– Реально? – Элина ненадолго задумалась, но все же нашла подходящее объяснение: – Вероятно, поэтому преступник залепил объектив камеры наблюдения и вошел к тебе через дверь.

– Но почему он сделал это заранее? Каюту разгромили в день экскурсии, но записи не было с вечера предыдущего дня.

– А вот это я должна спросить у тебя.

– Я камеру не заклеивал!

– Ее заклеил тот, кто приходил к тебе тем вечером или той ночью! – Элина выпалила это наугад и по лицу болгарина поняла, что угодила в точку. – Ага-а-а!

– Вот только не надо меня шантажировать! – воскликнул он. – В конечном счете, у каждого есть свои профессиональные интересы. Мои интересы не имеют отношения к погромам и тем более к убийству Оды.

– Пусть так, – с невозмутимым видом согласилась она. – Но только предупреждаю: когда соблаговолишь об этом рассказать, возможно, будет уже поздно.

– Пожалуйста, ближе к делу, – сказал Богдан.

– Нам следует узнать, кто живет рядом с шведками и рядом со мной.

– Уверен, там уже побывали полицейские.

– Послушай, – Элина посмотрела ему в глаза, – давай договоримся на берегу: у Таскирана свое расследование, а у нас – свое. Мы загребем пошире.

– Что-то я тебя не пойму.

– Обойдем соседние каюты и те, что рядом с ними. Всего на каждой палубе их будет четыре. Ты обходишь среднюю палубу, и твоя задача будет проще: за исключением твоей каюты останется три. Я пойду на верхнюю палубу, и у меня будет четыре. Идет?

– Ты предполагаешь, что кто-то из ближайших кают мог перелезть по балкону?

– Это очевидно. Разве нет?

Богдан издевательски потупился:

– Да как тебе сказать… Я только что видел, чем закончилась такая попытка.

– Ну да… – ничуть не смутившись, вздохнула Элина. – Но, возможно, преступник был ловчее меня.

Богдан взволнованно рассмеялся:

– Даже не представляю, как это сделать! Ну, постучу, мне откроют. И что?

– Придумай что-нибудь. Спроси, например, в какой каюте живет старик с деревянным протезом и попугаем, который сидит у него на плече.

– Надо же! Среди пассажиров есть такой? – озадачился Богдан.

Элина посмотрела на него так, словно диагноз был ясен.

– А ты не такой уж пройдоха, как думает Таскиран. Неужели не понял? Про старика я придумала.

– Ну, предположим. О чем будешь спрашивать ты?

– Еще не придумала, – задумчиво проговорила Элина и тут же оживилась: – Например: это не в вашей ли каюте убили ту девушку?

– Ну вот, а говоришь, мне будет легче…

– Тебе об этом спрашивать глупо. Большинство пассажиров «Олимпика» знает, что той ночью ты был вместе с Одой. Такие новости быстро распространяются.

– Ты все предусмотрела.

– И еще! Один очень важный момент. – Элина подняла палец вверх, словно предупреждая. – Если тебе удастся кого-то разговорить, постарайся узнать, не заметил ли он чего-нибудь необычного.

До ужина оставалось около часа, и они решили использовать время с пользой. Вскоре после окончания разговора Элина поднялась на верхнюю палубу, а Богдан остался на средней, клятвенно пообещав, что как только она уйдет, он тут же начнет обход.

Начав с соседней каюты, Элина постучалась туда. Спустя несколько минут дверь бесшумно открылась. В проеме стояли две одинаковые фигуры в одеянии православных монашек.

Одна из них спросила:

– Что вам угодно?

– Простите, я, кажется, ошиблась… – растерянно пробормотала Элина. – И уже через мгновенье после того, как захлопнулась дверь, вслух себя отругала: – Растяпа несобранная… Пусть они ни при чем, но расспросить-то могла!

Ближайшую дверь с другой стороны открыли такие же монашки.

Но теперь она подготовилась:

– Прошу прощения, мне только спросить.

– Да-да… Ничего… – закивали монашки.

– Здесь убили ту самую девушку? – она указала на соседнюю дверь.

– Да-да… Там живет шведская девушка. – Было заметно, что монашки плохо знают английский.

Элина повторила тот же вопрос по-русски, и монашки заулыбались:

– Вы наша? Как хорошо! Ну да, все верно, там жили две девушки. Одну из них убили, а вторая осталась.

– Неужели вторая девушка осталась жить в этой каюте?

– Знаете, – шепотом заговорила монахиня, – мы, когда узнали, очень расстроились. Но, видимо, в Швеции к смерти относятся проще.

