Грэй прижал меня к себе, и я уступила, с наслаждением ощущая его тело, прижавшееся ко мне. Я чувствовала его всего, целиком, и когда его губы сблизились с моими, я не противилась.

Наше прошлое было скорбным. Наше будущее неизвестным. Но одно не вызывало сомнений: сейчас мы нуждались друг в друге.

* * *

На следующее утро, когда я открыла глаза, я почувствовала губы Грэя на моей щеке.

– Привет, – улыбнулся он.

– Привет, – прошептала я. Где-то недалеко закричала морская птица. Я вспомнила, что случилось прошлой ночью. Руки Грэя, обнимавшие меня, его поцелуи, мои крики. На моей ноге засохла кровь, но он ничего не сказал о моих месячных.

Я внезапно села, подумав об Эрике. Подумав о моем муже.

Грэй тоже сел.

– Все в порядке?

– Нормально, – ответила я. – Все нормально. – Я встала, стесняясь, прикрыла свое голое тело майкой и обтрепанными шортами и вышла наружу, чтобы одеться снаружи. – Сейчас я займусь завтраком.

Я хлопотала у огня. Через некоторое время Грэй подошел ко мне.

– У меня для тебя сюрприз. – Он держал руку за спиной.

– Что?

Он показал мне небольшую рыбку, с ее плавников текла свежая кровь.

– Это групер, морской окунь, – сказал он. – Во всяком случае, я так думаю.

Я кивнула.

– Я только что проткнул его перочинным ножом. Он плавал в луже, оставшейся от прилива.

– Ого, – бесстрастно отозвалась я. – Спасибо.

– Ты не рада? – спросил Грэй, обиженно посмотрев на меня, и сел рядом.

– Нет, – ответила я, – то есть да, конечно рада. Просто… слушай, то, что было ночью… не должно повториться. Я замужем. Я…

– Это не повторится, – ответил Грэй строгим тоном, словно разговаривал с сиделкой в больнице.

Он вытащил из рыбы нож, оставил ее на камне у костра и снова ушел на берег.

* * *

Грэй вернулся к вечеру с четырьмя рыбинами. Две мы поджарили на огне и молча поужинали. Остальных я предложила провялить на камнях, и Грэй согласился. У нас будет вяленая рыба. Он спокойно разделал окуней на филе, а я притащила с берега топливо и сложила его возле нашего укрытия. Молчание между нами было просто оглушительным, а я, как ни пыталась, не могла выбросить из головы прошлую ночь. Запретную и одновременно чудесную. Когда он разделывал ножом рыбу, я невольно любовалась игрой мускулов на его руках. Он взглянул на меня, и когда наши глаза встретились, у меня запылали щеки. Я быстро отвернулась.

Я заснула до того, как Грэй вернулся в лагерь. На следующее утро, когда я проснулась, он спал рядом со мной. Я смотрела, как вздымалась и опускалась его грудная клетка – размеренно, словно чириканье птиц в кроне дерева и удары волн о берег, – вдох и выдох, вдох и выдох. Он пошевелился, а его лицо мгновенно изменилось, стало напряженным. Интересно, как проходила его жизнь дома. Я подумала про боль, печаль, которые он носил с собой. Я видела их в его глазах с первого вечера, когда я встретила его на лайнере, они не покидали его на острове. Но в ту ночь… они ненадолго покинули его.

Я крепко сжала веки и открыла глаза снова, словно пытаясь изгнать воспоминания, чувства, которые так отчаянно просили, чтобы я их вспоминала, чувствовала снова и снова. Грэй пошевелился.

– Доброе утро, – поздоровалась я, когда он открыл глаза и посмотрел на меня долгим взглядом.

– Доброе, – ответил он, зевая, и сел. – Я вот что подумал, – продолжал он. – После завтрака давай сходим к кораблю и посмотрим, можно ли там спасти что-нибудь еще. Я хочу построить для нас новое жилье, а то скоро начнется сезон дождей.

– Ладно, – сказала я. Он встал и пошел в то место на берегу, которое мы уважительно называли «туалетом». Я потянулась, тоже вышла из шалаша и помешала угли в костре. Когда Грэй вернулся, мы перекусили моллюсками и манго.

Рыба вялилась на солнце, и через неделю она станет нам хорошим обедом, если мы сможем уберечь ее от птиц. Грэй предложил ее немного закоптить, каждый день понемногу держа филе над огнем.

– Я вот что думаю, – начала я, раскрыв раковину и с тоской вспоминая масляно-лимонный соус, в который так вкусно макать мясистую сердцевину.

– Что? – спросил Грэй, поднимая глаза от сочного манго.

– Кот, корабль, беглец с его чемоданом… – Я замолчала, собираясь с мыслями. – Может, у них есть что-то общее?

Грэй прищурил глаза:

– Например, что?

– Возможно, – продолжала я, – каждый человек, каждое существо убегали или сбежали от чего-то, поэтому и попали сюда.

Грэй пожал плечами:

– Не знаю. По-моему, тут большая натяжка. К тому же твои слова говорят о том, что ты тоже убегала от чего-то.

– Это не так, – ответила я, думая об омраченной жизни Грэя и о моей. Я подумала о моей операции, о страшной правде, которую я утаила от Эрика. Секреты. Да, у каждого из нас свои секреты. Возможно, у обитателей этого острова они были всегда. Может, этот остров – гавань для секретов, глубоких и темных. Может, он жаждет их, притягивает их к себе словно магнит. Может, как раз поэтому мы и оказались здесь.

– Слушай, – сказал Грэй, вставая. – Ты можешь говорить про этот остров, про чертова кота и про все остальное что угодно, но никогда не намекай, будто я от чего-то сбежал. Мне нечего прятать. – Он швырнул в кусты недоеденный плод манго и взял в руки нож. У меня побежали по спине мурашки.

– Давай, пора идти! – рявкнул он. – Если повезет, мы вернемся до темноты.

* * *

По дороге к кораблю мы практически не разговаривали. Грэй, казалось, глубоко задумался, я тоже. Внезапно я перестала вообще что-то понимать. Я была растеряна больше прежнего, меня терзала паника за мое будущее, я уже сомневалась, выживу ли я здесь. Услышав мяуканье Мака, я наклонилась и погладила его, радуясь его компании. Мы остановились, перекусили жареными моллюсками и сушеными манго и продолжили путь.

Бабочка глубокого синего цвета пошевелила крылышками, усевшись на ветку возле меня, потом полетела впереди нас, словно показывая дорогу. Через несколько мгновений показался старый корабль.

– Это действительно нечто, – сказал Грэй, остановившись, чтобы посмотреть на него. Он сделал глоток и передал воду мне. Я поежилась, вспомнив, как недавно ему пришлось зашивать рану на моем лбу, и порадовалась, что мне уже лучше и что все заживало быстрее, чем я думала.

– Вот как он очутился здесь, так далеко от берега? – продолжал Грэй. – Вероятно, волна была огромной, невиданной силы.

Я кивнула, обходя вокруг кормы корабля, но замерла на месте, когда услышала поблизости явственный звук шагов.