— Польше, — спокойно включился Прокоп Голый, — Балтика ненужна, это стало видно по Грюнвальду. И видно было по мельненскому миру[95]. Это так же четко видно по теперешней политике Ягеллы,вернее, Витольда, потому что Ягелло... Что делать, это неприятно, но таковажизнь, каждый из нас когда-нибудь впадет в детство. А что касается интересовВитольда, то они — на востоке, а не на севере. Поэтому мы возьмем себе Балтику,ибо... Как ты это говоришь, Шарлей?

— Res nullius cedit primo occupanti.[96]

— Ясно, — кивнул головой Вышек. — Итак, одно море уже есть.А второе?

— Разобьем турок, — пожал плечами Прокоупек, — вот вам иЧерное море. Чехия станет морской державой, и все тут.

— Как видишь, брат Вышек, — улыбнувшись, подхватил ПрокопГолый, — мы народ надежный. Нам со всеми по пути, да и с нами всем удобно ивыгодно. Ягеллу мы обезопасим от ордена, Витольду предоставим свободу рук навостоке. Пусть завоевывает и захватывает там что захочет, хоть Москву, хотьНовгород Великий и Переяславль Рязанский. Папе тоже будет неплохо, если мыуничтожим крестоносцев, чересчур уж разбушевавшихся и гордых, реализуемпророчество святой Бригитты, на сей раз полностью и до конца. А когда возьмемсяза турок, то Отец Святой тоже скорее обрадуется, чем будет недоволен, правда?Как ты думаешь?

Вышек Рачинский придержал свои мысли при себе.

— Передать все это, — спросил он, — Шафранцу?

— Брат Вышек, — посерьезнел Прокоп. — Ты прекрасно знаешь,что надо передать. Ты же наш человек, истинный христианин, причастие принимаешьиз Чаши, как и мы. Но ты поляк и патриот, поэтому делай так, чтобы Польша тожевыгадала. Ведь крестоносцы — постоянная угроза для Польши. Грюнвальд не оченьпомог, Тевтонский орден по-прежнему висит над вами словно дамоклов меч. Есликороль Владислав прислушается к папским жалобам и мольбам, присоединится ккрестовому походу, вышлет на нас польское войско, то и крестоносцы тут же ссевера ударят. Ударят брандербужцы и силезские князья. И Польше — конец. КонецПольше, брат Вышек.

— Король Владислав знает об этом, — ответил Рачинский. — Ине думаю, чтобы он присоединился к крестовому походу. Однако польский король неможет в открытую пойти против папы. И без того множатся пасквили, и без тогоМальборк[97] нашептывает, что, мол, Ягелло язычник иидолопоклонник в душе, что с язычниками якшается, что с дьяволом в сговоре. Такчто польский король стремится к миру. К согласию между Чехией и Римом. А Рим ктакому согласию почти готов...

— Готов, готов, — съязвил поляк. — Если бы папа мог вас...то есть нас взять под меч и огонь, то взял бы. Отсекали бы головы, мучили,конями топтали, живьем сжигали, топили и при этом воспевали бы Gloriainexcelsis[98]. С нами сделали бы то же, что с альбигойцами, заявили бы, чтоэто во славу Божью. Но оказалось, что не могут. Силенок маловато. Поэтомусогласны на переговоры.

— Знаю я, чего они хотят, — презрительно фыркнул Прокоупек.— Но мы-то почему должны хотеть? Ведь не они нас, а мы их по заднице лупим.

— Брат, — Рачинский воздел руки в жесте отчаяния, — брат, тыповторяешь мне то, что я и сам знаю. Позволь я скажу тебе, что знает польскийкороль Владислав. Что знает каждый христианский король в христианской Европе.Пока что церковь владеет миром и держит два меча: духовный и светский. Проще сказать:именно у папы вся светская власть, а у короля в руках всего лишь доверенность.Еще проще: королевство Чешское не будет королевством до тех пор, пока папа неутвердит чешского короля. Только тогда наступит мир и порядок, а Чехия вернетсяв Европу как христианское королевство.

— В Европу? То есть в Рим? Хорошо, вернемся, но не ценойпотери суверенности! И нашей религии! Наших христианских ценностей! СначалаРим, то есть Европа, должна принять христианские ценности. Кратко говоря,должна воспринять истинную веру. Иначе говоря: нашу. Итак, primo: Европа должнаодобрить и принять причастие из Чаши. Secundo: должна присягнуть четыремпражским догмам Tertio...

— Скорее всего, — Рачинский не стал дожидаться tertio, —сомневаюсь, чтобы Европа пошла на это. Не говоря уж о папе.

— Вот увидим, — взъерепенился Прокоупек. — Сколько отсюда доРима? Миль двести? Самое большее за месяц дойдем. Тогда и поговорим! Как увидитримский антихрист наши телеги за Тибром, так хвост подожмет.

— Спокойно, спокойно, брат. — Прокоп Голый уперся кулаком встол. — Мы за мир, ты забыл? Наш ученый брат Петр Хелчицкий учит, что ничто неможет оправдать пятого завета. «Не убий» — свято и ненарушимо. Мы не хотимвойны и готовы на переговоры.

— Эта готовность, — сказал Рачинский, — обрадует польскогокороля.

— Я думаю. Но пусть Рим так-то уж голову не задирает, нелезет на пьедестал, не болтает о двух мечах. Ибо нам, истинным чехам, трудно,брат Вышек, принять, что плодящиеся в последнее время как кролики папы, —законные наместники Бога на Земле, и что два меча держат хорошие и праведныеруки. Потому что в последнее время что ни папа, то все большая дрянь. Если некретин, так вор, если не вор, так мерзавец, если не мерзавец, то пьянчуга,распутник. А порой все вместе взятое. При всей моей доброй воле я, хоть ипослушен как овечка, таким пастырям послушным не буду, таких главой Церкви непризнаю, всевластия таких не приму, пусть мне хоть сто Константиновых даровпокажут. Мэтр Ян Гус учил, что не может быть истинным наследником апостолаПетра папа, живущий по законам, противным Петру. Такой папа является викариемне Бога, а Иуды Искариота. Поэтому, вместо того, чтобы слушать, его надо зашиворот хватать и с амвона сбрасывать, привилегий лишать и имущество отбирать.И так — начиная с Ватикана и до каждого деревенского прихода.

— Говоришь, брат Вышек, что curiaRomana охотно бы чехов какзаблудших сынов с прощением приветствовала, вновь зачислила в ряды европейскогохристианского сообщества? И мы этого хотим. Но сначала пусть они изменят своиобычаи и веру. На истинную. Какой мэтр Виклиф и мэтр Гус научали. Ибо истиннаявера, вера апостольская, согласная с буквой Библии, это та, которую исповедуеммы. Европейское christianitas хочет видеть нас в своем лоне? Так пусть сначалаэто лоно очистит.

Есть такие люди, как Петр Хельчицкий, как Микулаш изПелгримова, как твой родственник, Павел Владковиц, защищающие свободу совести.Дай Бог, обратится римская церковь, поняв свои ошибки, именно к этим людям. ДайБог, послушает их учение,