Он промолчал и только оскалился.

Не знаю точно, у кого из нас первого закончилась бы энергия, если бы ему не надоело это бесперспективное для обеих сторон сражение.

Рэй не преследовал его.

– Почему он сражался с нами? – много позже спросил я. Причина его агрессии не давала мне покоя. – Не мог победить, а все равно не отступал.

– Эмоции фелиноида заслонили от меня его мысли, – признался Рэй. – Но я почувствовал, что его ненависть направлена на весь человеческий род.

– И фелиноиды тоже хотят извести нас, – печально заключила Веста, а после недолгого раздумья добавила: – Не могу сказать, что их желания несправедливы.

Мы приближались к месту нахождения венерианского порошка. Вскоре к синим травам стали примешиваться энергогрибы, сначала чахлые одиночные, дальше разраставшиеся пышными грибницами. Я восстановил энергию, и наши рюкзаки несколько потяжелели – загрузиться полностью решили на обратном пути. И почему только за грибное поле не разворачивается сражение? Это же настоящий кладезь энергии.

Если вход в лабораторию прежде и существовал, то давно утонул в травяном море. Тепловизор Весты здесь был бессилен. Рэй закрыл глаза и прислушался.

– Крысы.

Идя на звук, мы нашли вход в нору, достаточно широкий для человека, но слишком узкий для марсианина. Вновь Рэю пришлось остаться снаружи.

– Мы постараемся не задерживаться, – пообещал я.

Пробирались ползком, но без стеснения. Вновь мне вспомнились бесконечные ходы туннельщиков и неизвестные опасности, поджидающие за каждым углом. К счастью, местные крысы не воспользовались нашей уязвимостью. На развилке Веста сказала:

– Чувствую тепло слева.

Но вверх, напротив, забирало правое ответвление. Разделяться не стали и приближение к живому существу продолжилось.

– Что еще можешь о нем сказать? – спросил я шепотом.

– Оно небольшое, – так же тихо ответила Веста. – Наверное, крыса.

Это успокаивало. Необычайная пышность растительности и неприятное сражение с фелиноидом заставляло ожидать неопределенного, но куда более страшного врага.

Ход вгрызался в полимерную светлую стену заброшенной лаборатории. Интересно, сколько лет потребовалось крысам, чтобы ее прогрызть? Одна из них, довольно крупная, подбирала кусочки раскрошившегося энергогриба. Нас она не видела или не считала угрозой.

И тут радиолокация сообщила мне страшную весть. С замиранием сердца я повернулся к Весте. Она смотрела в темноту и беспокойно водила глазами.

Десятки, может быть, сотни технокрыс обитали в лаборатории. Многие из них размерами приближались к Хавронье. Веста, наконец, поймала мой взгляд, и мы стали осторожно пятиться.

Под моей ногой что-то хрустнуло. Крыса прервала трапезу и повернулась к нам. Я приготовился к бою. Системных оповещений не поступало, позиция крысы по отношению к нам оставалась нейтральной. Мордочка уткнулась в пол, задергались, вынюхивая пищу, вибриссы. Мы осмелели и приблизились.

– Обилие пищу умиротворило эту крысу, – рассудила Веста.

– Будем надеяться, всех крыс.

И действительно, крысы толпились вокруг, с интересом обнюхивали незнакомцев, грелись в углах, куда наносили сухой синей травы, или грызли энергогрибы. Рацион отразился не только на характере, но и придал их шкуркам синеватый оттенок. Я не удивился бы, начни крысы пускать энерголучи и возводить кинетические барьеры.

Я не выключал сканера и просвечивал каждый метр, надеясь найти хоть что-то, за что мог выручить эксманов. Но что не сгрызли крысы, разрушили грибы и длинные корни синих трав. Повсюду валялись огрызки, обломки, осколки неизвестного происхождение, полы усыпали пепел и шерсть, и даже металлические приборы, неповрежденные на первый взгляд, рассыпались в руках.

Об электромагнитной буре я вспомнил после вибрации парамагнитного резонатора. Это значило, что расстояние до этой самой бури около 500 метров. Оно увеличивалось и снова уменьшалось еще дважды, пока мы петлями приближались к точке, в которой должен был находиться венерианский порошок.

Образ, увиденный в базе данных, совпал с реальностью почти в точности. Тот же колченогий углепластиковый стол, осколки стекла, смешанные с серебристым порошком, перемешанным с вездесущим пеплом и шерстью. Здесь же нашлась уцелевшая чудом, но так кстати пластиковая банка. Я выбрал из порошка самый крупный мусор, остальное сгреб рукавом в заблаговременно приготовленную пластиковую баночку.

Крысы остались позади. Невдалеке раздавался электрический треск, и резонатор завибрировал снова, теперь настойчивей. Устройство внезапно умолкло, и с ним унялась буря.

«Я нашел вход», – сообщил нам Рэй.

«Спускайся, – ответил я. – Буря устранена».

Он отчетливо услышал наш голос, к тому же, как и мы, видел в темноте, потому долго искать друг друга не пришлось.

– Буря не прекратилась, – заявил Рэй внезапно. – Только отступила.

– Подойдем ближе, – предложила Веста. – Если для нашего дела этого окажется мало, вернемся к Стервятникам и попробуем снова.

Мы шли по длинной галерее, вероятно, соединяющей когда-то разные корпусы лаборатории. Вскоре и я смог расслышать электрический треск. Он становился все громче, а кромешную темноту теперь разрезали белые вспышки впереди. Парамагнитный резонатор, выполнив свой долг, больше активности не проявлял. Мы обследовали каждый сантиметр лаборатории, открывали заржавленные металлические ящики, переворачивали компьютерные блоки, но вид всей техники был так плачевен, что не оставалось сомнений в невозможности получения от нее хоть какой-либо крупицы информации. Никаких камер, сейфов или тайников, в которых мог храниться опытный образец неисчерпаемой батареи, также не попадалось.

Осмотрев все иные помещения, мы вернулись к электромагнитным вспышкам. Преодолеть вихрь не рассчитывали, но захотелось посмотреть на него вблизи. Издалека он представлялся объемным и цельным, тогда как по факту состоял из множества отдельных завихрений. Одно из них, размером с человека, трепетало в центре просторной комнаты, порою выбрасывая длинные подобия рук в стороны и тревожа пепел, в который был обращен прежний интерьер. У дальней стены лежал, по-видимому, устойчивый к электрическому воздействию небольшой ящик, тоже засыпанный пеплом. Вихрь занимал только центральную часть помещения, и, выгадав момент, его можно было обойти.

Мы двинулись вдоль стены, но внезапно вихрь потянулся в нашу сторону.

«Обнаружена угроза!»

Да ведь это просто явление, а никакой ни объект. Наверное, фелиноид повредил мою систему. Но почему-то насторожилась и Веста, и Рэй поднял щит.

Электрическая волна вдруг навалилась на Рэя, обогнула щит, прокатилась по марсианину и ушла в землю. Сам энергетический сгусток, не утратив яркости, продолжал зловеще мерцать.

Попытались отступить, но вихрь не отставал. В действенности своего оружия сильно сомневались, но попробовать стоило.

Энергетические выстрелы ожидаемо не причинили вихрю вреда, не смогла с ним взаимодействовать и Веста. Мощность же его самого была настоль велика, что, коснувшись Рэя, он заставил марсианина поморщиться.

Обжегшись, Рэй торопливо попятился, но необычный противник, оказалось, вовсе и не был привязан к месту и потянулся следом.

Веста заключила вихрь в кинетическую сферу – из нее, к счастью, он не