьи. Все девочки с детства видят, чем заняты матери и бабушки и в душе невольно заранее готовятся им подражать. А для приютов и обозов нужны сильные, ответственные личности, умеющие справляться с любыми страхами и делать свое дело, даже когда за ними никто не следит.

Бремер вздохнул, помолчал и продолжил.

– Они встречались несколько раз, Вилия знакомила его с подходящими претендентками, помогала решить все вопросы и заранее приготовить все необходимое для зимовки знахарки, предусмотрев самые невероятные случайности. Таубен и сам не понял, как понемногу привык с ней советоваться, беседовать и просто молчать. Но постепенно осознал, что влюбился и начал оказывать Вилии откровенные знаки внимания. Одновременно он искал способ расторгнуть союз с женой и даже подал прошение столичному жрецу. А потом пришла беда. Жена Таубена откуда-то узнала его секрет и примчалась к Вильдинии, во всё горло поливая знахарку грязью и награждая такими эпитетами, что матросы в порту краснели.

– Разве Вильдиния не знала, что он женат? – задумался Дарвел.

– Знала, но он ее успокоил, сообщив, что уже почти получил разрешение на расторжение союза. А вот жена рыдала и кричала будто проклятая ведьма оставляет без отца её невинных малюток. Вилия никогда не поверила бы ей, если оставалась бездарной, но к тому моменту у нее уже развились довольно сильные способности. И она отчетливо видела и тяжелый живот женщины и уверенно бившееся в нем сердце. Потому и отказалась от всех притязаний на Таубена и поклялась и близко к нему не подойти, даже если наемник в одиночку перелезет через перевал и проползет вокруг Берсно.

– Что-то тут нечисто… – пробормотал Дарвел, – у Таубена нет детей, я бы знал. Не такой он человек, чтобы бросить ребенка. Или она что-то с ним сделала?

– Хуже… та гадина всех обманула. – презрительно выдохнул Бремер. – но это выяснилось позднее. Сначала счастливый Таубен, получивший документ о расторжении союза, примчался к любимой девушке, но его встретил огромный замок. Вильдиния уехала в обитель Сотрены, её престарелая бабушка лейда Феодория давно уговаривала внучку организовать там школу для бедных целительниц. Таубен искал ее несколько дней и все же напал на след, у него ведь везде были друзья и просто знакомые люди. Но когда он постучался в ворота обители, Вилия не вышла и даже не пожелала поговорить. Не знаю, кто в тот раз пожалел потемневшего от горя наемника и рассказал ему о встрече целительницы с его женой, но это ничего не изменило. Таубен, давно живший в казарме гильдии, и не приходивший домой даже по просьбе матери, пытавшейся их помирить, точно знал, что никаких детей быть просто не может, и обиделся на Вильдинию за недоверие. Но немного успокоившись, всё же попросил жреца и знакомого целителя проверить здоровье бывшей жены. Они приехали в дом впятером, командир наемников взял с собою парочку проверенных друзей. Слишком хорошо знал характер женщины, отравившей ему более десяти лет жизни. И не ошибся. Сначала она заперлась в своих комнатах и кричала, что её хотят убить, потом затихла. Наемники выломали двери и замерли на пороге от ужаса, рассмотрев на полу, ковре и мебели пятна свежей крови. Таубен потом говорил, что едва не сошел в тот миг с ума. Его жену нашли на кровати, она тихо стонала, а руки и подол платья тоже были в крови.

– Ничего не понимаю, – расстроенно вздохнула Ильда, в ответ на вопросительный взгляд мужа. – Но тут что-то не сходится.

– И не сойдется, – пообещал тайный советник, – целитель тоже что-то заподозрил и хотел ее осмотреть… но интриганка вдруг вскочила и ринулась к окну. Глупо конечно было даже надеяться, что мужчины бегают медленнее женщин и впятером не справятся с нею одной. Хотя жрец им не помогал, и без него обошлись. Вскоре все выяснилось, никаких детей не было и в помине. Просто отправляясь к Вилии, скандалистка по совету ведьмы привязала к животу мешочек из редкой ткани где лежал опоенный сонным зельем кролик. Сверху обман надежно прикрывали надетые под платье пышные нижние юбки. Ну а когда лгунья осознала, что попалась, то решила изобразить потерю ребенка и приговорила несчастное животное. Таубен немедленно отправил ее к родителям и вернул приданое, однако к Вилии сразу не пошел. Никто точно не знает, отчего. Гордость обуяла или обида разыгралась. А может не пожелал снова три часа стоять с просителями под воротами обители. Но скорее всего, просто в тот момент еще не осознал неопровержимо, что он однолюб и решил излечиться от этой привязанности, выбив клин клином. Однако немного позже, года через два, упрочив и увеличив гильдию, помотавшись по свету и попутно перебрав не один десяток разных женщин, наконец отчетливо понял, что никто, кроме Вильдинии, ему не нужен. Вот только теперь уже она не захотела прощать. Сказала что не сможет верить мужчине, который сначала не сумел решительно разобраться с лживой женой, а потом искал свою судьбу под всеми встречными юбками. И не додумался прийти к ней, пока не нагулялся как весенний кот.

– И никто не мог ему объяснить… – начал Дарвел и смолк, задумавшись. А потом тяжко вздохнул и глянул в окно, – подъезжаем. Но я очень рад, что они наконец помирились. Нет ничего дороже взаимной любви… я тоже понял это не так давно.

И нежно поцеловал в висок прильнувшую к нему жену.

Ужин снова начался с представления новых гостей и первыми к герцогу, сидевшему рядом с женой в окружении советников и родни, по обычаю подходили доставившие грамоты послы. На этот раз прибыли гости из Агерона, Богарры и дальних княжеств. Посол Агернского короля вошел в зал первым, и тотчас повисла напряженная тишина. Многие из гостей знали в лицо высокородного лэрда Увельда, третьего Агернского принца, и сопровождавшую его жену, Агернскую принцессу лейду Филилию. Хотя прежде, восемь лет назад, когда она служила фрейлиной лейды Циннии, принцессу звали просто лейда Лильен и некоторое время считали будущей герцогиней.

– Прямо парад дураков, – едва заметив ее рядом с мужем, с досадой пробормотал Бремер, и туманно пожалел, – Лэрда Анвиеза на неё не хватает.

– Не волнуйся, – зловеще усмехнулся Ринк, – сегодня я за него.

– Я и сам справлюсь, – процедил Дарвел, и нежно улыбнулся жене, – тебе не кажется, счастье мое, что слишком расточительно давать послам на знакомство и вручение грамот не менее пяти минут?

– Король подписал такой указ, – понимающе кивнула она, – не стоит нам его менять. Придется гостям немного потерпеть.