Я услышала, как вздрогнул в кармане телефон. О, Андреев как-то мгновенно успел кинуть в Сеть наше общее фото. Реакция не заставила себя ждать. Побежали комментарии, комментарии, в основном мужские… Какая-то женщина писала: «А я стою уже одной ногой…» Где она стоит одной ногой, она не объяснила, но, вероятно, одной ногой здесь, другой еще у себя, в своих мечтах об Андрееве. Догадываюсь, что мы не одни влюблены в него.

Пока Сеня ходил курить, Андреев начал просматривать отснятое, мы стояли рядом с ним по оба его плеча и тоже смотрели, сильно не приближаясь к нему, чтобы это не выглядело двусмысленно. От Андреева исходило такое приятное поле, я его ощущала физически. Стоять рядом с ним было хорошо и надежно, и одновременно невероятно волнительно.

У меня в телефоне снова раздался звук, пришло оповещение: пользователь Якира-сан поставила новое фото. Далеко-далеко, через моря и океаны, в солнечной и чужой Орегоне, сидела Лариска верхом на каком-то памятнике, приманливо вытянув вбок ноги, чтобы нога просматривалась целиком, откинув голову, выпятив губы и приподнимая темные очки, под которыми были хорошо видны ее большие, голубые, чуть навыкате глаза. Глаза смотрели прямо в кадр – кто-то ее снимал, это не селфи – и Лариска словно говорила Андрееву (ну а кому же еще?): «Что, нашел кого-то? Сразу двух? Все равно лучше меня никого нет и не будет, и ты это знаешь!»

Я увидела, как Ульяна достала телефон, одновременно Андреев, пробормотав: «Извините…», отошел в дальний угол, отвернулся от нас, достал телефон (понятно, значит, у него тоже стоит оповещение на ее новости), посмотрел, резко убрал телефон, не сразу попал в карман, разволновался, еще раз запихнул его мимо кармана, телефон упал…

Я посмотрела на Ульяну, она сделала вид, что вообще ничего не поняла. Ладно, конечно, мы ведь – каждая за себя. Двоим нам один Андреев не достанется. Тем более такой взволнованный Ларискиным отсутствием Андреев.

Как-то мне стало грустно и скучно одновременно. Всё уже сказал Лермонтов. Всё правда. И «руку подать некому», и «любить на время не стоит труда», и «вечно любить невозможно…» Всё так.

– Я пойду, – сказала я.

– Материал не будешь смотреть? – удивился Андреев.

– Нет.

– А как же практика? – слегка усмехнулся он.

Какой у него говорящий взгляд. Чего только я не прочитала в этом взгляде…

Ульяна взглянула на меня вопросительно. Я выдержала и ее взгляд. Если она хочет быть буфером в играх Андреева с Лариской – пусть будет. Я не хочу. Я, конечно, абсолютно не уверена, что все мы сейчас смотрели одну и ту же ее фотографию… Может быть, так совпало… Может быть, ему просто что-то неприятное написали… Но думаю, что я не ошибаюсь. В студии появился четвертый человек, и третья женщина. И у этой женщины были все права, а у нас – точнее, лично у меня – никаких.

– Мне нужно готовиться к семинару. Если я больше не нужна сегодня, я пойду, – сказала я, взяла свое пальто, шарф, шапку и пошла к двери. Пока я шла, несколько секунд, я отчетливо чувствовала сомнения Ульяны. Если бы я обернулась, я бы увидела ее глаза и вопрос в них – уходить ли ей или оставаться одной. Но я не обернулась. Лишь у двери спросила, не глядя на нее:

– А ты?

– У меня все готово к семинару, – ответила Ульяна. – Я еще побуду, посмотрю отснятое. Мне интересно…

– До свиданья! – сказала я обоим.

