Слезы неизбежно обожгли щеки. Руна положила руку мне на плечо.

– Все будет хорошо, Эли. Сейчас тебе надо отдохнуть.

– Нет, – я решительно спустила ноги на пол. – Наотдыхалась уже.

Мэви была готова протестовать, но Руна не дала ей начать.

– Очень хорошо. Мэви, приготовь Элизе ванну. Наши родители в любом случае захотят с ней поговорить.

Мэви склонила голову, бросила на меня последний взгляд и скрылась за дверью.

Меньше всего я хотела заново переживать сцену у озер, но сейчас предстоящий разговор с родителями меня не волновал. Я могла думать только об одном – сильнее всего на свете мне нужно было узнать, где Легион и в порядке ли он.

Глава 15

Родителей не так волновало мое самочувствие, как кровавые подробности нападения. Так у отца был повод разглагольствовать о том, что он перероет весь город в поисках любого, кто хотя бы похож на подпольщика или даже просто заикается о Ночном Принце. Не то чтобы он беспокоился за мою жизнь – скорее за свою. Любая угроза трону Зибена не сулила ничего хорошего поместью Лисандер.

Мэви принесла от целителя густую жгучую мазь, и я нанесла на кожу два слоя. Травяное снадобье прекрасно обезболивало, так что можно было сесть прямо, а рана почти не давала о себе знать.

Я улизнула в библиотеку и спряталась там в одиночестве за стопками книг о родословных королевских семей. Об эттанских королях писали немного: большинство тиморцев предпочитали думать, что наш народ не вел захватнических войн и не свергал чужих монархов. Ведь так легко было притвориться, что тиморцы всегда владели этой землей.

Короткий стук отвлек мое внимание от этой нелепицы. Внутрь заглянул Беван, и я улыбнулась.

– Входи.

О настоящем возрасте Бевана можно было судить только по осанке. В глазах его горела молодость.

– Квинна, меня попросили передать вам пару книг, чтобы было не скучно поправляться.

Он передал мне две книги, и я рассмеялась, качая головой.

– «Самые кровавые битвы Этты»? Маттис в курсе, что я чуть не погибла, да?

Беван безуспешно пытался сдержать улыбку.

– Думаю, мой непутевый племянник намеренно прислал эти книги. Ему доставляют удовольствие неуместные шутки.

Я усмехнулась. Только Маттис мог услышать, что меня едва не зарезали, и незамедлительно снабдить меня книгами о кровавых сражениях. И все же я отложила их на стопку генеалогических томов.

– Поблагодари его от меня.

Беван кивнул, но по его лицу пробежала тень.

– Как вы, Квинна?

Я вздохнула.

– Физически? Мне лучше. Но я очень беспокоюсь за герра Легиона. Не знаю, к какому целителю он поехал, и вообще от него ничего не слышно.

Я ждала вестей о здоровье Легиона целый день, но никто, похоже, не знал, куда он подевался. Теперь во мне росла паника, что он погиб от ран. Или сбежал, спасая свою жизнь. Невеста из королевской семьи – риск, который не возьмет на себя ни один распорядитель в здравом уме.

– Уверен, он скоро вернется, – успокоил меня Беван. – Как я понял, он отбыл так поспешно не столько из-за здоровья, сколько из желания выяснить, как подпольщики сумели подобраться к вам так близко.

– Но он был ранен.

– Когда мы встретились, герр Легион шел ровно и твердо. Не волнуйтесь.

– Нелегкое это дело, – пробормотала я, качая головой.

Беван погладил меня по плечу и улыбнулся.

– Вижу, вы начинаете ему доверять.

– Думаешь, не стоит?

– Стоит. Кому-кому, а герру Грею можно доверять.

– Он необыкновенный, – вырвалось у меня. – Я думала, что переговорщики только упиваются своей властью над другими. А Легион – мне иногда кажется, что он больше заботится о моем будущем, чем о выгодной сделке, которая поможет набить карман.

Беван сцепил руки за спиной и кивнул.

– Я верю, что так и есть. Герр Грей заинтересован в вашей судьбе и вашем благополучии.

Я не была так уверена, но было приятно узнать, что не одна я верила в порядочность Легиона и его намерений.

– Беван, – позвала я, наблюдая, как он переминается с ноги на ногу. – Тебя что-то беспокоит?

– Нет, Квинна. Но, боюсь, я зашел не только принести вам книги. Капитан Магнус хочет вас видеть. Я пытался сказать ему, что вы нездоровы, но он начал настаивать.

После того, как я весь день провела на ногах, отказаться, ссылаясь на сильную боль или плохое самочувствие, у меня бы не вышло.

– Скоро приду, – отрывисто кивнула я.

Чистые перчатки скрыли мою увечную руку, и я вышла к лестнице, замедлив шаг чуть сильнее, чем требовали приличия. Ярл ждал меня внизу, у открытого окна в главном зале. Он был в черном дублете, на поясе из вареной кожи висел узкий меч. Ярл Магнус воплощал собой все наилучшее, что было во власти Тимора. Но сейчас я не хотела его видеть, я никого не хотела видеть, кроме Легиона, и впервые меня не волновало то, насколько глупым было это желание.

Каблук моего ботинка как бы невзначай чуть сильнее стукнул по деревянному полу, привлекая внимание моего гостя. Ярл посмотрел на меня. На лбу у него пролегла морщина.

– Элиза, – сказал он, затаив дыхание. Сократив пространство между нами, он положил руки на мои локти. – Я узнал о нападении только сегодня утром. Прости, что не пришел раньше.

– Нечего прощать, – вымучила я улыбку. – Вчера я бы не смогла и на ноги встать, чтобы встретить тебя.

Его глаза блуждали по мне в поисках раны.

– Как ты? Руна сказала, тебе сильно досталось.

– Ага. – Я похлопала себя чуть повыше бедра. – По ощущениям казалось глубже, чем есть на самом деле.

Ярл переплел наши пальцы и подвел меня к одному из мягких стульев, так осторожно, будто я могла сломаться в любой момент.

– Клянусь всеми богами, мы позволили этим ублюдкам зайти слишком далеко. С ними нужно покончить. И мы это сделаем, Элиза. Как только я узнал, что на вас снова напали, я отправил своих лучших следопытов на поиски. Наглость подпольщиков выросла до предела. Все они, и каждый, кто с ними хоть как-то связан, должны умереть.

– Предстать перед судом, – поправила я. – Надеюсь, наши эмоции не заставят нас забыть закон, и у подпольщиков будет суд.

– Самый короткий, уверяю тебя, – процедил Ярл сквозь зубы, пропустив мою мысль мимо ушей.

Любая на моем месте встретила бы клятву Ярла ликованием. Меня же охватила дрожь. Больше крови, больше угнетенных, больше ненависти. На место каждого павшего подпольщика приходил другой. Пока мы не поймем, во что они верят и чего хотят, единственным языком, на котором мы будем говорить