— У Крыси возможностей не в пример больше, —упрямилась я. На самом деле меня в тот момент занимала не Крыся и не Скворцова,а совершенно другой человек. — Кстати, очень может быть, что онадействительно кого-то видела, — вздохнула я. — Потому что я застала вкабинете Артемьева какого-то типа.

— Что значит какого-то? Ты его узнала?

— Если бы…

— Дела… То-то у меня второй день чес по всему телу.Что-то назревает или грядет. И это «что-то» мне не нравится. Гнать всех гостейв шею, хоть спать спокойно будем.

— Если верить Сусанне, нас и раньше навещали, —напомнила я.

— Но какова цель? Неужто рукопись? Бред какой-то Еслинарод так и тянет в кабинет Артемьева, там, должно быть, находится что-то интересное.

— И сразу два человека выразили желание покопаться вего бумагах, — поддакнула я. — Значит, что-то намереваются найти.

— Тихо, — вдруг насторожилась Софья. Яприслушалась.

Вне всякого сомнения, кто-то опять крался по коридору. Ябыстро подошла к двери и распахнула ее. Коридор вновь был погружен в полумрак,но на сей раз надпись на двери я заметила и при таком освещении.Оригинальностью она не порадовала, все тот же кетчуп и то же слово«Мужеубийца». Софья досадливо плюнула.

— Если об этом дерьме узнают журналисты…

— Стой здесь, — шепнула я и бросилась вниз.

Шаги еще звучали где-то рядом с лестницей, однако в холлепервого этажа я никого не обнаружила и заспешила в крыло, где были гостевыеспальни.

Первая дверь в комнату Павла. Я была уверена, что она заперта,однако она легко открылась. В комнате горела настольная лампа, в ее светепостель была хорошо видна. Вроде бы кто-то лежит под одеялом. Только я в этомсомневалась и решительно шагнула к постели. В то же мгновение Павел приподнялсяи, щурясь, посмотрел на меня, а я вдруг подумала, что валяю дурака, такой тип,как Павел, вряд ли будет бегать по этажам с бутылкой кетчупа.

— Это вы? — спросил он хмуро. Мое появлениеудивления у него не вызвало, и это вновь возбудило мои подозрения.

— Как видите.

— Чему обязан?

— А вы догадайтесь.

Я подошла и, схватив край одеяла, резко дернула, ожидаяувидеть что угодно, к примеру, что Павел будет лежать полностью одетый и даже вботинках.

Однако увиденное все-таки произвело впечатление: спать онпредпочитал нагишом и теперь лежал передо мной, как говорится, в чем матьродила. С усмешкой посмотрел на меня, прикрылся одеялом и, закинув руки заголову, произнес:

— Не могу поверить, что вы восприняли мое предложениевсерьез.

— Напрасно, я год как вдовствую, — в тон ему ответилая, прикидывая, как выйти из дурацкого положения. Он сдвинулся в сторону,хлопнул рукой по матрасу и сказал:

— Тогда прошу.

— Пожалуй, я передумала. — Я повернулась, чтобыуйти, но он, приподнявшись, схватил меня за руку.

Он молчал, разглядывая меня, и мне вдруг стало не по себе. Япопыталась выдернуть руку, но не тут-то было.

— Пустите. Я перепутала дверь в темноте, — сказалая сердито.

— Неужели? И к кому же вы направлялись?

— Не ваше дело.

— Пасынок ночует в другом крыле, — язвительносказал он.

— Повторяете сплетни глупой девчонки?

— Девчонка действительно глупая, а ее словадействительно сплетня, — сказал он спокойно, выпустив мою руку.

— Вот как? Откуда такая уверенность? — Разговорвдруг заинтересовал меня, и уходить я теперь не спешила.

— Если пасынок и жрет вас глазами.., чего вы морщитесь,это не мои слова, а глупой девчонки, так вот, хоть он и жрет вас глазами, высмотрите на него совершенно иначе. Пожалуй, он действительно заменил вам сына.Так кого вы искали в темноте?

— Таинственную личность, которая бродит по дому иоставляет надпись кровью.

— Кровью? — нахмурился он.

— Слава богу, кетчупом.

— И вы решили, что это мог быть я?

— А почему бы и нет? Вы почитатель моего мужа и,наслушавшись здесь всяких глупостей, вполне могли… — Он засмеялся, а яспросила, удивляясь самой себе:

— Слушайте, откуда у вас эти шрамы?

— Автомобильная авария. Стекло разбилось, а подушкабезопасности сработала чуть позднее, и все стекла полетели мне в лицо.

— Давно это было?

— Точно уже и не помню.

— А Ирине сказали, что в армии. Зачем соврали?

— Зачем люди врут? — улыбнулся он. — Иногдабез всякой причины. Вам следует быть осторожной, — сказал он, я взглянулас удивлением, а он кивнул:

— Да-да. Что-то происходит. Я не имею в виду все этисловесные баталии.., мне не нравится атмосфера.

Назовите это предчувствием.

— С такими-то друзьями и враги ни к чему, —бубнила я, поднимаясь по лестнице, но над его словами все же задумалась. Вдобрые чувства со стороны Павла как-то не очень верилось, но в одном он, безусловно,прав: в воздухе пахнет грозой. Предчувствия и мне не давали покоя.

Оказавшись на втором этаже, я невольно вздрогнула, обнаруживвозле двери кабинета Артемьева какую-то призрачную фигуру, но, сделав еще парушагов, смогла убедиться, что это Софья, и разозлилась.

— Что ты здесь делаешь? — проворчала я.

Софья всплеснула руками:

— Стою, естественно. Причем довольно давно.

— Какого черта?

— Так ты сама велела.

Я досадливо махнула рукой и вошла в свою спальную, Софья,разумеется, тоже вошла и возмущенно спросила:

— Ну что?

— Ничего.

— Где ты была? — возвысила она голос.

— У Павла. Судя по тому, что в постели я обнаружила егонагишом, вряд ли это он развлекался с кетчупом.

— А ты в самом деле на него подумала? — удивиласьСофья, усаживаясь на мою постель. — По-моему, это глупость. Мужик егохарактера и комплекции бродит по дому с банкой кетчупа? Ерунда. Вот если быкого-нибудь пришили, первым на роль убийцы…