Валерия Михайловна сначала обращалась к психологам, потом втихаря пошла в церковь. Ставила свечки, била поклоны. Хотела побеседовать с батюшкой – но язык не повернулся открыть всю правду. А без исповеди ни один священник не возьмется давать советы. Выносить же мусор из избы было стыдно и боязно. Если муж узнает, разразится скандал.

Однажды она почти решилась, но ночью ей приснился жуткий сон. Будто явилась к ней женщина дивной красоты, черноволосая и чернобровая, склонилась к ее изголовью и прошептала: «Угомонись, Лера… не то пожалеешь. Коснусь тебя своими волосами, и быть тебе там, откуда еще никто не возвращался! Сгоришь, как факел!»

Сказала, расхохоталась звонко и… пропала. Только лунный луч заливал спальню мертвенным светом.

Валерия Михайловна очнулась в холодном поту, дрожа от страха. Хотела мужа растолкать, поведать, какой кошмар ей во сне привиделся. Но вспомнила предупреждение ночной красавицы, и передумала.

Утром она твердо заявила: «Надо Лиленьку замуж отдавать, Коля. Есть девушки, которым свобода не идет впрок. Сыграем свадьбу, а там, глядишь, все и уляжется».

Морозов спешно начал подыскивать дочери достойного жениха. Она отвергала кандидатов на ее руку и сердце. Заявила, что не желает выходить замуж. Но постепенно ее сопротивление ослабевало, и наконец она согласилась вступить в брак с Валентином Шлыковым. Почему из прочих, куда более положительных молодых людей, ее привлек этот безвольный и склонный к выпивке парень, для родителей было загадкой.

Впрочем, они ухватились за эту спасительную соломинку.

«Ничего, – успокаивал жену Николай Степанович. – Они оба остепенятся. Молодая кровь переиграет, страсти улягутся, и все будет хорошо».

Казалось, он уговаривает сам себя. Валерия Михайловна не верила, что из Лили получится примерная жена и мать семейства. А с таким мужем, как Шлыков, и подавно. Но позволить дочери продолжать прежнюю разгульную жизнь Морозовы не могли. Они слишком любили ее. Авось и правда остепенится.

Валерия Михайловна услышала, как хлопнула входная дверь, и торопливо направилась в прихожую.

– Все в порядке, ма! – бросила ей дочь, снимая туфли. – Я в душ!

И больше ни слова. Ни где была, ни почему не позвонила. Вот так каждый раз! А ведь время уже приближается к обеду.

В ванной зашумела вода. Валерия Михайловна опомнилась, поспешила в кухню разогревать бульон, варить кофе. Стряпня успокаивала ее, возвращала к обыденности, к непоколебимым семейным устоям. Прежде всего девочку надо накормить, а потом уж читать нотацию.

– Есть не буду! – сообщила Лиля, усаживаясь с мокрыми волосами за стол. – Только кофе, и покрепче. С пенкой, как я люблю.

– Мне звонила твоя будущая свекровь, – сказала Валерия Михайловна, подавая ей чашку. – Крайне недовольная твоим поведением. Почему ты бросила Валека одного в клубе?

– Пить меньше надо. Он нализался, как свинья. Стыдно было сидеть с ним рядом.

– Ты его любишь?

– При чем тут любовь? Вы сами хотели выдать меня замуж, – с вызовом произнесла дочь. – Вот я и выхожу. Что-то опять не так?

Валерия Михайловна могла бы сказать много, но смолчала.

– Ты уже выбрала свадебное платье? – спросила Лиля, допивая кофе. – Когда поедем покупать?

– Не знаю, понравится ли тебе…

– Понравится!

Такая странная покладистость насторожила мать. Обычно Лиля критиковала ее вкус и выбирала себе совсем другие вещи. Но к собственной свадьбе она относилась с прохладцей, как будто замуж выходит другая девушка. Не та, которая сидит на кухонном диванчике и пьет кофе.

– Где ты провела ночь?

– У подружки, – не моргнув глазом солгала Лиля. – Назло Валеку. Пусть ревнует. Это мужчинам полезно.

Ее волосы начали высыхать и завиваться колечками. Даже непричесанная, без краски дочка блистала красотой.

– Могла бы нам с отцом позвонить, – укоризненно произнесла Валерия Михайловна.

– Скоро я вообще буду жить отдельно.

Лиля обладала талантом отвечать, не отвечая. Эта ее манера раздражала собеседника, но девушка не собиралась ничего менять. Ее все устраивало.

– Ты что-то скрываешь от нас…

– Допустим, – не стала отпираться дочь. – У меня появились собственные тайны. Не только же вам с папой секретничать?

– Мы не секретничаем… – растерялась Валерия Михайловна.

Лиля ненароком попала в точку. Когда она успела заметить, что происходит между матерью и отцом?

– Как бы не так, – усмехнулась девушка. – Я же вижу, что папа…

Она осеклась и поджала губы, разглядывая кофейную гущу на дне чашки.

– Что ты имеешь в виду? – не выдержала мать.

– Каждый имеет право на тайну. Когда все вокруг прячутся и шушукаются, невольно хочется заняться тем же.

– Мы с твоим отцом…

– Хватит, мамуля! Я не слепая. И никогда не была слепой. Зря вы считаете меня дурочкой. Я все вижу. И кое-что понимаю.

– Мы не…

Лиля поднялась, запахнула короткий халатик.

– Ты не обязана оправдываться! – с этими словами она зашагала к выходу. На пороге кухни она обернулась и добавила: – Так же, как и я…

* * *

Поселок Роща

Дом Ветлугиных выглядел угрюмым не только снаружи, но и внутри. Трудно было сказать, что делало этот добротный, обставленный дорогой мебелью коттедж негостеприимным и неуютным.

Но Лавров сразу почувствовал себя не в своей тарелке.

– Обед подавать? – осведомилась кухарка, пышная и добродушная женщина в ситцевом платье и фартуке.

– Позже… – обронила хозяйка. – Я тебя позову, Клавдия.

Кухарка на секунду задержала взгляд на грязном мятом подоле Марианны и тут же удалилась.

Хозяйка и гость расположились в гостиной. Разумеется, еще во дворе Лавров снял наручники и убрал их в карман. Его визит не должен вызывать кривотолков. Косу он обмотал своей ветровкой и положил рядом с собой на пол. Не оставлять же важную улику без присмотра?

Вдова с болезненной гримасой потирала красный след на запястье.

– Мне нужно переодеться, – робко вымолвила она.

– Нет. Сначала поговорим. Я буду задавать вопросы.

– Хорошо…

Она опустила голову и покосилась на обернутое курткой орудие. У нее не было выбора.

– Зачем вам понадобилась та же самая коса? Вас потянуло туда, где вы ее припрятали?

– Я не прятала. Я ее искала… и нашла, – повторила женщина. – Я хочу знать, почему умер мой муж. Кто его убил?

– Инфаркт, разве не ясно? Покойный был трусливым человеком?