Хотя…

– О нет, – просматривая показатели панели, выдыхаю я.

Мне уже встречались подобные ошибки. Причем у меня самой, когда мне казалось, что у меня гипергенез. Каждый раз, когда я пыталась запустить незнакомый алгоритм, моя панель сходила с ума и прерывала установку. И тоже самое происходит сейчас в теле Коула. Но как такое возможно?

Анна напрягается.

– Что там?

Я просматриваю сообщения об ошибках, пытаясь уложить все в голове.

– Не уверена, но мне кажется… Кажется, что кто-то заразил его гипергенезом. У Коула возникла аллергия на наниты, которые управляются большинством его модулей.

И теперь его панель постепенно отключает их все. Но, похоже, тот, кто это сделал, постарался, чтобы процесс растянулся на несколько дней. И хотя токсичные наниты явно опасны, не они причина подобного состояния.

– Но ведь его тело напичкано модулями, – говорит Анна.

– Знаю, – выдыхаю я. – Но не думаю, что именно это сейчас причиняет ему такую боль.

И тут я замечаю пустые пузырьки рядом с ним. Для обычного человека исцеляющая сыворотка – спасательный круг. Но для больного гипергенезом – это смертный приговор.

– Черт, – бормочу я и вновь загружаю показания панели. Я смотрю на содрогающуюся в конвульсиях грудь Коула, на его налитые кровью глаза и почерневшие вены, пульсирующие под кожей. – Все дело в исцеляющей сыворотке. Должно быть, Коул принял ее, решив, что она ему поможет. А вместо этого она убивает его.

– Ты можешь его спасти? – Голос Анны дрожит от паники.

– Не знаю, – признаюсь я. – Поддерживай его дыхание. А я кое-что попробую.

Я закрываю глаза и вновь погружаюсь в панель Коула. Токсичные наниты, которые ему вкололи, очень хитрые, безжалостные и эффективные. Они превращают панель Коула в оружие против него самого, постепенно уничтожая каждое усовершенствование, вживленное ему «Картаксом». Алгоритм, позволяющий ему ускоряться так, что его движения смазываются, как и усиленные исцеляющие модули, позволяющие быстро заживлять пулевые ранения и восстанавливать потерянные литры крови. Все они уничтожаются и стираются с панели Коула. Такая нагрузка и так достаточно серьезна и причиняла бы сильную боль, но вдобавок к этому в его крови бушует исцеляющая сыворотка. Она вступает в бой с токсичными нанитами, превращая каждую клетку Коула в поле битвы. И если не остановить это, его тело не выдержит.

Судорожно втягивая воздух, я пытаюсь придумать какой-нибудь план. Будь у меня под рукой лаборатория и генкит промышленного масштаба, я бы смогла остановить токсичные наниты. А сейчас можно лишь попытаться ограничить ущерб в надежде, что это спасет ему жизнь. И раз его заразили гипергенезом, то единственное, что может сейчас помочь – это совместимые с гипергенезом алгоритмы.

В которых я прекрасно разбираюсь.

Я выныриваю из панели Коула и подключаюсь к серверам «Картакса». Мне они знакомы еще с тех пор, как я взламывала их для «Небес», воруя попавшиеся под руку обрывки кодов. Но теперь, находясь внутри «Истины», я могу воспользоваться любой из систем «Картакса», так что стоит мне только задуматься об этом, как перед глазами высвечивается список с миллионами фрагментов кода из их библиотек, на изучение которых можно потратить всю жизнь. Но сейчас мне нужен щит – защита, которую я смогу обернуть вокруг жизненно важных систем Коула, чтобы защитить от битвы, раздирающей его клетки. Но вряд ли кто-то писал что-то подобное, а значит, мне придется написать этот алгоритм самостоятельно.

Я быстро просматриваю библиотеки совместимых с гипергенезом кодов, выхватывая фрагменты и сшивая их в единый, запутанный алгоритм, который мог бы помочь Коулу. Пальцы зудят от желания прикоснуться к клавиатуре и почувствовать пластик клавиш, чтобы утихомирить беспокойство, разбухающее внутри с каждой строчкой все удлиняющегося и усложняющегося кода. В нем, наверное, куча ошибок, но у меня нет времени их исправлять. Поэтому я просто отправляю его Коулу, молясь, чтобы все сработало.

Моргнув, я возвращаюсь в пустыню. Анна вновь вдыхает воздух в легкие Коула, на лице и шее которого все так же пульсируют черные вены. Собравшись с силами, я отправляю ему код, через панель Анны. Его тело мгновенно напрягается и сжимается, а мертвенно-белая кожа на лице краснеет.

Кабель отщелкивается и втягивается в панель Анны. Она испуганно отшатывается.

– Что ты сделала?

– Я попыталась его спасти, – говорю я, не сводя с него взгляда и молясь, чтобы код помог ему.

Коул вновь вздрагивает, а мышцы проступают под кожей. На мгновение, тянущееся вечность, он застывает, даже перестав дышать…

А затем делает судорожный, отчаянный глоток воздуха.

– Молодец, парень! – вскрикивает Анна, хватая брата за лацканы пиджака. – Дыши! Давай!

Я сжимаю дрожащие руки вместе, прокручивая перед глазами диаграмму с его жизненно важными показателями. В отправленном мной алгоритме было несколько ошибок, но, похоже, панель Коула сама исправила их и смогла его запустить. Так что сейчас сердце Коула, нервная система, слизистая оболочка легких и несколько внутренних органов защищены созданным мной щитом. Без генкита и нескольких часов в запасе на разработку совместимого с гипергенезом алгоритма мне не помочь его коже и мышцам, но даже если они пострадают, это не убьет его. А значит, Коул выживет.

Он крутит головой и, поморщившись, поднимает руку, чтобы прикрыть глаза.

– Т-ты нашла меня, – прокашлявшись, говорит он.

У него в горле пересохло, а на губах виднеются капли крови.

– Хватит причинять себе боль, придурок, – дрожащим голосом возмущается Анна. – Что ты здесь делаешь и что с тобой случилось?

– Цзюнь Бэй… – хрипло выдавливает он, вглядываясь в темное небо. – Она вколола мне что-то… и выкинула из «Комокса».

Я резко выдыхаю. Цзюнь Бэй. Она могла убить Коула. Я с ужасом смотрю на черные вены, проступающие под его кожей. Похоже, токсичные наниты должны были постепенно удалять его модули и коды, вызывая тем самым минимальные повреждения, поэтому вряд ли она собиралась рисковать его жизнью. Но все же не стоило вкалывать Коулу сыворотку и бросать его. Исцеляющая сыворотка, которую он принял, превратила бы его клетки в кашу, если бы мы не успели вовремя. Может, она и гений, но не подумала, как он может среагировать. Что он почувствует при этом.

Может, я не ошиблась в своих суждениях, и она слишком опасна, чтобы оставлять ее в живых?

Если она сотворила подобное с Коулом – с небезразличным ей человеком, – то чего ожидать всему миру?

Анна сжимает руки в кулаки.

– Я убью ее.

– А где она сейчас? – спрашиваю я. – Что она делает?

Коул поворачивается ко мне и прищуривается, словно пытается разглядеть. А я с ужасом понимаю, что фактически меня тут нет. И чтобы меня увидеть, ему придется воспользоваться зрительными модулями и виртуальной реальностью, которые разрушают наниты Цзюнь Бэй. Что означает, вскоре я не смогу поговорить с ним. Ведь если его действительно заразили гипергенезом, то он, скорее всего, больше никогда не сможет использовать VR.