На «Арбате» есть Музей истории города Улан-Удэ. Он занимает деревянный дом, сложенный из массивных бревен. Стены его выкрашены в ярко-белый цвет. Внутри особая атмосфера, тихая и спокойная. Может быть, так кажется после шумной улицы, толпы и жары. Дом раньше принадлежал купцу Голдобину, потомственному почетному гражданину города. Он строил дом на совесть, для себя, и лично участвовал в строительстве. Ощущается особая энергия дома.

На первом этаже — рисунки местного жителя, запечатлевшие знаменательные события из жизни Улан-Удэ. Раньше город назвался Нижнеудинск. На рисунках изображено празднование коронации царя, в честь которой нижнеудинцев бесплатно потчевали пивом. А еще — визиты знаменитостей. И появление железной дороги. И строительство первой трамвайной линии в Нижеудинске. Рисунки состоят из множества точек, сделанных гелевыми ручками, а фон выполнен акварелью. Издали смотрится как гравюра.

В соседних залах — предметы быта горожан разных эпох. Переходя из зала в зал, как на машине времени перемещаешься из одной эпохи в другую. Экскурсоводы поведали городские легенды и истории. Узнав о том, что я путешественник, приглашали в литературное кафе на чаепитие. Я вынужден был отказаться, потому что поджимало время. До отправления электрички нужно было успеть запастись провиантом для продолжительной стоянки на озере Байкал.

Магазин с низкими ценами рекомендовала хозяйка хостела. В этом сетевом супермаркете покупают продукты монголы в своих продуктовых турах. Правда, они берут только товары по акции. Если по акции идут шпроты за 29 рублей, то они набирают по несколько коробок этих консервов. Мой паек состоял из сухофруктов, сухарей, козинаков, тушенки «Бурятмясопром» и круп. Получился объемный пакет. Когда рассовал продукты по рюкзаку, он надулся пузырем, а компрессионные ремни едва сошлись. Рюкзак прибавил в весе килограммов семь и стал трещать и клацать всякий раз, когда я взгромождал его на спину.

Объявили посадку на электричку Чита-Пассажирская — Таловка. Отправление с третьего пути, переход по виадуку. Поездов на станции не было, и я перешел по путям. Преимущество низкой платформы: сделал шаг — и ты уже на перроне.

Электричка шла на Таловку. Погода наладилась, и дачники спешили покинуть город, чтобы провести выходные на природе. Поскорее добраться до речки и выкупаться — мечта пассажира электрички, идущей из города в знойный день. Вдоль путей тянулась полноводная река Селенга. Рядом со станциями между соснами и елями кое-где проглядывали шиферные крыши дачных домиков. Иногда дачи круто взбирались по склонам холмов и гроздьями свисали над обрывом. Дачники выходили на остановках, и на конечную станцию я прибыл в одиночестве. За Таловкой пригородное сообщение обрывается.

У меня был билет в сидячий вагон иркутского поезда № 316И, от Таловки до Слюдянки-1. На этот раз получилось купить электронный билет и пройти регистрацию на поезд через интернет. Сделал это я еще на вокзале Улан-Удэ и был подстрахован работающими там билетными кассами.

Таловка — глухая станция на Транссибирской магистрали. Нет ни депо, ни столовой. Одинокий пост безопасности и домик начальника станции. Разъезд заставлен товарными вагонами. С одной стороны лес, с другой — поселок с серыми бараками и единственной пятиэтажкой.

Ближайшую ночь предстояло провести в сидячем вагоне, а значит, толком не выспаться. До поезда нужно было хорошо отдохнуть. Я направился на речку в трех километрах от станции. На пляже можно искупаться, освежиться после дневного зноя и досушить вымокший в Хилке тент палатки. На берегу нашлось место с заходом в воду и поляной для сушки тента. Установив палатку, я искупался и улегся на туристическом коврике. В метре от меня приятно журчала Селенга. Лучи заходящего солнца, пробиваясь между стволами сосен, расчертили поляну оранжевыми линиями. Ниже по течению река омывала пляж. К его берегу прибило старый мотоцикл, когда-то утонувший в реке, а теперь ржавый и сплошь покрытый водорослями. На стрелке пляжа, плескаясь и визжа, купались дети.

Проходящий поезд останавливается в Таловке в 23:40. Чтобы не шататься в темноте по поселку, я пришел на станцию с наступлением сумерек и расположился на лавке. Перрон был короткий, из бетонных плит. С металлическим лязгом мимо проносились товарняки. Дежурный из поста светил в кабину машиниста проходящего поезда зеленым фонарем — разрешение поезду двигаться по станции без остановки. Такая у него обязанность. В перерывах между поездами дежурный утыкался в светящийся экран телефона и отрывался от него, только когда очередной состав грохотал на стрелках в горловине станции. Иногда дежурный спохватывался, когда электровоз несся мимо поста. Светить фонарем было поздно.

Стемнело. К прибытию поезда на перрон подтягивались пассажиры. Кого-то провожала шумная компания, другие появлялись незаметно, выходя на перрон откуда-то из темноты. Объявили прибытие поезда. Репродуктор был такой громкий, что казалось, о прибытии триста шестнадцатого на первый путь знала уже вся округа. Поезд стоит минуту, а нужно еще успеть добраться до своего вагона. Я заранее вывел на экран смартфона картинку с электронным билетом. По инструкции нужно показать проводнику сохраненный бланк билета на экране мобильного устройства.

Мимо заскользили окна вагонов, освещенные тусклым светом дежурного электричества. За локомотивом шел четвертый вагон. Мой, пятый, оказался в начале поезда и пронесся мимо на огромной скорости. Состав стал сбавлять ход. Я побежал вслед за вагоном. Шипели тормоза. Под вагонами одновременно скрипнули десятки чугунных колодок. Я даже не заметил, как кончился перрон. Из-под ног разлетался щебень железнодорожной насыпи. За спиной остались огни перрона. Вагоны остановились, и захлопали тамбурные двери. На насыпь сверху, из вагонов, летели сумки. За ними спрыгивали прибывшие пассажиры. Из открытой двери пятого вагона выглядывала проводница.

— С электронным билетом? — спросила она.

— Да, это я.

Проводница опустила лесенку, и, цепляясь за поручни, я вскарабкался в вагон. Поезд тронулся. Вагон был полупустой, и я занял свободное место. Рядом сидела семья из Китая. Титан нагрелся, и я выпил стакан чая. Устроился в довольно удобном кресле «самолетного» типа, откинул спинку и заснул.

Проснулся оттого, что кто-то толкал меня в бок.

— Скоро Слюдянка, просыпайтесь! — прошипела в ухо проводница.

— Да-да, — сонно забормотал я.

Справа за окном плыло зеркало Байкала. Из-за холма на другом берегу показался алый диск восходящего солнца. Свет его лучей отразился в Байкале, и водная гладь приобрела розоватый оттенок. Поезд подъезжал к главному железнодорожному узлу Байкала — станции Слюдянка-1.

Поезд прибыл в Слюдянку ранним утром. Пассажиры вяло спускались на перрон. Поселок еще спал, все магазины были закрыты. На улицах было тихо и пустынно, и только редкие жители спешили на работу. Сон в сидячем положении не дает полноценного отдыха. Поезд на Порт Байкал отправлялся после полудня, и до этого времени можно было отойти от Слюдянки километра на три, разложить палатку на берегу озера и вздремнуть.