Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже обычный человек бы понял, что его слова – правда. И да, он не единственный, кто заметил накаченную задницу Константина.
– Ты мне нравишься, Степан, – искренне говорю я ему. – Держу пари, если бы мы пошли куда-нибудь, нам было бы намного веселее, чем тебе с теми жуткими друзьями твоего отца.
– Они не друзья. Они двуличные куски дерьма. Я понятия не имею, почему мой отец доверяет им наш бизнес. Он – Вампир. Мне больно от этой мысли, потому что я никогда не смогу унаследовать его бизнес. И потому что мы все застряли вместе навсегда. – Он допивает остатки шампанского из своего бокала и хмурится, выливая последнюю каплю из бутылки. – Все, о чем заботятся эти головорезы, это деньги и о том, как заполучить себе самую высококачественную кровь.
Высококачественную кровь? Я вспоминаю о результатах анализов сотрудников в электронной почте Константина, его Кровавых кроликов и то, о чем он говорил сегодня в машине. Что это вообще за одержимость первосортной кровью? Конечно, не учитывая того, что кровь нужна для выживания.
– Что делает ее высококачественной? – спрашиваю я.
– Не что, – отвечает Степан. – А как. Мой отец не вмешивается в подобное, но его дружки постоянно говорят об этом.
Он в одиночку выпил целую бутылку шампанского «Кристалл» и теперь немного пошатывается. Я наклоняюсь, чтобы придержать его, а он обнимает меня и сжимает так сильно, что молния моего платья начинает скользить вниз.
– Так здорово разговаривать с кем-то нормальным, – невнятно бормочет Степан.
Я собираюсь спросить его об обескровленных телах, как вдруг широко распахнувшаяся дверь заставляет нас оторваться друг от друга. Появились Рад… и Константин.
Степан вскакивает с места, лицо его мгновенно ожесточилось, будто он стал тем крутым Вампиром, каким его представлял отец. Я стою рядом с ним, моя грудь начинает выскальзывать из костюма медсестры. Жар от взгляда Константина заставляет меня быстро застегнуть платье.
– Я привел тебя на деловую встречу, а ты трахаешь дешевых шлюх? – рычит Рад на сына.
– У меня день рождения, – невозмутимо пожимает плечами Степан.
– Если тебе реально интересна эта шлюха, вернешься сюда через два года, когда станешь настоящим мужчиной. Тогда ты сможешь выкачать из нее все до последней капли.
Я бросаю взгляд на Константина, но он молчит. Рад коротко ему кивает и уходит. Степан выходит следом, не оглядываясь.
Тихо закрыв за ними дверь, Константин прислоняется к ней спиной и с холодным выражениям лица скрещивает руки на груди.
– Значит, теперь ты устраиваешь приватные танцы.
Это не вопрос.
– Расскажи мне, – произносит он.
– Они не причастны к пропаже груза, – отвечаю я, смотря куда-то в пол. – На деле, как сказал сын Рада, все слишком боятся тебя и Лукку, чтобы морочить вам головы.
Губы Константина подергиваются, будто ему нравится это слышать. Я оставляю при себе комментарии Степана о его упругой заднице и рассказываю ему об одержимости банды Рада кровью. Об этом Джексон должен узнать подробнее. Наконец-то у меня появилась зацепка, и я не передам ее Константину, по крайней мере, до тех пор, пока сама не доберусь до сути.
Он пристально наблюдает за мной, но я не могу разгадать эмоций на его лице. Он тянет за бретельку моего лифчика, который соскользнул с плеча, и я подавляю дрожь. Холодные пальцы касаются моей кожи. Вспоминаю сладкий вкус его крови, скользившей по моему горлу прошлой ночью, и то, как внутри все пульсировало от желания.
– Мне не о чем беспокоиться? – говорит он, проводя пальцем по моим губам.
Я отрицательно мотаю головой.
Он делает шаг вперед, сокращая расстояние между нами. Каждый раз, когда я моргаю, сон вспышками проявляется перед глазами. Кровь Константина на моей груди, его тело между моих ног, его губы напротив моих.
Я отвожу взгляд от его чернильных глаз и тихонько покашливаю.
– Ты выгладишь напряженной, – произносит он. – Плохо спала?
– Нет, спала чудесно.
Он улыбается.
– Не сомневаюсь.
Глава шестнадцатая
До закрытия еще несколько часов, но для одной ночи мне уже достаточно. Константин избегал меня после истории со Степаном, и все, что я делала, это притворялась, что занята работой, хотя на самом деле обдумывала информацию, полученную в результате моего неудачного соблазнения. Мне нужно больше узнать о дружках Рада и о том, почему они могут быть теми, кто забирает кровь у строителей, если легче просто зайти в бар, вроде этого, и насытиться сполна. И вообще, почему кровь строителя должна быть вкуснее?
Мне очень хочется есть. Клуб постепенно пустеет. Я направляюсь в раздевалку, где, уверена, будет торт. Не помню, что ела в последний раз, и моя головная боль после пробуждения все еще не прошла.
Сначала мне кажется, что комната пуста, но потом слышу тихие всхлипы. Асель сидит в углу, свернувшись калачиком на скамье, а Лукка стоит над ней, но я вижу только его спину.
Что, черт возьми, он делает? Почему она плачет?
Приложив все силы, отталкиваю его в сторону и хватаю Асель за плечи.
– Ты как? Он тебе навредил?
Она не отвечает сразу.
Мой взор обращается к Лукке.
– Если ты сделал ей больно, я возьму эту дурацкую кобуру, которую ты всегда носишь, и задушу тебя ею во сне.
На мгновение он кажется озадаченным, и меня постепенно начинает окутывать чувство страха, словно холодный туман. Наверное, угрожать кровожадному Вампиру в его собственном клубе не лучшая затея.
Затем Лукка разражается смехом, цепляясь руками за кобуру пистолета.
– Это из ограниченной серии, Ведьмочка. Она не дурацкая.
И это все, что он понял из моих слов?
Выходя из раздевалки, Лукка продолжает смеяться. Дверь тихо закрывается за ним.
Я оборачиваюсь к Асель и осматриваю ее шею, нет ли каких-либо ран или синяков.
– Прибью его, – говорю шепотом.
– Он не сделал мне больно, – произносит Асель тихим голосом. Она согнулась на скамейке, будто раненая птица, которая пытается взлететь, но не может. – Он предложил мне помощь.
– Помощь? С чем?
– С тем, чтобы узнать, кто навредил Максиму.
– Его нашли?
Она кивает головой, и ее тело начинает содрогаться. Мне хочется укрыть ее пледом, но вряд ли его можно найти в стриптиз-клубе.
Асель закрывает глаза и на мгновение мне кажется, что она молится. После слышу ее голос:
– Его тело нашли сегодня утром. Он был совершенно обескровлен.
У меня нет слов. Я смотрю на Асель, и боль в ее глазах разрывает мне сердце.
Лица той злой Вампирши и
