Я отталкиваю его и распахиваю дверь. Меня обдаёт жаром, чувствую, как огонь опаляет ресницы и брови. Ник. Милый, добрый Ник. Нет. Пожалуйста. Пусть это будет сном.

— Стой ты, мать твою! — рычит Эдик и отшвыривает меня обратно на улицу.

Рукав моего пальто горит. Я наблюдаю за этим сквозь пелену слез. Эдик снимает куртку и набрасывает на мой рукав. Я отпихиваю его и снова пытаюсь войти внутрь.

— Ты больная?! — орет Эдик. — Так ты им не поможешь, дура чокнутая!

— Отцепись от меня! Отстань! Я должна… Должна… Что я наделала?!

Кажется, я начинаю выть, потому что Эдик вдруг со всей силы отвешивает мне пощечину.

— Приди в себя. Я вызвал пожарных. Остаётся только ждать.

Я сажусь на землю и закрываю голову руками, качаюсь из стороны в сторону. Я убила их. Убила.

Глаза Эдика вдруг расширяются, а я начинаю рыдать. Мы слышим девичий крик. Я узнаю голос Ли.

Не помню, как я это сделала, но я уже внутри. Столовая вся в огне. Здесь повсюду дым, и почти ничего не видно.

— Ли! — зову я. — Ник!! Пожалуйста…

Что-то обрушивается мне на голову, и я падаю. Дышать сложно. Я пытаюсь снять шарф, чтобы прикрыть им лицо, но у меня не получается. Встать не могу, что-то придавило мне ноги.

— Пожалуйста, — бормочу я, и легкие пронзает боль.

Мне кажется, что я вижу Ника. Он стоит посреди огня и держит за руку Ли. Он поворачивается к ней и говорит:

— Зачем ты с ней общаешься? Я же предупреждал.

Глава 41. Ник

— Нужно выбираться, ладно? Только не паникуй. Поднимайся.

Я понимаю, что происходит. И я очень боюсь, что Ли принадлежит к числу людей, впадающих в истерику в критические моменты. Ещё больше я боюсь того, что впаду в ступор я сам.

Ли послушно принимает мою руку и встаёт на ноги. Держась за руки, мы бежим к двери. Я толкаю ее ногой. В нос бьет едкий запах бензина, но огня нет. Возможно, мне в голову пришла безумная идея насчёт поджога, и этот запах вовсе не бензина. Мало ли похожих веществ. Может, ночью решили всю школу обработать от тараканов или что-то вроде того.

Чувствую, что Ли тоже немного успокаивается.

— Валим отсюда, — хрипло говорит Ли и сглатывает слюну. — Плевать на Георгия, пусть сам нас выгонит, если уж на то пошло.

Я отвечаю, что полностью с ней согласен. А ещё я замечаю, что Ли стоит посреди лужи. Не представляю, когда она успела надеть обувь, я же — нет. Мои носки промокли. Аккуратно я задираю ногу, провожу руками по мокрой ступне и обнюхиваю ладонь.

Ли тем временем уже спустилась на несколько ступеней и нагнулась разведать обстановку.

— Ник! — с ужасом выкрикивает она. — Столовая!

Но я уже и так все понял. Это совершенно точно бензин. Небрежный мокрый след идёт по всей лестнице и заканчивается на двери актового зала. Я в два прыжка оказываюсь рядом с Ли. Дверь столовой полыхает, но коридор — ещё нет.

— Быстро! — командую я. — Бежим к выходу!

Сердце бешено колотится, пока мы мчимся к выходу. Я изо всех сил толкаю дверь плечом, но она не поддаётся. С другой стороны к стеклу прижимается перекошенное лицо охранника Георгия.

— Ключ! — ору я, теперь я отчётливо чувствую запах дыма, а значит, дело плохо.

— Ключ, ключ… — бормочет Ли, ощупывая карманы. — Он не у тебя? О, господи…

Она беспомощно смотрит на меня, в ее глазах блестят слёзы.

— Кажется, я оставила его в замке…

— Дерьмо!!

Я перестаю дёргать дверную ручку, тру виски, пытаюсь собраться с мыслями. Охранник Георгий пытается выбить дверь с той стороны. Помощничек, блин.

— Так, — я оглядываюсь по сторонам. Лестница в сторону учебных кабинетов полыхает огнём. Пламя быстро распространяется, ползёт к нам. — Так.

Ли шарит по столику охранника, роняет все предметы, громко материться.

— Здесь должен быть его ключ! — восклицает она и хватается за голову. — Не могу найти… Не могу найти.

Она замирает и устремляет на меня затуманенный взгляд.

— Мы тут умрем, да? Сгорим заживо?

— Так! — ору я опять, подбегаю к ней и хорошенько встряхиваю ее. — Давай без этого самого! За мной!

Я говорю уверенно, но я не представляю, что мне делать. Крепко сжимаю потную ладонь Ли и несусь вместе с ней обратно. Я мысленно молюсь, чтобы пламя не добралось до той лестницы, откуда мы только что сбежали. Но мои молитвы, по-видимому, услышаны не были.

Мы видим, как огненная дорожка прокладывает себе путь по ступеням. Выглядит завораживающе. Что-то во мне требует остановиться и молча наблюдать за этим, но я осаживаю самого себя. Не время давать слабину.

Ли качает из стороны в сторону. Я крепко сжимаю ее ладонь, так, чтобы ей стало больно. Она вскрикивает, но руку не отпускает.

— Наверх! — говорю я.

— Ладно.

Мы перепрыгиваем через ступеньки, и нам удаётся добраться до самого верха. Я чувствую, как дико жжёт ступни, и Ли орет не своим голосом:

— Ник, ты горишь!

Ясен пень, мои носки пропитались бензином.

— Это из-за тебя, — умудряюсь шутить я.

Ли отчаянно колотит мои ноги своей сумочкой. На удивление ей удаётся потушить мои носки. Женские сумочки — оказывается, полезная вещь.

Дверь в актовый зал полыхает. Я поднимаю ногу, чтобы толкнуть ее и зайти внутрь, но Ли отпихивает меня.

— Я сама! Не хочу, чтобы ты вконец испортил носочки.

Она будто бы изображает какой-то приём кунг-фу, и дверь распахивается. Мы пролетаем сквозь огненный дверной проем и оказываемся внутри. Я сбрасываю верхнюю одежду, мне невыносимо жарко.

— Кто-то решил нас тут сжечь?! — спрашивает Ли, оглядываясь по сторонам, будто бы поджигатель притаился в этой комнате.

Огонь до сюда ещё не добрался, но все в дыму. Я приказываю Ли натянуть на лицо шарф, и она, кажется, смеётся.

— Давно уже сделала, умник! А сам-то?..

Я чувствую, как перед глазами все плывет.

— Молодец, — говорю я, — ты — молодец.

— Ник, — растерянно зовёт меня Ли, — Ник, эй! Ник!

Я отчаянно пытаюсь понять, где она находится, но у меня не выходит. Все расплывается, дышать тяжело, сердце гулко стучит где-то в животе.

Я слышу, как Ли кричит. Это вопль настоящего ужаса. Я пытаюсь сфокусировать взгляд и обнаруживаю, что лежу на боку. Она сняла свой шарф и прикладывает его к моему лицу.

— Держи! — требует она. — Поднимайся, ну. Ты надышался дымом.

— Шторы, — бормочу я. — Снимай шторы.

Она укоризненно смотрит на меня и хмуро выдаёт:

— Я думала, ты умер. Никогда так больше не