Несколько яблок раскатилось, обдав сидевших дам переливающейся на солнце бриллиантовой россыпью брызг.

— Как красиво! — воскликнула Василиса. — Как в сказке про молодильные яблочки. Смотрите, смотрите, как сверкают!

— Да. Они невероятно красивые и изумительно вкусные. Ешьте. А я пока вам изложу все, что вспомнил, — улыбаясь, подтолкнул к Василисе яблочко Лев Кириллович. — А вспомнил я следующее. Внук Рогира, тоже замечательный живописец, был дружен с Микеланджело.

При упоминании божественного флорентийца Василиса застыла, не донеся яблоко до рта, а Лев Кириллович невозмутимо продолжил: «Как я говорил ранее, о судьбе Рогира мало, что известно. В том числе и о его семье. Была супруга и вроде невероятная красавица. Трое детей, из которых только один стал художником. Про внуков известно и того меньше. Ну, да все они для нас особого интереса не представляют. Кроме одного, который тоже стал живописцем. Чувствуете? Один живописец на поколение. Ничего не напоминает?»

— Все сходится! — перебивая оратора, тихо пискнула Василиса, получив при этом под столом весьма ощутимый пинок от суровой тетки, которая, кстати, тоже с большим вниманием слушала Льва Кирилловича.

— Это все пока не доказано, — продолжал размышлять вслух оратор, не обращая внимания на потасовку на своей веранде. — Но для нас очень важен сам факт дружбы Госвина (так звали внука) с Микеланджело. Может быть именно из-за этого великий флорентиец упоминается в книге? Нет, — сам себя остановил хозяин дома. — Притянуто. Еще подумаю, — и Лев Кириллович надолго замолчал, перебирая в голове факты, домыслы, легенды…

— И ведь подумает! — подтвердила Александра Сергеевна, очевидно гордясь своим давним другом.

— Наверное, вот, как мы сделаем, — вернулся из задумчивых далей Лев Кириллович, — я все подготовлю, соберу информацию и приглашу вас или к вам сам нагряну.

— Это замечательно, потому что нам, Левушка, ехать надо, — вкрадчиво произнесла Александра Сергеевна. — У меня завтра важный день. Необходимо подготовиться.

— Все трудишься? — укоризненно покачал головой хозяин. — Поберегла бы ты себя, милая. Уж сколько можно? Тебе давно на покой надо.

Александра Сергеевна метнула в сторону племянницы упреждающий взгляд.

— Покой нам только снится! — нагло пропела Василиса и, прихватив с собой яблочко, скатилась по ступеням крыльца в сад. «Пусть поговорят без меня. Им есть, что обсудить, — подумала она. — А я пока по саду поброжу. Когда еще такую красоту увижу!».

Но что-то ей подсказывало, что этот сад и этот дом они теперь с Александрой Сергеевной будут навещать довольно часто.

Глава 2

— Нет, ну почему? — задала вопрос Василиса, как только электричка тронулась, оставляя на станции одиноко стоящего Льва Кирилловича с белым нимбом над головой.

— Вот я знала, что ты теперь прицепишься, как банный лист, — проворчала тетка.

— Почему, ну почему? — не останавливаясь, канючила Василиса. Ей до смерти хотелось сразу всего: узнать об отношениях тетушки и оставшегося на перроне господина, поговорить о том, что все тот же господин рассказал об их деле, немедленно начать строить новые версии.

— Вот ведь какая приставучая! — притворно сердилась тетка. — Ладно, расскажу. И поклянись, что отстанешь.

— Клянусь! — торжественно произнесла Василиса, держа на всякий случай за спиной скрещенные пальцы.

— Левушка давно предлагает мне руку и сердце. Это правда. Уж, наверное, лет 50 прошло с первого его признания. Познакомились мы в университете. Я только поступила, а он заканчивал учиться. Помню тот день очень отчетливо. Я шла на пару по французскому, а он в компании друзей мне навстречу. И тут, я не успела даже понять как, он выбрасывается из толпы однокурсников, падает мне в ноги и жалобным, надрывным голосом начинает вопить, что жизнь ему станет не мила, если прекрасная дама, то есть я, не согласится прямо здесь и сейчас стать его супругой. Такими дурными шутками тогда пробавлялись сплошь и рядом. В ответ на этакий выпад мне следовало важно произнести что-то вроде «О, да, мой рыцарь! Я согласна!», упасть в обморок и все такое. Но я таких тонкостей не знала, а потому в испуге залепила ему пощечину, разрыдалась от унижения и убежала. Да, трепетная была. Больно реагировала на любые шутки относительно своей персоны.

Левушка, конечно, приходил потом, просил прощения. Так и познакомились. А спустя полгода он и впрямь сделал мне предложение. Явился ко мне домой весь такой из себя прекрасный рыцарь с цветами. Он ведь и правда, был очень хорош собой. Высокий, стройный, с курчавыми волосами, а глаза какие! — Александра Сергеевна совсем по-девичьи вздохнула. — Глаза глубокие, не по-юношески мудрые. Я таких никогда раньше не видела. А как он на гитаре играл! И такими огромными руками!

— И что, Вы отказали? — задохнулась Василиса, пропустив мимо ушей воспоминания о былой красоте Левушки и его музыкальных талантах.

— Конечно, да, — отрезала тетка. — Я же тебе рассказывала. Я к тому моменту бесповоротно и безнадежно уже была влюблена в своего будущего мужа.

— И как же тогда? И что же? — Василиса все никак не могла прийти в себя.

— Да никак. Все честно ему и выложила. И про Валентина Давыдовича, и про любовь свою к нему. Левушка, к чести сказать, достойно принял поражение, как настоящий рыцарь, но попросил об услуге — написать ему расписку, в которой я пообещаю выйти за него замуж, как только стану свободной.

— Ничего себе! — воскликнула пораженная Василиса. — И Вы написали? Да? Скажите, что написали! Написали, а он до сих пор все помнит?

— Все так было и есть. Ты угадала еще тогда, когда мы у него гостили.

— А что Вы после… Ну, после того, как… — Василиса замялась.

— После того, как ушел Валентин Давыдович? — пришла ей на помощь Александра Сергеевна. — Да я и сама не знаю. Надобности, наверное, не было. Валентин, кстати, все знал. Я сама ему на следующий день после неудачного сватовства все и рассказала. Более того, он взял с меня слово, что после его смерти я выйду замуж за Левушку.

Василиса поцокала языком: «Нехорошо, ох, нехорошо обманывать мужа!»

— Дождалась! Яйцо курицу учит, — пробурчала Александра Сергеевна. — Я просто все думаю, стоит ли вообще мне выходить за него? Мы оба уже привыкли жить поодиночке. Левушка, между прочим, так никогда и не женился. Хотя за ним и тогда девушки увивались, да и сейчас, полагаю, от дам отбоя нет. Но так и не женился. Мда… Благородный рыцарь, верный своему слову.

— А он всегда такой был? — робко поинтересовалась Василиса, невольно делая акцент на слове «такой».

— Ты про конвульсии? — уточнила, не миндальничая, тетка. — Нет, конечно. Это последствия возможного инсульта. Врачи точного диагноза