Я вздохнула и вернулась к воде. Хотелось умыться, взбодриться и выкинуть из головы большую часть мыслей. Потому как они были далеко не веселыми. Хуже того – мне еще предстояло выслушать рассказ Виктрана о столице, и чуяла я – не будет там ничего хорошего. А потом общий сбор, знакомство с его доверенными лицами… И со жрецами я также хочу побеседовать, да с пристрастием.

А все ж…Если моя догадка верна, и принцесса действительно была замешана в гибели своих родителей и исчезновении младшего брата, то ей однозначно не позавидуешь. Жить с подобным грузом, продолжая плясать под дудку менталиста, и верить, что где-то там ее ждет преданный ею же брат... А в том, что именно брат – я не сомневалась. Ни капельки.

Детская жесткость – она другая. У нее нет ни тормозов, ни каких-то отрезвляющих факторов. Это как со страхом: дети до определенного возраста совершенно бесстрашные.

Жалко ли принцессу? Сложно ответить. Даже если ее поведение и желания – результат чужих трудов... Но чтобы семена смогли прорасти, они должны были уже иметься в благодатной почве!

Опять же, я так и не поняла, в кого все-таки была влюблена Арандиана...

– Ах, и все-таки тебя очень не хватает, – прошептала, глядя на свое отражение в озере.

Прикрыла глаза, мысленно обращаясь к спящему богу, желая ему безмятежного спокойного сна и скорейшего пробуждения. Последнего мне бы очень хотелось.

Все так же, не открывая глаз и не произнося вслух ни слова, я рассказывала Ахадэриану о своих догадках. Снова прокручивала в голове вероятности, даже если они казались чем-то из разряда нереального…

К моменту, когда Виктран вернулся, не сказать, чтоб я полностью взбодрилась, но примерный план действий в голове мной был составлен. Осталось лишь добавить небольшие штрихи, уточнить нюансы… Потому что если моя догадка верна…

Шею принцессе свернуть хочется собственноручно!

– Ее высочество проспит пару часов. Жрецы сказали, что это необходимость, и сами погрузили ее в более глубокий сон.

Я примерно понимала ход их мыслей, а потому лишь кивнула, принимая к сведению. Пусть спит, пробуждение у нее будет запоминающимся. Во многих смыслах.

– Виктран, что произошло во дворце? Что выпило тебя, причем столь успешно? Или ты так и не понял, что это было, раз сразу не засек брешь в ауре?

– Прекраснейшая… – Виктран осторожно взял меня за руку и потянул на себя. – Позвольте мне кое-что попробовать… Правда, для этого требуется тесный контакт наших тел, думаю, объятий должно хватить…

Говоря это, мужчина усаживал меня к себе на колени. Я не сопротивлялась. Право слово, ну не пугаться же мне? Виктран настолько галантный, предупредительный, что попросту не позволит себе в отношении женщины ничего предосудительного. Даже как-то жаль.

Горячее кольцо рук обвилось вокруг моей талии, но Виктрану словно бы этого не хватило, и он коснулся губами кожи на моей шее. И когда успел убрать волосы?

Я вздрогнула от этого простого прикосновения... но толком ухнуть в свои ощущения не смогла. Реальность смазалась, очертания озера поплыли…

Я больше не была собой. Как и сторонним наблюдателем.

Я была Виктраном! И пусть не могла слышать его мысли, однако видела все, что видел он! Ногами Виктрана я бродила по столице, его глазами смотрела на происходящий ужас.

Он показывал абсолютно все! И как бесновалась толпа, и как ее сметали солдаты… И дворец…

Когда увидела Артуса и услышала его слова, меня затрясло от злости, да так сильно, что вышибло из воспоминаний Виктрана…

– Я хочу досмотреть, – хрипло попросила я, отдышавшись и угомонив эмоции.

Виктран ничего не сказал, обнял покрепче и на этот раз прошелся по шее целой цепочкой поцелуев…

О-ох!..

На моменте нечеловеческого вопля королевы меня снова выдернуло в реальность.

Озеро бушевало. Высокие волны разбивались о берег, ключи собрались в кучку и кружились огромным водоворотом.

Я знала, что это – отражение моих чувств, которые я испытала после увиденного. А понял ли Виктран? Понял ли полностью то, что произошло во дворце? Понял ли, что именно сотворил Артус?!

Меня трясло. Даже колотило. Самое худшее предположение, судя по всему, оказалось верным. Самое худшее…

Я плакала. Не могла не плакать. Королевский лекарь… Мразь бесчеловечная!

Виктран обнял еще крепче, прижал меня к себе так сильно, что на миг воздух вышибло из груди, но отпустил меня морф столь же стремительно. И только сейчас я ощутила шлейф его магии.

– Я разгневана, но истерики не будет, Виктран.

Горько усмехнувшись, я чуть отстранилась, но слезать с его колен мне все еще не хотелось. И тепло, и уютно, и… спокойно.

Ключи медленно, словно нехотя, распадались из водоворота, будто им понравилось буянить, водная гладь все еще рябила, по ней гулял ветер, но волн больше не было, как и решительных ударов о берег.

– Ты понял, что в утробе королевы?

– Кто, – тихо поправил Виктран. – В ней дитя…

– Нет, Виктран, я не ошиблась в определении, там не кто, там ЧТО. Хотя очень бы хотела ошибаться. Более того... – я прикрыла глаза.

Священная Пара, как вы это все допустили? Почему позволили, не защитили?

– Это совершенно точно не первая попытка сделать из королевского дитя сосуд для… Зурара.

– Анастейзи, Зурар, точнее то, что от него еще осталось, заточен Священной Парой и… – начал Виктран и осекся. Крепче прижал меня к себе и глухо выдохнул: – Это…

– Чудовищно, не так ли? Хуже того – полагаю, что божественный дух вселяется в плод постепенно. Он нашел трещину в защите той темницы, куда его заточила Священна Пара. Впрочем, там наверняка огромная дыра, если учесть все кровавые ритуалы и происходящий по всему миру беспредел. Причем не за последний ход, а мне даже страшно представить, за сколько ходов… И, вероятно, с увеличением срока вынашивания усиливается и его контроль над телом дитя в утробе королевы. То есть сейчас имеется лишь мизерный, я бы сказала, совершенно ничтожный шанс, что душа ребенка еще в теле. Понимаешь?

Мужчина молчал, а я продолжила.

– И убить «это» мы не сможем. Это плод выпивал тебя, Виктран, пока ты наблюдал за манипуляциями целителей. И из них,