— Что Сонечка, возможно, вовсе и не дочь этого хулигана. Сказала так и сама испугалась, а потом еще долго уверяла меня, что сгоряча выпалила, а на самом деле ее признанию не стоит придавать внимания. Я тогда сильно удивилась, потом и забыла совсем. И только сейчас вот как-то само собой вспомнилось.

— Так, подождите! Это уже становится интересно… — произнесла я. — Объясните, что имела в виду ваша дочь? Она что, точно не знала, кто отец ее ребенка?

— Ну, понимаете, — еще больше смутилась Лариса Евгеньевна. — Когда она начала встречаться с Курдовым, она еще дружила с другим парнем. Его звали Максимом. Может быть, она так и встречалась бы с ним дальше, если бы не подвернулся этот негодяй. Не знаю уж, чем он ее очаровал, но через две недели знакомства они объявили нам, что решили пожениться. Вот девочка моя какое-то время и сомневалась, чей именно это ребенок, не знала ведь, когда именно забеременела.

— Ничего себе история… — вздохнул Кряжимский. — Вот что значит водить дружбу сразу с двумя. Представьте себе, что девочка действительно не дочь Курдова. Тогда он действительно не имеет на нее никакого права, тем более что ребенка при разводе присудили матери. Появись сейчас настоящий отец, ребенка могут отдать ему. Я так думаю, — закончил Сергей Иванович и удивленно посмотрел на меня. Точнее, так он посмотрел на меня только потому, что я в свою очередь не менее удивленно глядела на него. — Что с вами, Ольга Юрьевна? — спросил он. — Я что-то не так сказал?

— Наоборот, очень даже так, — откликнулась я. — Вы только что подали замечательную идею. Ведь и в самом деле может оказаться, что девочка не дочь Курдова, стало быть, ее настоящему отцу понадобится лишь опротестовать решение суда и забрать ребенка себе, и тогда все имущество Виктории перейдет к настоящему родителю. Ведь так?

— Ну, в общем-то, да, — неуверенно ответил мне Кряжимский. — Только все равно не пойму, к чему конкретно вы клоните.

— К тому, что нам нужно сейчас не улики искать, подтверждающие вину Курдова, — этим пусть менты занимаются, — а помочь Мясниковым вернуть внучку. Для этого нам нужно найти настоящего отца девочки и убедить его в том, что он должен удочерить ребенка. А затем, если он не захочет жить с девочкой, может отдать ее бабушке, главное, чтобы в документах Сони была его фамилия, а не чья-то другая.

— Ой, а ведь верно! — обрадованно воскликнула Лариса Евгеньевна. — Как же я сама до этого не додумалась. Вот что значит старость, берут годы свое, берут.

— Полагаю, все согласны с моей идеей? — пробегая взглядом по лицам присутствующих, на всякий случай поинтересовалась я. — А раз так, тогда попрошу Ларису Евгеньевну рассказать нам все про того парня, который может быть настоящим отцом девочки, а затем мы попытаемся его найти.

— Отличная идея! — перебила меня Маринка. — Только можно я ненадолго по своим делам отлучусь?

— Это по каким же таким делам? — пристально глядя на Широкову, поинтересовалась я, хотя давно уже поняла, что Маринка задумала отомстить Курдову. Ведь недаром она столько времени так тихо сидела здесь, не проронив ни слова. Ну уж нет, меня-то она не проведет. — Это не по тем ли делам, которые касаются твоего ухажера? Уверена, что по тем, а потому я тебя не только никуда не отпущу, но еще и запрещу отлучаться от коллег.

— Да я что, маленькая? — надулась Маринка.

— К сожалению, нет, — вздохнула я. — Тогда бы хоть было понятно твое бездумное поведение. И потом, до Курдова у тебя еще будет возможность добраться, я тебе обещаю, а пока у нас есть дела и поважнее. Сделаем их, тогда решим остальные проблемы, подождет твой Сашенька.

— Ладно, пусть ждет, — сдалась Маринка, видимо, поняв, что я совсем не шучу.

И мы все стали внимательно слушать Мясникову, которая коротко пересказала нам все, что только знала, о первом возлюбленном своей дочери. Как оказалось, звали парня Максимом Владимировичем Аникиным. Был он русоволос, строен. Красавцем его назвать было сложно из-за его какой-то непропорциональной челюсти, но все же парень показался тогда старушке симпатичным. Где его найти, она не знала, так как практически с ним не общалась. Вспомнила только, что удалялся он всегда влево от их дома, когда провожал домой Вику, а значит, жил именно в той стороне.

Внимательно выслушав Мясникову, я задала новый вопрос:

— Насколько я вас поняла, он был неместный, так?

— Пожалуй, да, — немного подумав, ответила Лариса Евгеньевна. — Если бы из нашей деревни был, я бы непременно о нем все знала, а так, скорее всего, из какой-то соседней. Их в округе знаете сколько…

— Эх, и чего я у него тогда не спросил, откуда он, — принялся вздыхать дед Тимур. — Была ведь возможность, так побоялся, что за любопытного примет, и так вопросами завалил паренька. А надо, надо было узнать. Да теперь уж что…

Старики дружно вздохнули и замолчали. Я несколько минут подумала, затем повернулась к Кряжимскому и спросила:

— Сможете определить место проживания парня с таким именем? У вас ведь, кажется, знакомые в паспортном столе имеются.

— Пожалуй, смогу, — кивнул в ответ Кряжимский. — Дайте только ваш телефон.

Я кивнула и полезла в сумку за аппаратом. В эту минуту в дверь позвонили. Удивленная Лариса Евгеньевна посмотрела на своего супруга и спросила:

— Кто бы это мог быть?

— Не знаю, — ответил он ей.

И тут я вспомнила про вызванного мной сюда Виктора и поспешила объяснить всем, кто это может быть:

— Это, наверное, наш фотограф приехал. Я ему звонила и предупредила, где нас найти. Вы уж не пугайтесь, когда дверь откроете, он у нас большой и молчаливый. Слова не произнесет, хорошо, если кивнет в качестве приветствия.

— Что же, это хорошо, что свои, чужих я не очень люблю, — поднимаясь со стула, произнесла Лариса Евгеньевна и поплелась к двери.

Вскоре защелкали замки, и на пороге комнаты появился действительно наш коллега-молчун. Виктор вошел в зал молча и, слегка кивнув присутствующим, замер на месте, загородив собой весь дверной проем.

— Ну вот, теперь мы все вместе собрались, дело остается за малым, — я покосилась на Кряжимского, который в тот момент как раз с кем-то беседовал по телефону.

— А нам нельзя поехать с вами? — осторожно полюбопытствовала у меня Мясникова, понимая, что мы можем их с дедом и не пригласить.

— Пожалуй, вам нет надобности кататься с нами, — немного подумав, ответила я. — Лучше уж подождите здесь. Если мы найдем Максима, то все равно привезем его сюда, а затем уже будем думать, как забрать у Курдова девочку и сделать анализ ДНК.

— Ну и правильно, — поддержал меня дед Тимур. — Вам одним сподручнее будет, быстрее, а мы что, только мешаться стали бы. Мы лучше вам чего-нибудь поесть приготовим. Правда, дорогая? — Сказав это, Тимур Викторович покосился на свою супругу, и та ласково ему улыбнулась, давая понять, что согласна.

Я мысленно порадовалась за старичков, а затем повернулась к закончившему телефонный разговор Сергею Ивановичу, чтобы узнать, есть ли у него данные о Максиме Аникине. По моему выражению лица Кряжимский понял, о чем я хочу спросить, а потому сразу же ответил: