— Красивая магия, — прозвучал в тишине мужской голос.

Кайден оглянулся через плечо. Рядом стоял профессор Солнцев, научный руководитель Валерии.

— Да, действительно впечатляет.

Прикоснувшись к артефакту, темный маг вернул крышку на место. Бабочки исчезли, и в воздухе искрами затухла мерцающая пудра.

— Удивительно талантливая девочка, — вздохнул Солнцев. — Я говорю об авторе шкатулки. Она рассказывала, что училась на среднем курсе лицея, когда создала вещицу в подарок матери. Ни одной сложной руны, только академические. Если бы не запрет на рабочие лицензии, мне бы не посчастливилось стать наставником для Валерии Уваровой, потому что она уже один из лучших артефакторов Тевета. Знаете, пройдет лет десять, и за ней никто не угонится. Такие диктуют миру, как правильно создавать магию.

— Для чего вы мне это рассказываете? — не удержался Кайден.

— Слышал, что вы не нашли общего языка, профессор Вудс, — пояснил преподаватель. — Она совсем девчонка, а вы взрослый состоявшийся мужчина — учитель. Я прошу вас о терпении. Как любой увлеченный ремеслом человек, Валерия бывает немного резка с внешним миром.

Кайден скрыл улыбку. На лекциях Лера набрасывалась на него, словно дикая кошка. Сидела на заднем ряду, и он чувствовал, как примерялась, чтобы вцепиться в горло.

— Я постараюсь, — пообещал он. — Считаете девушку гением?

— Убежден, — без насмешки кивнул Солнцев. — Только гений способен создать высшую магию с помощью академических рун. Никто на это неспособен, а она умеет. И считает, что так умеют абсолютно все. Я не развеиваю это прекрасное заблуждение, чтобы не возгордилась…»

Кайден прикоснулся пальцем к крышке, и синие бабочки, топорно повторенные абрисскими умельцами, исчезли.

— Что скажете? — с хитрецой вопросил торговец.

— Что девушка, создавшая оригинал, упала бы в обморок от вольной трактовки ее магии.

Чтобы добрый человек не обижался, Кайден все-таки купил пару магических перьев, артефакторное стило (правда, на кой черт) и пару световых камней на тот случай, если вдруг ей будет темно читать в его покоях. А когда передал камердинеру свертки и уже хотел усесться в экипаж, то в лавке готового платья увидел темно-синий женский наряд.

Платье, в котором она выглядела прекрасно.

В дверях столовой меня ждал паладин, высокий, совсем молоденький парень. На его шее из-под воротничка высовывался край сложной руны. Нечто плавное. Скорее всего, «скорость».

— Госпожа артефактор, Глава клана приглашает вас на утреннюю трапезу, — вымолвил он, разглядывая меня с беззастенчивым любопытством. Нескромные леггинсы, конечно, исчезли, и их место заменили штаны пошире, но мысли о неприлично облегающих портках, похоже, до сих пор будоражили воображение мужчин в замке.

Несмотря на то, что я уже успела запихнуть в себя яичную болтанку и выпить стакан кипятка, возможности от второго завтрака отказаться не было. Дурак бы догадался, что Огаст давал понять, кто в доме хозяин.

— Ведите, — вздохнула я.

Меня проводили в соседнее крыло на третий этаж, где располагались личные покои Главы клана и его приближенных. Обстановка в анфиладе гостиных отличалась кричащей роскошью: шелк на стенах, дорогая мебель с резными ножками и ворсистые ковры. Из огромных окон открывался потрясающий вид на долину с рогатыми горными пиками на горизонте.

Когда передо мной открыли двери в столовую, то оказалось, что за длинным сервированным столом находилось не меньше десятка человек. Слава Светлым духам, среди них были женщины. Барнаби тоже не забыли пригласить. С зеленоватым лицом он изучал еду у себя в тарелке и будто бы пытался справиться с подкатывающей тошнотой.

— Госпожа Харрис! — громко, церемониально, словно на приеме у теветского короля, объявил камердинер.

— Лерой! — Огаст не поднялся со своего места. — Проходи, девочка.

Я ненавидела оказываться в центре внимания. Чувствуя себя страшно неуклюжей, словно руки и ноги перестали слушаться, под шепотки абрисской знати, явно не привыкшей есть в столь ранний час, как обычная челядь, прошла к указанному месту.

— Доброе утро, — поприветствовала я, с комфортом усаживаясь на отодвинутый лакеем стул.

— Угощайся, — указал Огаст на ломившийся от вкусностей стол. Хотя он изображал из себя хлебосольного хозяина, взгляд оставался ледяным и пронизывающим.

— Спасибо, — улыбнулась я и попросила слугу:

— Будьте добры фруктовый салат.

За мной следили с таким любопытством, словно ожидали, что девчонка из глухой деревни начнет жадно запихивать еду в рот руками. Ломая абсолютно все шаблоны, из бесконечного ряда столовых приборов я выбрала правильный комплект и принялась разрезать фрукты в молочном соусе на кусочки только для того, чтобы напыщенные аристократы не сомневались, что простушка не только знает, как выглядят вилка с ножом, но еще и пользоваться ими умеет.

— Как идет работа над артефактом? — спокойно спросил Огаст.

— Успешно, — отозвалась я.

— Слышал, ты мало спишь? — Он выстрелил в меня пронзительным взглядом.

— Я теряю счет времени, когда начинаю работать. Мое проклятье, — от души пожаловалась я.

— Тогда вам, госпожа Харрис, стоит работать в общей мастерской, а не в спальне наследника, — коротко улыбнувшись, заметил Барнаби. Дамы за столом возмущенно зашептались.

— В кабинете, — с любезной улыбкой поправила я. — Если бы магию можно было создавать в спальне, я бы не выходила из своей комнаты, но мне, к огромному сожалению, нужен стол. На кровати неудобно раскладывать заготовки. Рассыпаются.

— И чем же плоха общая мастерская? — с издевательской ухмылкой вопросил незнакомый тип. Он сидел по левую руку от Огаста, что значило немало.

Место по правую руку пустовало. Вероятно, оно принадлежало Кайдену.

— Не хотелось, чтобы кто-то увидел, как я работаю.

Не соврала ни единым словом и, судя по высокомерно-снисходительным взглядам, какими обменялись сотрапезники, добилась нужного эффекта. Они решили, будто деревенская самоучка, как многие начинающие артефакторы, тряслась, что более опытные коллеги стащат свежие идеи и выдадут за собственные.

На некоторое время на меня перестали обращать внимания. Я без аппетита ковырялась в салате, даже заставила себя положить в рот кусочек груши. Как ни странно, но яичница в общėй столовой показалась не в пример вкуснее изысканной властительской еды.

— Лерой, тебе понравился Спелиш? — Огаст ударил вопросом резко, без предупреждений, стараясь застать меня врасплох. Не получилось.