Сначала Веня думал, что Варя будет его к матери ревновать. И как выкручиваться? Правду сказать невозможно, изменить свое поведение тоже. В конце концов Варя не выдержит и уйдет. Варя, его Варя! Обожаемая, любимая, единственная…

О, как он ошибся насчет нее так же, как и насчет всего остального!

Его жена не была умна в общепринятом смысле. Она не способна была к языкам, осилила из Ницше всего одну страницу, зевая, отложила Маркеса, с опаской относилась к новым гаджетам, которые осваивала с трудом, да еще постоянно ломала бытовую технику. Варя была умна по-другому. Как-то он называется, этот ум. То ли житейский, то ли женский. Или еще какой-то, потому что Варя «росла» по мере того, как рос семейный бизнес. Она очень внимательно слушала свекровь. И нисколько не ревновала к ней Веню.

После материных похорон Веня рассчитывал получить свободу. И то, что потом случилось, повергло его в шок. Он даже не думал, что висевшее на нем до сих пор ярмо было вовсе не ярмом. Так, прогулка.

А настоящий кошмар только начинается…

Варя проснулась от непривычного шума. Она уже притерпелась к ночному гулу океана и крепко спала теперь, даже когда штормило. Но это было что-то другое. В этом земном раю Варя каждый день открывала для себя не только новые краски, новые запахи, но и новые звуки. К примеру, на северной стороне острова почти всегда задувал ветер, и пальмовые листья щелкали, будто кастаньеты. Игра ветра и волн была здесь, на острове, похожа на страстный испанский танец фламенко.

Песчаный берег то наступал, то отступал, заигрывая с всемогущим океаном, чья гигантская волна могла смять этот сказочный остров в один момент, стоило только зверю, как следует разозлиться. Но грозный океан заклинали щелчками кастаньет и взмахами ярких юбок, когда по джунглям гулял ветер, обрывая цветы с высоких причесок тропических растений. По берегам обнажались стройные ножки пальм, а некоторые наклонялись к воде так близко, словно тянули губы для поцелуев. И остров по-прежнему оставался одной из любимых наложниц в этом морском гареме, к нему непрерывно причаливали лодки с щедрыми дарами, его холили и лелеяли заботливые садовники, тщательно вычесывая отмершие травинки-волоски и ежедневно массируя граблями нежные пяточки песчаных дорожек.

Но сегодня, похоже, господин прогневался. В бунгало было непривычно темно. Варя вскочила и до конца раздернула плотные шторы на окнах.

Это был дождь. Да что там дождь! Тропический ливень! Недаром ночью штормило. Несмотря на переменчивую Мальдивскую погоду, наутро шторм не утих, напротив. Вместе с морем сгустилось и небо, причем до черноты, таких туч Варя никогда раньше не видела, так же как и таких ярких звезд. Здешние краски не переставали ее удивлять.

Ливень стоял стеной.

«А как же наша морская прогулка?» – подумала Варя. «Неужели все отменяется? Слава богу!». Перед тем как лечь спать, приходила Марьяна и с восторгом говорила о предстоящей экскурсии:

– Варька, такая удача! Нас выбросят в открытом море, и все будут нырять, пытаясь увидеть манту! Нам с тобой главное – не растеряться!

Варя слушала ее с тоской. Так и хотелось сказать:

– Давай останемся здесь, на берегу? Ты даже не знаешь, во что ввязываешься.

Но она не посмела. Молча кивала, а потом отправилась спать, потому что муж крикнул из бунгало:

– Где ты шляешься?

И едва она легла, уже Коняев начал бурчать на ухо:

– Это ж такая удача, Варька! Я так мечтал об этой экскурсии! Такой шанс!

«Да замолчишь ты или нет? – хотелось сказать ей. – Что вы как сговорились? Да еду я! Еду!»

Хотя ей этого до смерти не хотелось. Вот именно: до смерти. Варя еще пыталась бороться со своими чувствами. Со страхом и отчаянием. А вдруг ей все это всего лишь приснилось? И жизнь по возвращении в Москву наладится…

Спала Варя плохо и все молилась о том, чтобы по каким-то причинам завтрашняя экскурсия сорвалась. Поэтому, проснувшись, как всегда, спозаранку (она так и жила по московскому времени, не по местному) и раздвинув двери на веранду, Варя радостно сказала заворочавшемуся спросонья мужу:

– Веня, экскурсия, кажется, отменяется!

– А? Что? Почему?! – он резко сел на кровати.

Кровать, кстати, была огромная, под балдахином, привязанным к четырем угловым столбикам красными шнурами с пышными золотыми кистями. Настоящая мальдивская кровать, услада молодоженов, путешествие на машине времени в honeymoon для тех, кто справляет круглую дату со дня свадьбы. Но для Вари – орудие пытки, потому что стареющий муж изо всех сил пытался доказать, что он еще мужчина ого-го! Варя же гадала: насколько тонкие здесь стены? Слышит ли Марьяна эти охи-вздохи и предательский скрип кровати? Она ведь постоянно Веньку подкалывает: больше разговоров, чем дела. Не стоит его злить. Сейчас уж точно не стоит.

– Это чего? Дождь? – Коняев с чувством выругался. Потом спросил: – Сколько времени?

– Половина восьмого по местному. Сейчас будильник зазвонит.

– Еще ж целых полтора часа! Бегом завтракать!

Варя нехотя пошла в ванную комнату. Раковин было две, поэтому к соседней вскоре подтянулся муж и шумно стал умываться и чистить зубы. Это раздражало Варю донельзя. Они давно уже перестали друг друга стесняться, и в этой беспощадной обнаженности было что-то противоестественное. Два бесполых существа одновременно совершали утренний туалет, и Варя все чаще думала: «Я для него больше не женщина. Вещь, которая всегда рядом, под рукой, для удобства. А как хочется жить полной жизнью! Хочется нравиться, чувствовать себя желанной, одеваться к лицу, чтобы хоть кто-то это заметил…»

Неугомонная Марьяна встретила их на пороге бунгало. И тоже сказала:

– До экскурсии больше часа. А тучи, кажется, рассеиваются.

Варя так не считала. Ливень был что надо. Хорошо, что в каждом номере имелись огромные зонты на такой вот чрезвычайный случай. Прячась под этими зонтами, они побрели в ресторан, где был накрыт шведский стол для завтрака.

В многочисленных отзывах о Мальдивских островах Варя читала, что тропический ливень ничуть не мешает здесь полноценному отдыху. Дождь, мол, теплый, под ним и купаться можно, и шлепать босиком по пляжу. Все это было наглое вранье. Здешний ливень оказался настоящей катастрофой. Он был противный, холодный, и поскольку стоял сплошной стеной, от него нельзя было спрятаться ни под каким зонтом, даже очень большим. Порывы ветра вырывали этот зонт из рук, а косые струи безжалостно хлестали по голым ногам, плечам и лились за шиворот.

Открытые веранды ресторанов и кафешек моментально залило водой, и почти весь штат отеля суетился здесь, проворно переворачивая плетеные кресла и стаскивая диванные подушки под крышу. Отчего и закрытые от дождя рестораны и бары вскоре превратились в склад спасаемых от дождя вещей. Теперь это был уже не островок райского блаженства в бескрайнем океане, а парусник, потерпевший кораблекрушение. Персонал усиленно спасал уцелевший инвентарь, чернокожие парни деловито сновали туда-сюда, не обращая внимания на приунывших гостей отеля. Сидеть посреди этого бардака за чашечкой утреннего кофе что-то не хотелось, поэтому туристы торопливо пробегали мимо, закрывшись огромными зонтами.