она скажет, и будем от этого отталкиваться. Что будет после, зависит от решения прокурора. И того, что мы найдем… или не найдем.

– Значит, есть шанс, что ее освободят?

Куинн пожимает плечами.

Уинфилд хмурится:

– В новостях ничего не было…

– Не было, – говорю я. – Мы хотели сначала поговорить с Роуэн. Оценить ее реакцию. Основываясь на ваших наблюдениях за ней в последние несколько дней, как вы думаете, есть ли шанс, что она знала, что ее ребенок был найден?

Уинфилд медленно качает головой:

– Без понятия. У нее не было контактов с родителями в течение нескольких месяцев, и в ее поведении определенно не было никаких изменений. А ведь наверняка первое, что она бы сделала, – связалась бы со своими адвокатами. И мы об этом знали бы.

– А как насчет другой переписки?

Она поднимает бровь:

– Может, посетителей у нее и нет, но почту она точно получает. У нее даже есть свой маленький фан-клуб. Она получает с полдюжины писем в неделю, а иногда и больше.

Куинн смотрит на нее, разинув рот:

– Серьезно?

Она небрежно отмахивается:

– Вы знаете, как это бывает в наши дни. Некоторые люди находят любую знаменитость неотразимой. Поначалу, конечно, она получила вал ненависти – «детоубийца», «надеюсь, ты будешь гореть в аду» и тому подобное. Но подавляющее большинство – из разряда диванных экспертов и самозваных мисс Марпл, клюнувших на версию «Нетфликса» и возомнивших, что именно они раскроют дело. Ну и, конечно, обычный набор жалких неудачников-одиночек с просьбами выйти за них замуж.

Куинн фыркает:

– Черт, неужели им так не везет в жизни?

Уинфилд поднимает безупречную бровь:

– Очевидно.

Я подаюсь вперед:

– А как насчет более личных писем, от людей, которых она действительно знает?

– Понятия не имею. В наши дни мы стараемся не читать слишком много переписки заключенных, если только для этого нет веской причины. Неофициальная «политика тактичности», и все такое прочее. Но из-за общественного интереса к Роуэн мы проверяем ее письма. Особенно те, что выглядят как содержащие оскорбления или угрозы расправы. – Она сухо улыбается: – Со временем на такие вещи вырабатывается сверхъестественный нюх. Но, как я уже сказала, в последнее время подобных писем стало меньше. Что же касается официальной политики, то все входящие и исходящие письма мы имеем право открывать и читать в любое время, и заключенные это прекрасно понимают. Мы всегда проверяем почту с вложениями, но я не припомню ничего плохого в этом отношении по отношению к Роуэн. Меня бы проинформировали, если бы это имело место.

– Тем не менее мы можем поговорить с тем, кто занимается почтой?

– Надзиратели не обрабатывают входящую почту. А сотрудники отдела корреспонденции, которые ее обрабатывают, не контактируют с заключенными, и ни за кем из них ничья переписка специально не закреплена.

– Она сама кому-нибудь писала?

– Насколько мне известно, нет, но, опять же, я буду рада помочь вам и узнать.

– Да, если можно.

Уинфилд смотрит на меня, потом на Куинна:

– Итак, вы готовы к аудиенции?

* * *

МАТЕРИАЛЫ КОМИССИИ ПО ПЕРЕСМОТРУ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ

Корона против Камиллы Кэтлин Роуэн (2003)

Номер дела: 772498525/CR

Номер документа: 54.2.1

Тип документа: Досудебная психиатрическая экспертиза

КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

5 марта 2003 года

Мистеру Маркусу Таунсенду, королевскому адвокату

Бошо Чемберс

Грандисон-Корт-Темпл

Лондон WC2J 9GB

Уважаемый мистер Таунсенд!

Я провела запрошенную полную психиатрическую экспертизу Камиллы Роуэн. Должна сказать, это была одна из самых сложных задач в моей карьере. Я ни разу не сталкивалась с личностью, которая столь очевидно не укладывается в обычную психологическую классификацию. Прилагаю свои выводы без обиняков и, честно говоря, не завидую вам.

Если у вас возникнут какие-либо вопросы, пожалуйста, не стесняйтесь связаться со мной. Я сделаю все возможное, чтобы помочь.

Искренне Ваша,

Диана Уиттингем

Доктор Диана Уиттингем

Бакалавр медицины и хирургии, член Королевской коллегии психиатров, судебный психиатр-консультант

Приложение:

ОТЧЕТ О ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЕ

Имя: Камилла Кэтлин Роуэн

Пол: женский

Расовая принадлежность: европеоид

Дата рождения: 30 сентября 1980 года

Дата отчета: 4 марта 2003 года

Объектом экспертизы является 22-летняя женщина, обвиняемая в убийстве в 1997 году своего новорожденного ребенка. Ранее не судима. Настоящий отчет был подготовлен в рамках процесса досудебной оценки. Я провела три беседы, две в своем кабинете и одну по адресу ее родителей, где имела возможность наблюдать за домашней обстановкой и семейной динамикой. Я также провела тест согласно методике Миннесотского многоаспектного личностного опросника, полные результаты которого приведены в конце документа. Это стандартный психологический диагностический тест.

Предварительное описание

Объект происходит из стабильного и социально благополучного окружения и получила частное образование. Она единственный ребенок внимательных и заботливых родителей. У нее нет ни истории психических заболеваний, ни каких-либо других серьезных проблем со здоровьем, кроме незначительных детских недомоганий, равно как нет и семейной истории психиатрических проблем. Во время разговоров у нее был аккуратный внешний вид и довольно строгий стиль одежды. Будучи спрошенной об этом, она сказала, что это выбор ее матери. Она была вежлива и готова к сотрудничеству, не проявляя ни агрессии, ни нетерпения. На протяжении бесед держалась спокойно и хладнокровно, за исключением отдельных случаев, подробно описанных ниже. Ее эмоциональная реакция была адекватной.

Миннесотский многоаспектный личностный опросник

Этот тест оценивает психическое здоровье объекта по десяти шкалам, включая шкалы депрессии, паранойи и шизофрении. В данном случае показатели не указывают на что-либо из вышеперечисленного и не обнаруживают свидетельств того, что объект имеет психические патологии. Однако важно отметить, что испытуемая набрала очень высокие баллы как по шкале L, так и по шкале K. За двадцать два года практики я редко видела такие результаты. Высокие баллы по шкале L (обычно называемой шкалой лжи) указывают на то, что объект гиперчувствительна к своему публичному образу, вплоть до отказа признавать черты и реакции, которые могут представить ее в дурном свете. В случае нашего объекта эти данные были полностью подтверждены наблюдениями, сделанными в ходе беседы. Вопросы по шкале К предназначены для измерения защитной реакции и, опять же, в данном случае указывают на то, что объект испытывает аномальную потребность в положительном восприятии со стороны окружающих.

Беседы

Мои наблюдения в родительском доме объекта показали, что семейная среда, в которой она выросла, явно проблемна: мать маскирует глубокую социальную уязвимость напористым, почти резким поведением и явно фетишизирует социальное положение почти до уровня мании. (Тривиальный, но красноречивый пример: когда я приехала к ним домой, она отпустила довольно глупую шутку о том,