как только Миранда вернётся в родные стены. Намного хуже, если всё это окажется признаками какой-нибудь болезни или психического расстройства.

– Скажи, как ты себя чувствуешь?

– Я в полном… – девушка хотела было привычно отмахнуться, заверив, что с ней всё в порядке, но то ли внимательный обеспокоенный взгляд мужчины смог наконец прорвать заслон молчания, то ли запас её эмоциональной прочности подошёл к концу. – Я так больше не могу…

Порывисто вздохнув, Миранда попыталась сдержать поток сбегавших по щекам слёз, но у неё это плохо получалось.

– Мне очень плохо, Кристофер. Мне не хватает здесь воздуха, я задыхаюсь в этих стенах. Отпусти меня домой, пожалуйста. Пожалуйста…

Она приложила ладони к лицу, ощущая, как вместе с непрекращающимся потоком слёз нарастает и головная боль, неотступной тенью преследовавшая её уже который день. И даже возможность выплеснуть эмоции никак не помогает привести себя в порядок.

– Я спросил, как ты себя чувствуешь, Миранда. Ты на ходу спишь, что ли?

Девушка сморгнула, с удивлением посмотрев на сидящего за столом мужчину. Чой не выглядел встревоженным или удивлённым, скорее просто обеспокоенным. Быстрым движением проведя по своим щекам, она поняла, что только что произошедший приступ истерики случился исключительно в её воображении.

– Видимо я до сих пор не привыкла к разнице в часовых поясах и никак не могу выспаться, – как можно спокойнее проговорила Миранда. – Со мной всё в порядке.

– Понятно.

Разговор уже начал утомлять Кристофера, и эта усталость ясно слышалась в голосе. Истолковав последовавшее молчание девушки по-своему, он вновь принялся за салат, параллельно листая виртуальные страницы на компьютере и тем подразумевая окончание разговора.

– Не перетрудись там в ночном клубе, – Ми спрыгнула со стола и направилась к выходу. В последовавшем из-за спины хмыканье явно слышался смешок, но оборачиваться она не стала.

Двери послушно выпустили девушку, автоматически сомкнувшись за её спиной. Спускаться в замкнутой клетке лифта не было никакого желания, и Миранда направилась в сторону лестницы. Каждый последующий шаг давался ей всё труднее, а гордо расправленные плечи опускались ниже и ниже. Не дойдя до лестницы и половину пути, она прислонилась спиной к шершавой стене, да так и застыла, вновь рассеянно рассматривая носки туфель: в голове царила звенящая пустота, из-за которой картинка перед глазами начинала плыть. Ми попыталась приподнять руки к лицу или хотя бы сжать ладони в кулаки, но навалившаяся усталость не позволяла сделать ничего, что помогло бы взбодриться. Ей снова не хватило духу начать разговор и попросить о помощи. Стыдно признаться, что постепенно сходит в этих стенах с ума. И пусть она и понимала, что ночью, во время очередного приступа, будет корить себя за малодушие, но возвратиться сейчас в кабинет к Кристоферу и заговорить о своих проблемах было выше её сил.

***

Мэй откинулась на спинку кресла и закинула на стол ноги в тяжёлых ботинках. Носок ботинка задел торчащую из креманки с мороженым ложечку, и та звонко упала на кафельный пол, заставив поморщиться – менять позу и поднимать столовый прибор сейчас решительно не хотелось. Жара Первого тераполиса наводила на женщину тоску, не давая прийти в себя даже поздним вечером и снижая работоспособность до минимума. Мэй не нравилось обитать здесь, но Повелитель оказался непреклонен, не разрешив остаться в Пятом или хотя бы пересидеть шумиху во Втором.

Кондиционеры в складских помещениях, расположенных на отшибе и служивших для банды временной базой, катастрофически не справлялись с нагрузкой, и помощница аль-Бахра дополнительно охлаждалась с помощью воды со льдом или мороженого. С каждым разом эти ухищрения помогали всё хуже и хуже, поэтому Мэй предпочитала поменьше двигаться всякий раз, когда была такая возможность. Вот и сейчас она просто отдыхала с закрытыми глазами, наслаждаясь минутами тишины и оставив мороженое плавиться на столе в одиночестве.

– Привет, бездельница! – дверь с грохотом распахнулась, вынуждая Мэй открыть глаза и даже убрать со стола ноги. – Скучаешь тут без моей компании?

В комнату буквально ввалился коренастый бородач. Мужчину не смущали слипшиеся на лбу волосы и тёмные круги подмышками на футболке, а сам он излучал подозрительно много оптимизма для такой погоды.

– Ты опять наглотался энергетиков? – синеволосая женщина, нахмурившись, оглядела гостя с головы до ног. На чужое здоровье и способы поднятия настроения ей было плевать, однако с чернобородым Фрэдом она делила ряд обязанностей. Потребуй Повелитель активных действий от них прямо сейчас, и где гарантия, что этот толстяк не подведёт всю команду?

– О, мороженка! – Фрэд же, казалось, даже не заметил недовольства собеседницы. Быстро осмотревшись, он поднял с пола ложечку и, коротко дунув на неё, зачерпнул из вазочки успевшее подтаять лакомство. – Так почему ты тут сидишь одна, как неродная?

– В общей комнате душно и шумно, – ответила Мэй, почти без сожаления провожая взглядом мороженое. – Новости есть?

– Нет, по-прежнему сидим на месте и не дёргаемся, – покачал головой бородач. А затем, прикончив десерт за пару заходов, задумчиво продолжил: – Не нравится мне всё это…

– Что именно?

– Да вообще всё, – он сосредоточенно поковырялся в зубах ногтем, опять проигнорировав брезгливый взгляд женщины. – Запихнули нас в эту дыру и сказали не высовываться. Грабить нельзя, шуметь нельзя, по бабам – и к тем не сходишь! Куда это годится? Парни уже волками воют от безделья.

– А ты чего хотел? – пожала плечами Мэй, снова закидывая ноги на стол. – Мы же в Первом, тут этих героев как грязи. И если хоть одному на глаза покажешься, то пиши пропало. Адмирал нам головы открутит.

– Да знаю, что открутит… – отмахнулся Фрэд, понимая бессмысленность спора. – Но ребятам реально скучно.

– Так придумай им дело! – рявкнула женщина. Нытьё со стороны взрослых здоровых мужчин её всегда раздражало, а сейчас ещё и заставляло задуматься, не пытается ли Фрэд за её счет решить проблему с дисциплиной у подчиненных.

– А может ты с ними поговоришь? – заискивающе предложил бородач, подтверждая худшие из опасений. Впрочем, зубовный скрежет и свирепый взгляд несколько поубавили запросы громилы.

– Мне хватает забот с растяпами навроде Ларинова.

– Кстати, о нём, – проговорил Фрэд и пересел прямо на стол, чтобы быть ближе к собеседнице. Взгляд мужчины теперь был более осмысленным, из жестов постепенно исчезала резкость, да и речь становилась всё более ровной – верный признак ослабления влияния на человека энергетиков. Пожалуй, теперь Мэй смогла бы прислушаться к напарнику. – Что-то мне наш Мишаня не нравится. Эти его философские размышления о добре и зле раздражают, притом не меня одного. Ты бы поработала с ним ещё…

– С ним возни больше, чем от него самого пользы, – покачала головой Мэй,