делай, — потом вдруг ее взор светлеет. — Шторы! Ну, конечно. Мы спустимся через окно.

Она резко сдирает шторы с петель. Я диву даюсь, как ловко у неё это получается. Пытаюсь встать и помочь ей, но, когда я оказываюсь на ногах, она уже закончила.

— Слава Богу, у нас на окнах нет решёток, — озвучивает мысли вслух Ли. — Давай, иди сюда, потихоньку.

Она бросает взгляд за мою спину и меняется в лице.

— Там все плохо, да?

— Нормально, — безмятежно отзывается Ли, но повернуть мне голову не дает. Привязывает штору к батарее, открывает окно и швыряет другой конец в темноту. — Лезь!

— Нет, ты первая.

Я чувствую жар, обдающий мою спину. Мне приходит в голову, что спастись успеет только кто-то один.

— Я сказала, лезь! — огрызается Ли, и ее взгляд непоколебим. — Ты еле на ногах стоишь! И шарф отдай.

Я чувствую себя висящим над пропастью. Руки скользят, удерживать себя на весу очень непросто. Я размышляю о том, что надо бы сбросить пару килограмм, если удастся выкарабкаться из этой истории. А ещё я думаю о том, что будет, если я больше не выдержу и разожму ладони. Потому что мне начинает казаться…

— Ник!!

Спину пронзает боль. Нащупываю что-то холодное и мокрое, кажется, это трава. Дышать все ещё тяжело, но уже значительно легче. Впервые упал так удачно.

— Я в порядке, — говорю я, прекрасно понимая, что Ли меня не слышит.

Затем пытаюсь подняться на ноги, вдруг осознаю, что Ли ещё там. Изо всех сил напрягаю глаза и вижу ее хрупкую фигурку. Она висит на шторе и болтает ногами в воздухе.

— Держись! — кричу я и представляю, как она мысленно огрызается на меня. Будто бы сейчас ей нужны чьи-то советы.

Все происходит в считанные мгновения. Ли парит в воздухе вместе с этой злосчастной бордовой шторой и приземляется точно на меня. Я охаю, перед глазами искры. Она не издаёт ни звука. Я пытаюсь пошевелиться так, чтобы не причинить ей боль. Однако реакции нет.

Сердце сжимается. Я молю всех богов мира, чтобы она очнулась и принялась ругать меня последними словами. Пусть она будет в порядке, пусть будет.

— Слабак, блин.

Я облегченно втягиваю воздух носом. Какое счастье, она ругается!

— Ты в норме?

— Вроде сломала руку. Но это пустяки. Зато ты не в норме: хлопнулся в обморок, как барышня.

Ли издаёт невнятный хрюк. Видимо, пытается смеяться. Я улыбаюсь. Никто из нас и не думает вставать. Дождь все ещё идёт. Никогда так не радовался дождю.

Глава 42. Ли

— Разве я не должен? Она тебя чуть жизни не лишила!

Эдик сидит на стуле в больничной палате, мнёт в руках цветы, которые, наверно, принёс для меня. Я кошусь на Ника. Он стоит у двери, скрестив руки на груди: можно подумать, я всемирно известная звезда, а он — мой охранник.

Ник крепко сжимает губы и испепеляет взглядом Эдика. И я понимаю, почему.

— Не должен, — повторяю я ещё раз. — Стелла сама пострадала. Не надо портить ей жизнь. Она ведь не хотела причинять нам боль, ты сам сказал.

— Но ты не слышала, что было! Они всё замяли! Просто замяли. Ты могла умереть…

— Мы могли, — поправляю я его жестко. Хотя, на самом деле, мне приятно его беспокойство.

— Вы могли, — кивает Эдик и бросает короткий взгляд на Ника. Мне становится ясно, что по Нику бы Эдик не страдал. — Ее папаша походу нехило раскошелился! Нет, я так не могу. Это неправильно. Я расскажу все, что знаю.

Ник срывается с места, хватает Эдика за шиворот и громко шипит ему на ухо:

— Ничего ты не расскажешь.

Хорошо, что в палате только мы втроём. Уж не знаю, как так вышло, но меня определили в одноместную палату. Мне вкололи обезболивающее, ясно мыслить сложно, но я согласна с Ником: если уж Стелла пошла на такое, у неё совсем сорвало крышу. Нужно ей помочь, а не усугублять и без того фиговое положение.

Эдик брезгливо убирает руки Ника от себя. Кладёт помятый букетик белых хризантем на мою кровать и встаёт перед Ником. Они почти одного роста, Эдик чуть выше. Их лица так близко, как будто они собрались поцеловаться. Я изо всех сил стараюсь сдержать смех. Что это у них тут за обезболивающее такое?

— Ей было плевать, когда я сказал ей, что там Ли, — наклоняя голову, заявляет Эдик. — Она бросилась в огонь не за ней. Она метнулась спасать тебя, Казанова недоделанный.

— Катись к черту, — невозмутимо отвечает Ник. — А может, это был ты? Решил перевести стрелки на Стеллу? Что ты там делал так поздно, а?

— Следил, чтобы с Ли ничего не случилось, понятно?! — гремит Эдик. — И не зря, как выясняется! От тебя ведь толку никакого!

— Давно ты за мной следишь? — встреваю я и зачем-то улыбаюсь. — Это так ми-и-ило.

Ник удивленно моргает. Я хихикаю. В палату вламывается какая-то женщина и просит парней немедленно удалиться. Заявляет, что они мешают мне отдыхать и поправляться. Я слабо возражаю. «Какой-то женщиной» оказывается моя мать. Вот это сюрприз.

— Ну, как ты, дочь? — спрашивает она, когда возмутители моего спокойствия скрываются за дверью. Она недоверчиво смотрит на помятый букетик на моей кровати.

— Фигня, — отзываюсь я.

— Нет, это не фигня. Расскажи мне, что произошло. Пожарные сказали, что что-то с проводкой. Но ведь это не так, верно?

Я удивленно смотрю на неё. Неужели подслушивала наш разговор? Очень надеюсь, что нет. Молчу. Стараюсь отыскать взглядом ее ноутбук. Куда же она его запрятала? В эту маленькую сумочку он бы не влез. Неужели смогла наконец оторваться от него?

Она выжидает. Смотрит на меня с какой-то печалью. Или даже жалостью. Что это за взгляд такой?

— Здесь никого нет, — говорит она, будто бы у меня нет своих глаз. — Я постаралась, чтобы никто не услышал наш разговор.

Значит, это она устроила меня в одноместную палату. Какая забота. С чего бы это?

— Ты можешь сказать мне правду, — мама наклоняется ко мне и кладёт горячую ладонь на мою здоровую руку. — Зачем ты подожгла школу, Лиза?

Глава 43. Ник

Иду по больничному коридору, прислушиваюсь к приглушённым голосам из палат. Мне хочется убедиться, что со Стеллой все в порядке. Она тоже где-то здесь. И досталось ей больше всех.

Эдик пулей вылетел из палаты Ли и уже испарился, к моему великому счастью. Смотреть на него не могу. Всегда меня бесил, а сегодня — особенно. И