– То-то я вижу, что мы теряем скорость, – откликнулся Селивёрстов спокойно. – Стало быть, мы уже не в составе…

– Да, поезд ушёл без нас. Последнего я… – Андрей запнулся, взглянув в сторону Натали, – наказал. Он бы нас, сложись всё иначе, не пощадил бы.

– Безусловно, – кивнул штабс-капитан.

– Итого, пять мёртвых бандитов. Плюс один тяжело ранен, скорее всего, умирает. Плюс кто-то разделался с проводником.

Натали встрепенулась:

– Быть может, раненому ещё можно помочь?! Хоть он и бандит, но тоже человек. Господа, я должна его осмотреть! – и начала подниматься с диванчика.

Андрей взглянул на того, который недавно шевелился и глухо постанывал. Налётчик лежал неподвижно, кровь запеклась на голове, щёки покрывала мертвенная синева.

– Боюсь, фройлайн, ему нужен священник, а не доктор. Если, конечно, эти душегубы верят в Бога. Сидите, прошу вас. У меня нехорошее предчувствие, подозреваю, не всё ещё закончилось.

– Прям вагон смерти, – молвил Селивёрстов. – Однако негодяи сами нарвались. Кто их просил трогать мирных пассажиров?

– Да уж, кто-то попросил, – ответил Сосновцев со значением. – И что будем делать? Как думаете, Никодим Митрофанович, далеко мы от Владимира?

– Километрах в шестидесяти-семидесяти.

– Н-да, пешком не дойти. Тем более с барышней. Разве что, до ближайшей станции в обратном направлении?

– Я, между прочим, в пешие походы ходила, – вздёрнула подбородок Натали. – Мы с папенькой по берегам Клязьмы столько прошагали, вам и не снилось. У нас дом прямо у реки, вот и гуляли…

– Это всё хорошо, дитя моё, – включился Селивёрстов, – но нам сейчас, в нынешнем положении, вряд ли поможет. И топать вдоль железной дороги, это совсем не то, что пешая прогулка по живописным местам. До станции километров двадцать, не меньше. Однако надо что-то придумать, Андрей Павлович.

– Нужно, – согласился Сосновцев, – но я пока ума не приложу, как выбираться из этой передряги.

Вагон еле катился. Пассажиры задумались. И в задумчивой этой тишине вдруг явственно послышался приближающийся рык мощного мотора, пыхтение, позвякивание, металлическое громыхание. Селивёрстов встрепенулся и высунулся в разбитое окно. А потом бессильно обвалился обратно на диван:

– Андрей Викторович, предчувствие вас не обмануло. О нас не забыли. И такого я, честно сказать, ещё не видывал.

Сосновцев тоже выглянул, открывшаяся картина его поразила. Вдоль железнодорожного полотна тянулась просёлочная дорога. Очевидно, ею пользовались местные крестьяне, потому что любой транспорт кроме телеги здесь вряд ли мог передвигаться. Но так только казалось – по просёлку, отфыркиваясь клубами сизого выхлопа, легко преодолевая ухабы и колдобины широкими большими колёсами, пёрло настоящее бронированное чудовище. Скорее всего, это был грузовой автомобиль, какой-то первый прототип будущих тягачей, но до неузнаваемости изменённый умелой рукой: моторный отсек был обшит стальными щитами, над колёсами также имелись металлические заслонки, закрывающие их по ступицу. Не хуже обстояло и с кабиной – бронированные листы закрывали её со всех сторон, оставляя лишь неширокую смотровую щель для водителя. Грузовой отсек был представлен бронированным коробом с амбразурами для ведения огня.

Но основная неприятность поджидала на крыше короба, где была установлена круглая башенка. Её прорезала достаточно широкая амбразура, защищённая с боков щитками, и оттуда торчал гладкий толстый кожух со слегка выступающим снизу стволом. Пулемёт Максима! Точно, так он и выглядел вплоть до десятого года. Только потом появились ребристость и характерная горловиной для залива воды. В полумраке башни смутно маячил силуэт пулемётчика, готового открыть огонь. Он явно примеривался, поводил стволом, будто ядовитым жалом.