– Видимо, да, – согласилась Элина и, чуть поколебавшись, спросила: – В ночь убийства ничего странного не слышали? Не заметили?

Монахини переглянулись, и та, что постарше, спросила:

– Вы из полиции?

– Нет, – честно призналась она. – Но я имею к этому отношение.

– Не знаю, стоит ли говорить… Утром, часов в пять, мне показалось, что в балконную дверь тихо постучали.

– Вы подошли к балкону? – спросила Элина.

– Нет, – монахиня покачала головой, – подумала, что мне показалось.

– Пожалуйста, вспомните, что это был за звук?

– «Тук-тук». Очень мягкий.

– Тихий?

– Да, пожалуй.

– Но как вы его расслышали?

Монахиня указала на диван:

– Я сплю здесь, а сестра Анна спит на кровати. Каюта у нас маленькая, балкон, как видите, рядом с диваном. Но даже на таком расстоянии стук был едва уловимым.

– Может быть, стучали в балкон соседней каюты, к шведкам? Или о балконное ограждение?

– Сказать по правде, я ни в чем не уверена. – Монахиня опустила глаза и засомневалась: – Не знаю, зачем я это вам рассказала без благословения матушки настоятельницы.

– Думаю, большого греха в этом нет. Обещаю вам, что я разумно распоряжусь этой информацией.

Элина поблагодарила сестер во Христе и направилась к следующей двери, но, как только приблизилась к ней, дверь открылась, и в коридор вышел Лука. Он был без шляпы и выглядел сногсшибательно: статная фигура, черные кудрявые волосы и синие глаза. Дорогая, со вкусом подобранная одежда делала его неотразимым.

– Добрый день! – Лука с явным удовольствием оглядел Элину. – Вы обосновались где-то поблизости?

– Моя каюта на средней палубе.

– В таком случае что делаете здесь?

– Решила посмотреть на место, где случилось убийство.

– Ах, это… Печальный факт. Но он не должен препятствовать отдыху. – Заметив горничную в конце коридора, Лука подозвал ее жестом: – У меня, пожалуйста, приберите! – Потом спросил у Элины: – На ужин пойдете?

– Чуть позже.

– Могли бы спуститься вместе. – Он многозначительно ухмыльнулся: – До стола проводить не обещаю.

– Ах, да… Мой приятель – страшный ревнивец.

Элина дождалась, когда уйдет Лука. Горничная подвезла тележку к его каюте и вошла внутрь. Но как только женщина вынесла в коридор пакет с мусором, Элина тут же его стащила и отбежала к лестнице. Там, порывшись в мусоре и не обнаружив ничего интересного, обратила внимание на скомканный листок. Она расправила бумажку и прочитала то, что там было написано.

Изменившись в лице, Элина спустилась на среднюю палубу, чтобы найти Богдана. В ее комнате все еще работали полицейские, дверь болгарина была заперта. Осталось только одно – встретиться с ним в ресторане, тем более что ужин уже начался.

Явившись туда, Элина прежде всего направилась к соседнему, девятнадцатому, столу, за которым сидел Себастиан. Заметив ее, он вскочил, опустил глаза и ждал, когда она подойдет.

– Благодарю вас, Себастиан! – Элина взяла его за руку. – Кажется, вы спасли мне жизнь.

Служка хранил молчание, но за него ответил епископ:

– Благодарите Господа нашего. Себастиан выполнил христианский долг. – Чезарини дождался, когда Элина займет свое место, и осведомился: – Как вы себя чувствуете?

– Намного лучше.

В ожидании официанта она потянулась к блюду с хлебными палочками. Между делом взглянула на Богдана и едва заметно кивнула, подразумевая следующее: чуть позже поговорим. Потом перевела взгляд на Лидию и заметила:

– Какая ты сегодня красивая!

– У Лидочки сегодня день рождения! – заулыбалась Нинель Николаевна.

– И сколько тебе исполняется?

Именинница взглянула на Элину и с презрительным прищуром бросила:

– Вот только не надо со мной как с маленькой!

– Тринадцать лет! – ответила за нее профессорша и сделала внучке замечание: – Нельзя ли повежливее?

В этот момент прозвучала именинная музыка, в зале потух свет, и к столу подошли официанты с тортом, утыканным горящими огоньками. Лидия совсем по-детски обрадовалась, вскочила с места и задула свечи. Отовсюду послышались поздравления, аплодисменты и веселые выкрики. Свет снова загорелся, и торт водрузили на стол.

Тогда Богдан поднялся со стула и направился к Лидии. Приблизившись, поцеловал ее в щеку и надел на шею серебряную цепочку с кулоном-рыбой.

– Честит рожден ден![97]

Девочка покраснела от удовольствия,