— Там всё равно темно.

— Хорошо слышно.

— Прошлый раз не услышали.

— Снег не скрипел. Сегодня скрипит.

— Тебе виднее. Только я вот что скажу. Если на нас снова нападут, мы не отобьёмся. Нас слишком мало. И не убежим. Так что будьте лучше здесь, чтобы в случае чего они женщин в плен не взяли. Другой задачи для вас я не вижу.

Эхир думал долго.

— Для этого хватит двоих, — сказал он. — А двое пусть будут снаружи.

— Пусть так, — согласилась Вальда.

— Сот и Ашман, — распорядился Эхир, — идите наружу и слушайте ночь. При малейшей тревоге — кричите громко.

Молодые стражи поднялись со скамьи, но тут тяжёлый полог из шкур откинулся, и в облаке морозного пара ввалились Корож и Кавал.

— Уходим все, — сказал Корож. — Быстро за мной.

— Что-то случилось? — спросила Сюмерге.

— Ещё нет, — сказал Корож.

— Здесь будет ловушка для врага, — сказал Кавал. — А вас Корож проведёт в другое зимовье, там переждёте.

— Ты остаёшься? — сразу поняла Вальда.

— Э-э… — шаман вдруг смутился. — Не совсем. Не могу рассказывать.

Вальда только кивнула.

— Идём тихо, не разговариваем, — сказал Корож. — Я впереди, Меш замыкает. Ничего не берём. Всем всё понятно?

Меш, старый охотник, которого не взяли в набег из-за сильно пораненной руки, спросил:

— Не к Саю ли пойдём? Если к Саю, то…

— Не к Саю, — отрезал Корож. — Повторяю: идём молча след в след. Если что, кричать сычом. Всё, вперёд.

Сначала в ночи не было видно ничего, потом глаза попривыкли. Вальда шла, держась вплотную за Каргой, и слышала, как сзади с лёгким присвистом дышит Сюмерге. Корож вёл их сначала по следу ушедших в набег охотников, потом резко свернул вправо. Вскоре ровный лес сменился нагромождением огромных, с дом, валунов. Непонятно как, но сам Корож легко находил дорогу между ними. Несколько раз Вальда падала, сильно разбила локоть, но это был пустяк. Потом начался довольно крутой подъём, и только тогда Вальда сообразила, куда они направляются. Это место называлось горой Мертвецов, находилось оно часах в двух пути от Яри, и на плоской вершине горы были развалины чего-то совсем древнего, сложенного как раз из таких вот валунов в два человеческих роста… Вальда была здесь всего один раз, совсем крохой, летом, когда они с отцом приезжали в гости к родне. Камни, обросшие мхом, хранили на себе выбитые письмена на неизвестном языке. Отец срисовывал их, а потом, спустя годы, Акболат увидел у него эти рисунки и даже изменился в лице. Он сказал тогда, что точно такие же были выбиты на скалах возле того ушедшего под воду города, где он учился у старого мудреца…

И ещё Вальда знала, что на горе Мертвецов нельзя появляться ночью и нельзя жечь огонь. Поэтому она даже сквозь тупость, вызванную усталостью, смутилась, когда впереди сквозь ветви возникло багровое зарево.

Но это оказалась просто луна — огромная, красная, дрожащая, окутанная светящейся дымкой…

Остановились внезапно. Корож прошёл вдоль цепочки, вглядываясь в лица, задержался в конце, потом вернулся обратно. Снова тронулись, очень медленно, протиснулись по совсем уж тесному проходу между валунами, снова остановились. Вальда увидела, что те, кто впереди, снимают лыжи. Она тоже сняла.

— Сюда, — донеслись слова Корожа. — Сюда. Сюда…

Те, кто был перед Вальдой, исчезали. Она видела только Корожа, который стоял боком и пропускал людей куда-то мимо себя.

Там была косая щель — между валуном и каменной плитой. Увидеть её можно было только в упор. Вальда наклонилась и, ощупывая пространство перед собой свободной рукой, двинулась вперёд. Кто-то подхватил её, придержал, она ногой нащупала каменную приступку, сумела не споткнуться и прошла дальше.

В кромешной темноте высеклись искры — и тут же затлел трут. Раздуваемый огонёк рисовал странные маски на месте склонившихся над ним лиц. Потом загорелись лучины — сразу несколько пучков.

— Карга, ты знаешь это место, — сказал из темноты Корож. — Веди женщин. Впрочем… Вальда, Сюмерге — можете остаться здесь. Кавал, ты где, не вижу?

— Тут я… — раздался знакомый голос.

Как же так, подумала Вальда, он же остался… Впрочем, это шаман. С шаманами никогда ничего точно не знаешь…

Кавал затеплил пучок лучин, подошёл к Корожу. Теперь Вальда видела всех восьмерых мужчин… Всех?

— А где Меш?

Корож молча посмотрел на неё, отвернулся.

— Дрова вон там, под стеной. Вальда, сделай самый маленький огонёк, а то угорим. Теперь вот что… — Корож внимательно всмотрелся в лица стоящих перед ним, потом резко повернулся к Вальде: — Вальда, ты не слышала, что я сказал? Складывай костерок! Прогорят же лучины…

— Долго ещё не прогорят, — сказал Кавал. Он держал пучок почти вертикально, и огоньки ползли вниз едва-едва.

— Кавал, я просто жду, когда ты освободишь свои руки.

— Понял, дядя. Сейчас всё сделаем…

Через лепту шалашик из веток и с берёстой внутри загорелся ровным пламенем. Вальда подложила сучки потолще.

— Так вот, — продолжал Корож. — Кто-то из тех, кто сейчас здесь стоит, посылал весточки ряженым. Не думаю, что это наши женщины. Впрочем, их мы тоже проверим… Не думаю, что это наши гостьи, и не думаю, что это стражи госпожи Вальды. Остаюсь я, Кемонце, Башка и Кавал. Я ни в ком из нас не сомневаюсь, но проверить надо…

— А Меш? — спросил одноглазый Башка.

— Меш торит ложный след, — сказал Корож. — Но я видел, как он бился. Это не он.

— Мы тоже бились, — сказал Кемонце.

— Вас я не видел. Только слышал. Так вот, сейчас…

— А сам шаман? Нас он будет проверять, да? Этот племянник рыжей суки?

— Помолчи, Кемонце. Есть многое, чего ты не знаешь.

— В главном Кемонце прав, — сказал Кавал. — Доверять нельзя никому. И мне нельзя, и Корожу нельзя. Но здесь особое место. Если вызвать здешних духов и попросить показать на того, кто скрывает свои мысли… Они не просто покажут. Они его убьют. И я не могу этим духам приказывать и указывать, я просто могу их позвать. Думайте. Если предатель не откроется перед нами, он умрёт. Но и мы не так чтобы совсем в безопасности — скрытые мысли есть у всех… Все согласны на такое испытание?

Кемонце пожал плечами.

— Мне скрывать нечего.

— Мне тоже, — сказал Башка немного растерянно. — Разве что…

— Это не то, чего следует опасаться, — сказал Кавал. — Значит, никто не против?

— Я крал лошадей, — сказал Ашман. — Никому не говорил.

— У меня? — спросила Вальда.

— Нет, госпожа. Давно.