— А не послушает учения, — докончил с холодной усмешкойПрокоупек, — так послушается наших цепов.

Молчание длилось долго. Прервал его Вышек Рачинский.

— Все это, — сказал он, а не спросил, — я должен передатьШафранцу. Вы этого хотите?

— Если б не хотел, — подкрутил ус Прокоп, — то разве б сталговорить?

Перед амбаром Рачинского ожидал Ян Рогач из Дубе, известныйчаславский гейтман. С конным эскортом.

Поляк запрыгнул в седло, взял у слуги доху. Тогда к немуподошел Прокоп.

— Бывай, брат Вышек, — он протянул руку, — да веди тебя Бог.И передай, пожалуйста, через Шафранца королю Владиславу от меня пожеланияздоровья. Чтобы ему везло счастье...

— ...в супружестве с Сонкой, — осклабился Прокоупек, ноГолый осадил его резким взглядом.

— Чтобы ему счастливилось на охоте, — докончил он. — Знаю,он любит охотиться. Однако пусть будет внимательным. Ему семьдесят семь лет. Втаком возрасте легко застудиться и умереть.

Рачинский поклонился, чмокнул коню. Вскоре они уже ехалирысью к переправе через Лабу, он и Ян Рогач из Дубе. Два друга, соратника,товарищи по оружию. Впереди у них, Рогача и Вышка, поляка и чеха, было ещемного битв, столкновений и стычек, во время которых они будут биться плечом кплечу. И вместе умрут — в один день, на одном эшафоте, чудовищно замученные,потом повешенные. Но тогда никто не мог этого предвидеть.

Большая бомбарда к утру остыла, а полный энтузиазма пушкарьне упустил возможности грохотнуть из нее точно на восходе солнца. Гул исотрясение грунта были такими, что Рейневан свалился с высоких нар, на которыхспал. А мелкая солома и пыль сыпались с потолка еще не меньше трех пачежей.

Следом за огромной бомбардой, как за матерью, пошли бомбардыпоменьше, мечущие цетнаровые и полуцетнаровые шары.

Гудело. Грунт дрожал. Разбуженный Рейневан пытался вспомнитьсон, а вспоминать было что: ему опять снилась Николетта, Катажина фонБиберштайн. В деталях.

Орудия грохотали. Осада продолжалась.

Третью и основную причину своего согласия на отпуск ШарлеяПрокоп сообщил им около полудня. У них тут же испортилось настроение.

— Вы нужны мне будете в Силезии. Оба. Я хочу, чтобы вы тудавернулись. В августе, — продолжал Прокоп, не обращая внимания на их мины и неожидая ответа, — в августе, когда мы сопротивлялись крестовому походу подСтжибром, вроцлавский епископ очередной раз всадил нам нож в спину. Войскоепископа и силезских князей, традиционно поддерживаемое Альбрехтом Колдицем иПутой из Частоловиц, снова ударило на Находско. Снова там рекой лилась чешскаякровь, снова пожар уничтожал дома и крестьянские дворы. Снова творилинеописуемые зверства.

Уже не меньше года по Силезии идет волна страшного террора.Всюду пылают костры. Ужасно измывается немчура над нашими братьями славянами.Мы не можем спокойно взирать на это. Отправимся в Силезию с братской помощью. Смирной и стабилизирующей миссией.

Однако такую миссию, — Прокоп по-прежнему не давал им словасказать, — необходимо подготовить. И в этом будет состоять ваша задача. Когдавы покончите с личными делами, теми, на которые я великодушно дал согласие, выотправитесь к Белой Горе, к брату Неплаху. Брат Неплах подготовит вас кзаданию. Которое вы, я не сомневаюсь, выполните с великой самоотверженностью воимя Бога, веры и отчизны. Как и пристало Божьим воинам... Ты, Шарлей, хочешьчто-то сказать, я вижу. Говори.

— В Силезии, — откашлялся Шарлей, — нас знают. Мы — людиизвестные.

— Знаю.

— Нас там знают многие. Многие затаили на нас злость. Многиехотели бы видеть нас мертвыми.

— Это хорошо. Это гарантия, что вы будете действоватьосторожно и обдуманно.

— Инквизиция...

— И не предадите. Конец дискуссии, Шарлей. Конец болтовне!Вы получили приказ. У вас есть задача, которую вы должны выполнить. А теперьидите и заканчивайте свои личные дела. Выполните, советую, все и тщательно.Ваша задача, согласен, рискованная и небезопасная. Перед этим следуетурегулировать все личное. Вернуть долги друзьям и тем, кого вы любите. Получитьдолги с тех, кто должен вам... Он резко оборвал.

— Рейнмар из Белявы, — заговорил он чуть погодя и взглянултак, что по спине у Рейневана пробежали мурашки. — А нет ли случайно у твоихличных дел чего-то общего с местью за смерть брата?

Рейневан отрицательно покрутил головой, потому что горло унего вдруг так пересохло, что он не смог издать ни звука.

— О-о-о, — сложил руки Прокоп Голый. — Это хорошо. Этопрекрасно. Так и держать. Библия гласит: уповай на Бога, — проговорил он снова.— А что касается твоего брата, то можешь дополнительно положиться на меня,Прокопа. Этой проблемой займусь я лично. И уже занялся. Твой брат, память которогоя чту, был одним из наших убитых в Силезии союзников. Разбойничья рука досталамногих симпатизировавших нам людей, многих, которые нам помогали. Этипреступления не останутся безнаказанными. На террор мы ответим террором всоответствии с Божеским заветом: око за око, зуб за зуб, рука за руку, нога заногу, рана за рану. Твой брат будет отмщен, можешь быть уверен. Но лично мститья тебе запрещаю. Я понимаю твои чувства, но ты должен сдержаться. Понять, что вэтом деле существует иерархия, очередность реванша, и ты в этой иерархииоказался далеко от ее начала. А ты знаешь, кто стоит во главе? Я тебе скажу: я!Прокоп по прозвищу Голый. Силезские преступники поместили меня в свой перечень,ты думаешь, я позволю, чтобы это им обошлось? Клянусь Отцом и Сыном, что те,кто пролил кровь, заплатят собственной кровью. Как говорит Писание: «ярассеиваю их, как прах пред лицем ветра, как уличную грязь, попираю их»[99] «и пошлю вслед их меч, доколе не истреблю их» [100].Те, которые вступили в сговор с дьяволом, которые скрытно готовилипреступления, которые во тьме совершали предательские удары, уже сейчастревожно оглядываются, уже сейчас чувствуют на шее чей-то взгляд. Уже сейчасэти порождения тьмы боятся того, что поджидает во тьме их самих. Они виделисебя волками, сеющими ужас среди беззащитных овец. А теперь задрожат сами,слыша вой идущего следом за ними волка.

Резюмирую: подготовка нашего наступления на Силезию в данныймомент вопрос ключевого значения для всего нашего дела. Это операция не менееважная, чем теперешняя осада Колина или намечаемый на конец года удар поВенгрии. Повторяю: если в результате твоих попыток личной мести операциякончится провалом, я сделаю выводы. Суровые. Безжалостные. Помни об этом. Тыбудешь помнить?

— Я буду помнить.