– До свиданья, – немножко удивленно ответил Андреев, – Надя… феечка…

Я чуть было не осталась. Я остановилась в конце коридора, пошла обратно. Потом опять к выходу. Вышла на улицу. Я понимаю, наверное, как однажды люди начинают курить. Вот тут герой или героиня бы закурили и, втягивая и выпуская дым, стояли бы и думали, что им дальше делать. А я просто стояла и думала. Вот сейчас я уйду, Ульяна подойдет к Андрееву и… и – что? Нет, я не могу об этом думать… Или Андреев подойдет к Ульяне и… Но для этого надо, чтобы она ему нравилась, он же ее совсем не знает. Будут задушевно разговаривать… Пойдут куда-то обедать… найдут столько точек пересечения… он в нее влюбится… а мог бы влюбиться в меня… он так это сказал… «феечка»… ведь я всё понимаю, я тоже могу так разговаривать, как Ульяна… умно… Но я не такая бойкая… чуть менее бойкая… скажем так… а ему нравятся бойкие… Лариска – огонь, это понятно… но они же расстались с Лариской… или нет? Или это форма их существования? Как романтично – он здесь, одинокий, с собакой и котами, двумя распрекрасными котами, которых так любят его подписчицы (заочно), а далекая недоступная Лариска – за океаном, в легкой курточке, коротких джинсах, с тонкими щиколотками и нежными розовыми губами, смеется в камеру, и кто-то ее фотографирует. «Кто?!» – думает Андреев. Так пусть Ульяна с ним остается. А он думает о Лариске. Нет, я так не хочу.

Всё, решено. Я дошла до проходной. Мы входили вдвоем, охранник еще сказал мне: «Будешь старшей, с тебя – спрос…». Но сейчас он ничего не спросил, даже головы не поднял. Все фикция, значит. Никакого спроса ни с кого нет. Странное вообще это место… Странная, порочная система… Индусы продают ткани, которые делают китайцы, очень бедные китайские женщины обслуживают прядильные станки и красильные аппараты, здесь ткани продают оптом, наши барыги с мордами поперек шире покупают уже недешевые рулоны и ставят втридорога в магазины, так что цены у тканей, особенно у натуральных или полунатуральных, – заоблачные. Может быть, человечество когда-нибудь вернется к простому и правильному распределению своих богатств? Каждый будет брать не больше и не меньше, чем ему нужно, и отдавать столько, сколько сможет… Кажется, где-то я уже это слышала…

За мной увязался какой-то темнокожий человек, я сначала думала, что это индус, но потом разглядела – нет, другой. Он забегал то с одной стороны, то с другой, пытался что-то говорить, предлагать, куда-то звать, махал рукой в сторону какой-то машины… Поняв, что я не скажу ни слова, он грязно меня выругал, пнул сугроб ногой (хорошо, что не меня!) и ушел прочь. Мир мужчин. Мне он активно не нравится. Мне на самом деле не нравятся их законы, как и Ульяне. В этом мы схожи. Мы во многом с ней схожи. Только я бы, наверное, не осталась наедине с Андреевым, который – я уверена – день и ночь думает о своей сбежавшей Лариске. Прекрасной, стройной, как девочка, коварной, самостоятельной и крайне глупой. Неотразимое сочетание на самом деле, даже для такого умного мужчины, как Андреев.

Как же не любить такую женщину, которой всегда рядом нужен он? Которая без него делает и делает глупости и посылает ему фотографии из-за океана – ставя их в публичную Сеть. А вдруг еще кто-то решит – там, за океаном, – что Лариске нужна его помощь? Что без его мозгов, силы и капиталов прекрасная Лариска пропадет? Что тогда будет делать Андреев? Прыгать с одного из недавно отремонтированных московских мостов?

Москвичи неожиданно вспомнили, что у них, оказывается, есть набережные, часто совершенно заброшенные или просто непостроенные, стали активно их строить, восстанавливать и, естественно, тут же нашлись застройщики, которые решили, что продать квартиры «с видом на реку» будет очень выгодно, и бросились строить очередной сорокапятиэтажный дом, который никогда не будет продан – если только вся Россия не приедет жить в Москву. И останется от России лишь Московское княжество. Собственно, с чего и начинали, к тому и идем…