– Броневик! – воскликнул Андрей. – Откуда он здесь мог взяться?!

– Представления не имею, – откликнулся Селивёрстов. – В армии я ничего подобного не видел!

– Конечно, сейчас их должны ещё только разрабатывать, – прошептал себе под нос Сосновцев. – Англичане придумали какой-то «утюг», так он никого пока не заинтересовал. Интерес придёт позже, во время войны… – И тут же гаркнул во всю глотку: – Ложись!

Все трое повалились на пол, и вовремя. Пулемёт застучал громко и уверенно, как отбойный молоток. Такой же настырный и пробивающий звук. К перестуку очередей присоединились: звон битого стекла, тупые удары пуль в дерево, треск, грохот обвалившейся полки где-то по соседству. Стрелок не знал, где расположена цель, и работал по всей длине вагона. Пока что пули не свистели над головой, но беспрерывная очередь неумолимо приближалась. Стук и грохот звучали уже поблизости, судя по звуку – в сопредельном купе.

– Что делать?! – сдавленно просипел Селивёрстов.

– Всем лежать! – откликнулся Сосновцев. – Вжимайтесь в пол, может, повезёт!..

Внезапно перестук пулемёта и удары пуль по расстрелянному вагону прекратились.

– Перезаряжаются, – выдохнул Андрей.

Он не преминул выглянуть в окно. Действительно, стрелок менял патронную ленту. Вагон окончательно остановился. Стал и броневик. Теперь пулемётчику ничего не мешало закончить своё дело в спокойной обстановке – вдумчиво и методично издырявить их последнее убежище. А внутри машины наверняка скрывается группа захвата, которой не составит труда осмотреть вагон на предмет оставшихся в живых людей и найти нужную бумагу. Пусть и на трупе, так даже проще.

При этом неминуемо погибнет очаровательная девушка Натали, и бравый отставник Селивёрстов, неожиданно ставший другом, прикрывавший спину в бою. И он сам. От бессилья Андрей чуть не взвыл. Перед глазами мелькнул заснеженный берег и тёмные, бурливые струи воды. Чувство злости и обречённости охватили Сосновцева – неужели никогда не уползти ему с того острова? От той реки?! Он вскинул револьвер и выпустил весь барабан в ненавистный броневик. Однако пули отскакивали от башенки, не причиняя пулемётчику видимого вреда. Только бесполезно визжали рикошеты…

Стукнул боёк, возвещая об опустевшем барабане. А ребристый кожух угрожающе пошевелился, стрелок навёл оружие на Андрея. Сосновцев застыл, завороженный чёрной дырой дула. Казалось, это страшное оверстие заглядывает ему прямо в душу. Весь мир застыл, даже облака прекратили своё извечное скольжение по синеве небосклона. Замерли в ожидании последнего акта трагедии, что разыгрывали люди на земле.

В это мгновение, будто выпавшее из бега времени, Андрей сразу не понял, что за фонтанчики пыли неожиданно образовались вокруг броневика? Почему стрелок вдруг перестал наводить пулемёт, засуетился, а потом и вовсе исчез? Что за тень накрыла жуткую машину? А пули уже звонко цокали по её броне…

И время сорвалось со стопора, понеслось бешеным галопом. Сверху раздался гул моторов, перестук отбойных молотков – явно не одного, а двух или трёх. Забыв об опасности, Сосновцев высунулся из окна – дирижабль! Размерами поменьше «Грома небесного», с одной бронированной гондолой, вооружённой по периметру пулемётами, похожими на тот, который торчал на боевой рубке броневика. Два из них сейчас работали, плотно окучивая штурмовую машину.