нужда того востребует». Его сыновьям тоже было суждено войти в великую русскую литературу. И Николай, и Петр Оленины участвовали в Бородинском сражении. Петр был ранен пролетевшим около головы ядром, «его сочли убитым». Лишь позже выяснилось, что младший Оленин лишь контужен. Старшего, Николая, убило ядром, которое вырвало у него сердце. Алексей Николаевич был раздавлен горем и поставил сыну памятник в саду. Лев Толстой – родственник Оленина – в «Войне и мире» запечатлел это в образе убитого горем князя Болконского, который также ставит сыну памятник…

Вернуться к жизни Алексею Николаевичу помогла наука. Знаменитый немецкий географ Александр фон Гумбольдт, посетив Петербург, написал, что Алексей Оленин – «единственный универсальный ученый в России». Все дело в том, что все это время, насыщенное очень активной общественной деятельностью, Оленин еще и занимался историей, археологией, эпиграфикой. Его заслуженно считают одним из основателей русской археологии. Помимо работы над научными трудами, Алексей Николаевич выступает еще и как великолепный организатор. Это ему мы обязаны первой длительной археографической экспедицией по России, сохранившей для нас множество древностей, которые иначе были бы навсегда утрачены. Задачей экспедиции были поиски старинных грамот и одежд и зарисовка древних строений и изваяний. За полтора года ученые посетили Старую Ладогу, Белозерск, Вологду, Киев, Чернигов и многие другие древние города. Оленин, используя свое влияние, добился и выделения денег на еще одну экспедицию: его ученик Ф. Г. Солнцев – сын крепостного и выпускник Академии художеств – отправился в поездку по России, собирая и кропотливо зарисовывая русские исторические и палеоэпиграфические древности. Одним из важнейших итогов этой экспедиции стало открытие фресок киевской Софии.

В 1812 году А. Н. Оленин получил повышение: он стал членом и секретарем Государственного совета. Именно в это время он начал подписываться через «О». Следом за ним переменила фамилию и вся родня. Спустя несколько лет Оленин получает новый пост – президента Академии художеств. Та была в еще более плачевном состоянии, чем библиотека. Настоящие развал и разруха: студенты оборваны и голодают, здание в аварийном состоянии и может вот-вот разрушиться. У академии были огромные долги. А вот бывшие управленцы разбогатели. А. Н. Оленин добился, чтобы выделили средства на ремонт и благоустройство, стал продавать копии работ известных мастеров, сделанные учениками, накупил хороших красок и других материалов. В залах установил закупленные за границей копии с античных скульптур, чтобы ученики копировали и срисовывали шедевры античного искусства, – в полном соответствии с предписаниями его кумира И. И. Винкельмана. Академия при Оленине расцвела. Его ученик, художник Ф. Г. Солнцев, вспоминал: «При всем том, справедливость требует упомянуть, что Алексей Николаевич не пользовался расположением своих подчиненных, почему – решительно недоумеваю».

Историки считают, что, возможно, причина – обычная человеческая зависть, вызванная вездесущностью и неустанным возвышением Оленина, а также контраст его положения с внешностью. Алексей Николаевич был очень маленького роста. Его в свете обзывали лилипутом. Знакомый Оленина и один из самых известных русских мемуаристов Филипп Вигель язвил: «Чрезмерно сокращенная особа». Сенатор и страстный театрал Степан Жихарев описывал его как «маленького и очень проворного человечка». Троюродная сестра Льва Толстого Мария Каменская вспоминает Алексея Николаевича в генеральском мундире, сапогах с кистями и шпорами, на маленькой голове шляпа с громадным султаном, а на боку палаш больше самого хозяина: «Тогда он был уморительно смешон и гораздо более походил на детскую игрушку casse-noisete». Но куда больше Оленину досталось от А. С. Пушкина: «о двух ногах нулек горбатый», «пролаз, нулек на ножках». Пушкин одно время был частым гостем Олениных. Их дом был одним из самых известных и модных интеллектуальных центров Петербурга. В неформальный оленинский кружок входили самые известные писатели, от Крылова до Грибоедова, художники и ученые. При этом Алексей Николаевич с одинаковым радушием принимал членов императорской семьи и сына крепостного, художника Федора Солнцева. Современники писали, что нигде больше было не найти «столько образованной приветливости»! При этом дом Оленина выделялся привязанностью к русскому старинному укладу. Как считается, здесь-то Пушкин и увлекся преданиями старины глубокой. Но, увы, не только ими. Весной 1828 года Александр Сергеевич начал ухаживать за дочерью Оленина Анной, одной из самых блестящих красавиц той эпохи. Она была невероятно обворожительна, красива, с легкостью разбивала мужские сердца, великолепно пела, писала музыку, стихи, прозу. Поэт Петр Вяземский называл ее «бойкой штучкой» и шутил, что она «мала и резва, как мышь». Это ей посвящены многие любовные стихотворения Пушкина, к примеру:

Глаза Олениной моей!

Какой задумчивый в них гений,

И сколько детской простоты,

И сколько томных выражений,

И сколько неги и мечты!..

Потупит их с улыбкой Леля —

В них скромных граций торжество;

Поднимет – ангел Рафаэля

Так созерцает божество.

Ну а потом он напишет в альбом Анны свои самые знаменитые строки:

Я вас любил: любовь еще, быть может,

В душе моей угасла не совсем;

Но пусть она вас больше не тревожит;

Я не хочу печалить вас ничем.

Я вас любил безмолвно, безнадежно,

То робостью, то ревностью томим;

Я вас любил так искренно, так нежно,

Как дай вам бог любимой быть другим.

Все дело в том, что Александр Сергеевич посватался к Анне Олениной. Видимо, рассчитывая на взаимность. Он даже писал на полях «Annete Pouchkine», примеряя на девушку свою фамилию. Вот только юная придворная красотка, хоть и кокетничала с поэтом, которого назвала в дневнике «самым интересным человеком своего времени», была к нему равнодушна. Вот как она описала его: «Бог, даровав ему гений единственный, не наградил его привлекательной наружностью. Лицо его было выразительно, конечно, но некоторая злоба и насмешливость затмевали тот ум, который виден был в голубых, или, лучше сказать, стеклянных, глазах его. Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал лица его. Да и прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти как когти, маленький рост, жеманство в манерах, дерзкий взор на женщин, которых он отличал своей любовью…» Категорически против этого брака была и мать Анны. К тому же доброжелатели передали девушке, что поэт злословил в свете об ее семье: «Мне бы только с родными сладить, а с девчонкой я уж слажу сам». По слухам, Алексей Николаевич поговорил с женихом один на один и после этого поэт перестал бывать у Олениных. Печально и то, что после этого вчерашнюю неземную музу Александр Сергеевич описывает уже так:

Annette Olenine тут была…

Уж