Равиль по неизвестной причине забеспокоился и нервноспросил:

— Это он вам нажаловался?

— Нет, конечно, — солгала я.

— Откуда же вам известно про бильярдную? Вы здесь редкаягостья.

— Меня просветила одна милая дама. Она случайно видела, какв понедельник в эти ворота заезжал ваш сиреневый автомобиль. Бедняжка не знала,что отменен сеанс, и тщетно пыталась попасть в особняк, вы же были так увлеченысвоим бильярдом, что даже не захотели с ней поговорить.

Услышав это, Равиль и вовсе побледнел.

— Что за дама? — резко спросил он.

— Имени ее я не знаю, но покажу вам при случае, — пообещалая. — А в чем, собственно, дело? Похоже, вас это взволновало?

Равиль мгновенно взял себя в руки, с озорной улыбкойвзглянул на меня и игриво пропел:

— Ни в коем случае. В данный момент меня волнуете только вы.

Однако, когда мы выехали из ворот на темную дорогу, Равильснова нахмурился. Я притворилась, что не замечаю этого, и кокетливо спросила:

— Вы и в самом деле хотите меня… — здесь я сделала длиннуюпаузу и продолжила уже серьезней:

— Пригласить на ужин или сказали это для отвода глаз, чтобыпоговорить со мной тет-а-тет?

Брови Равиля удивленно взметнулись — на мой взгляд, слишкомдемонстративно.

— Поговорить о чем? — напряженно спросил он. Я сделала вид,что смутилась:

— Ну, не знаю. Кое-что из нашего разговора с Коровиным,думаю, вы услышали.

— Только последнюю фразу, — признался Равиль.

— Последнюю фразу? Кстати, как вы относитесь кклаустрофобии? Вы в курсе, что это такое? — Похоже, Равиль обиделся.

— Я образованный человек, — небрежно бросил он.

— Ах, да, извините за глупый вопрос. Ваш французский меняпотряс. Как легко вы пишете, и совсем без ошибок.

— Французского я не знаю совсем, — огорошил меня Равиль. —Писал не я, а дух императора. Если исходить из вашей логики, то я потрясающийполиглот, потому что пишу на тридцати двух языках. Если вы не верите вспиритизм, то зачем сюда ходите?

Мне показалось, что в тоне Равиля слишком мало вежливости.

«Мальчик нервничает, — подумала я, — но почему? Чтовзволновало его? Мой разговор с Коровиным или упоминание бильярдной?»

— Значит, вы не хотели поговорить со мной, а простопригласили на ужин, — сделала я заключение.

Равиль натужно улыбнулся и ответил:

— И пригласил на ужин, и хотел поговорить. Не будем же мымолчать.

— Я имела в виду конкретную беседу.

— Конкретно я хотел сказать, что у вас очень красивые ноги иглаза.

— Только ноги и только глаза? — несказанно изумилась я.

— Хотите, чтобы я перечислил все остальное? Следовательно, уменя будет достаточно для этого времени? — он, наконец, улыбнулся от всей души.

— К сожалению, нет. Даже приглашение на ужин принять немогу, — ответила я, доставая из сумки мобильный и набирая номер Тамарки.

Она, услышав мой голос, сразу же завопила:

— Мама, ты невозможная! Что ты сегодня наговорила мне уКоровина? Теперь я сижу и думаю. Неужели ты подозреваешь и меня?

— Тома, я всегда тебя подозреваю.

— В чем?

— Во всем, — призналась я, — но об этом сейчас говоритьнеудобно.

— Ты где? — мгновенно пожелала знать Тамарка.

— В автомобиле Равиля.

— Что ты там делаешь? — возмутилась она.

— Равиль любезно пожелал оказать мне услугу, ты же бросиламеня, не подумав о том, что сегодня я без машины.

— Ты всегда без машины. Пусть Маруся твоя думает, ей почащенужно тренировать свою извилину, — выдала Тамарка и уже мягче добавила:

— Попроси Равиля срочно привезти тебя ко мне. Есть разговор.

— Вряд ли его это обрадует, — усмехнулась я. — Равильпригласил меня на ужин.

— Что?! К черту ужин! Дай ему трубку!

Я с удовольствием передала трубку Равилю. Боюсь, он неиспытал благодарности. Тамарка здорово его загрузила: после короткой беседы сней он, похоже, согласился бы везти меня и на Марс, и на Луну.

Одно радовало: Равиль искренне расстроился, когда узнал, чтоужин отменяется.

«Значит, есть еще порох в пороховницах», — возликовала я.

Однако радость моя была преждевременна.

В дальнейшем Равиль обнаружил такое любопытство, что толькополная идиотка могла отнести его внимание на счет своих прелестей. Слюбопытством он обнаружил и полнейшую осведомленность — стало очевидно, чтоРавиль не просто сидел за ширмой, а напряженно подслушивал наш с Коровинымразговор.

В конце концов я сделала вывод, что за ужином Равильнадеялся выпытать у меня все, что в связи с подслушанным его заинтересовало.Причем он не только надеялся выпытать, но и мучительно этого желал. Узнав, чтоужин не состоится, Равиль, отбросив всякие приличия, буквально атаковал менявопросами. Я не выдержала и возмутилась.

— Мало, что вы беспардонно подслушиваете моюконфиденциальную беседу с великим магистром, так еще и нахально лезете в моидела, — воскликнула я. — Кто вам дал право вторгаться в чужую жизнь?

— Вы просили помощи у Коровина, я же хочу предложить вамсвою, — невозмутимо ответил Равиль.

Я изумилась:

— Какую помощь вы можете мне предложить?

— Найду вам того, кого вы ищете, и не буду пудрить мозги,как это любит делать Коровин. Мои способности вы уже видели, я уникум, Коровинже лишь пассы над головой умеет изображать.

Мне стало смешно. За кого он меня принимает? За чокнутую,которая верит в говорящих духов? Я образованнейшая современная женщина и морочитьголову себе не позволю!

В доступной форме я в то же мгновение и довела этуинформацию до сведения Равиля, он же, нахал, с невозмутимостью мне ответил:

— Если вы не верите в духов, так нечего и в наш салонходить. Это стоит недешево. И зачем вы тогда доверились Коровину? Он как липкувас теперь обдерет, я же возьму с вас сущие крохи.

— Для пользы дела я готова платить, и оставьте меня в покое.Вам-то все это зачем?

— Я медиум. Это моя работа, я предлагаю помощь, а выпочему-то отказываетесь. Странно.