Меня же больше всего заинтересовала четвёртая статья. «СЕМЬЯ БРЭКЛИ ПРЕВРАЩАЕТ МУЗЕЙ В ЧАСТНУЮ РЕЗИДЕНЦИЮ», – значилось в заголовке. В статье рассказывалось, как Дэнни и Гуди Брэкли, у которых был сын Ланкастер, приобрели старинный особняк, в котором размещался исторический музей Салливана. Они уволили сотрудников, выбросили экспонаты и переехали в здание. В статье цитировался один из их новых соседей, назвавших Брэкли «самой ненавидимой семьей во всей Такоме».

Я отыскал адрес особняка. В три тридцать мы сели в автобус номер 14 и отправились на запад. Остановка автобуса располагалась примерно в миле от дома Ланкастера. Дальше мы пошли пешком. Дом мы заметили за четверть мили.

Особняк был невероятных размеров. Он стоял на холме над Пьюджет-саунд, окружённый чёрной кованой изгородью. У главных ворот нас приветствовал голос из динамика. Мы представились, и минуту спустя ворота распахнулись, а голос велел нам пройти к главному дому.

Дверь открыл человек в костюме. Он представился как Геркин и пообещал пригласить к нам Ланкастера.

Минуту спустя дверь распахнулась, на пороге показался Ланкастер и радостно улыбнулся мне:

– О, Сильвер. Как я рад видеть знакомое лицо!

Я познакомил его с Генри и напомнил, как зовут Джоанну.

Ланкастер был одет в новенький костюм «Адидас», а на шее болтались золотые цепочки общим весом не меньше двух фунтов. Он совсем похудел. Волосы торчали во все стороны, лицо побледнело. Он повёл нас внутрь особняка. В таком громадном доме я ещё не бывал. Один холл был размером со всю нашу квартиру. В его дальнем конце через приоткрытую дверь виднелась гостиная – если такая комната бывает в дворцах вроде этого – по сто футов во всех измерениях.

На самом деле я толком не понял, хорош ли особняк, потому что он был забит вещами под завязку. Кожаные диваны, кресла, столы, телевизоры, торшеры и все прочие виды мебели заполняли каждый дюйм пространства, точно как в их квартирке в Брайт-хаузе.

Судя по всему, Ланкастер этого не замечал. Он повёл нас вперёд через лабиринт из мебели. Перелез через диван и стол, не обращая на это внимания. Мы шли за ним, пока не добрались до пары диванов, стоящих лицом друг к другу. Тогда мы сели на них, положив ноги на другой диван – пространства между ними совсем не осталось.

– Ну что, как живёте, ребята? Как дела в нашей старой доброй помойке?

Я заметил, что у него дрожат руки.

– Да всё так же. А как тебе здесь живётся?

– А ты как думаешь? – хвастливо заявил Ланкастер. – Куда лучше-то? Я наверняка самый богатый пацан в Америке. Или почти самый богатый.

– Как твои папа с мамой?

– Гуди свалила. Я дал ей пару миллионов и велел уматывать отсюда. А где сейчас папа, я точно не скажу. Вроде как в Нью-Йорке. Так что этот потрясный домина весь в моём распоряжении. Эй, ребята, не хотите поиграть в видеоигры? Вы бы видели, какого размера у меня телевизор.

Я откашлялся.

– Слушай, Ланкастер, на самом деле я хотел поговорить с тобой про бутылочку.

– Она мне не нужна.

– Ого. Серьёзно? Это отлично, потому что…

– А нам надо об этом говорить? Может, вы лучше посмотрите мою коллекцию стереозаписей? У меня целая комната только ими забита.

– Хочу на них поглядеть, – загорелся Генри. – Звучит круто.

– Я включил в одной колонке такую громкость, что могу звуковой волной стёкла выбить. Если подумать, в эту комнату пока не стоит заходить.

– Ланкастер, я просто хотел поговорить с тобой о…

– Эй, а я уже рассказал про мой зоопарк? У меня есть лев.

– Есть лев? – поразилась Джоанна. – В клетке?

– В клетке? А это хорошая идея. И ещё две зебры. Ну, может быть, уже одна. А ещё удав-констриктор и двенадцать обезьян.

– Я люблю обезьян, – заметил Генри.

– А ещё у меня есть осьминог. Я держу его в бассейне.

– У тебя есть бассейн?

– Ну, разумеется, у меня есть бассейн. Кстати, пока не забыл, Сильвер. Ты получил мой прощальный подарок? Джакузи?

– Так это от тебя?

– Ну а от кого же. Купил её с выигрыша в лотерею. Я знал, что тебе понравится. Да-да, пользуйся на здоровье.

– Да, спасибо. Но давай вернёмся к бутылочке. Мы пришли к тебе из-за неё.

– Я же сказал, что она мне не нужна, – нахмурился Ланкастер.

– Вот и хорошо.

– Не пойми меня неправильно. У меня потрясающая жизнь. Потрясающий дом. И целые горы потрясающих вещей. Потрясающий осьминог. Но она тяготит, эта бутылочка. Ты ж понимаешь, да?

– А как же.

– И это не по силам… ну, мне. Человеку вроде меня. Потому что я… не могу удержаться.

– Тогда тебе не надо ей владеть.

– Знаю. Не надо. Я не в силах. Потому что ты был прав, Сильвер. Эта бутылка – злая штуковина. Ты просто не представляешь, что я из-за неё натворил. Скольким людям я причинил вред! – Он помолчал – из недр дома донеслись крики обезьян. – На самом деле я здесь совершенно один. Моя мачеха уехала. Сама уехала. Я её не выгонял. Папа боится возвращаться домой. Я нанял прислугу, но стоило мне что-то пожелать, как с ними случались несчастья. Единственный, кто согласился остаться, – это Геркин. И знаешь почему? Я плачу ему сто тысяч долларов в месяц, чтобы он не уходил.

– Сто тысяч? – поразился Генри. – В месяц? Эй, может, и мне пожить с тобой несколько недель? – Джоанна пихнула его локтем. Генри ойкнул. – Шучу, конечно. А сколько ты заплатишь, чтобы я переночевал?

– Ланкастер, – перешёл я к делу. – Если тебе не нужна бутылочка, продай её мне.

– Что? Я думал, она снова у тебя и ты пытаешься ещё раз её продать.

– Значит, она не у тебя?

– Ну конечно. Ты что, не слушал? Я причинял зло людям. Так что я продал её. И очень рад. Все эти вещи у меня остались. И денег куры не клюют. И расстаться с душой не придётся.

– Кому ты её продал? – настойчиво спросила Джоанна.

– Какому-то типу по имени… как же его звали? Кажется, Кавендиш. Он у меня бассейн чистил.

– Ты не знаешь, как его найти?

– Кажется, его знает Геркин. Я велю вас отвезти.

Я поблагодарил Ланкастера, затем посмотрел на его бледное лицо и дрожащие руки и предложил:

– Хочешь, поедем все вместе?

– Я? Нет. Я не выхожу из дома. Там слишком опасно. Кто-то вроде Кавендиша может пожелать одну из моих машин. И меня это убьёт. Я останусь здесь.

– А что, если он захочет получить весь дом? – спросил Генри.

– Заткнись! Заткнись! Лучше подождите снаружи, ладно? Геркин подгонит вам машину.

Мы сели в длинный белый лимузин, и Геркин отвёз нас к огромному дому в Лейквуде, примерно в семи милях от особняка Ланкастера. Дом стоял прямо на берегу озера Американ лэён. К двери вела широкая подъездная дорожка, забитая шикарными машинами.