Приведя себя в порядок, я спустилась и обнаружила Кая, сидевшим в одиночестве за большим накрытым к ужину столом. Он что-то прихлебывал из большой кружки и хмуро смотрел в грязное окно, выходящее во двор. Между тарелками стоял большой глиняный горшок, бутыль с домашним вином. В плошках крупно нарезанные свежие овощи, на тарелке лепешки. Кайден и еду предпочитал простую, но сытную. В этом мы были похожи. Невольно вспоминалась перечная каша деда Вудса, совершенно несъедобное кушанье, которое отчего-то он страшно уважал.

— Тебе нельзя хмель, — вымолвила я, усаживаясь напротив. — Ты пьешь порошки… от чего-то там.

Кайден бросил на меня ленивый взгляд.

— Я решил, что тебе нравится нарушать правила.

— На самом деле, я ненавижу нарушать правила, — сухо опровергла я. — Правила придумали, чтобы жизнь была проще.

— Попробуй, Лерой, тебе понравится.

— Уже пробовала, ничем хорошим не закончилось.

— Совсем? — усмехнулся он.

— Меня арестовали.

— Милый ребенок, а ты открываешься с новой стороны, — ухмыльнулся он и попытался плеснуть мутно-бордовый напиток мне, но я положила ладонь на стакан.

— Не переношу алкоголь.

— Знаю, — спокойно отозвался он, отставляя сосуд. — Просто хотел проверить.

Я замерла.

— Откуда?

— Откуда-то. — Он сощурился и снова отхлебнул вина. — Мы встречались на той стороне?

— Да, — не дрогнув, ответила я. — И не раз.

Сердце трепыхалось в груди. Неужели он вспоминал?

— Я некоторое время провел в Кромвеле. Жил в старом доме с мансардой и со слышимостью, как в храме. — Он меня словно гипнотизировал, не давая отвести взгляда. — У меня была соседка, адептка университета, в котором мне пришлось преподавать. Это была ты?

— Да.

— Дерьмо! — выругался он и растер лицо ладонями.

— Ты разочарован, что мы были соседями? Или что? — нервно улыбнулась я и потянулась за стаканом воды, чтобы смочить пересохшее горло, но руки тряслись так сильно, что пришлось спрятать их под крышку стола.

Я ненавидела тонкий, слабый росток надежды, проклюнувшийся в душе. Надежда — безжалостный враг отчаявшегося человека. Она застит глаза, не позволяет видеть вещи ясно, и потом, когда увядает, то взамен не оставляет ничего, кроме горечи. И реальность бьет сильнее в десять, в сто — нет — в тысячу раз!

Неожиданно наше внимание привлекла странная суета. В дверях вдруг возникло несколько стражей, и с их появлением воцарилась звенящая тишина. Оторвавшись от трапезы, народ с напряжением следил за богато одетым человеком, стремительно вошедшим в обеденный зал.

— Постарайтесь не обращать на меня внимания, — объявил он с фальшивой улыбкой, а бледно-серебристые глаза излучали холодное бешенство. Кажется, он ненавидел саму мысль, что был вынужден зайти в дешевый, пахнущий горелой едой, постоялый двор.

— Поднимись, — едва слышно приказал мне Кайден, и сам встал. — Господин Макалистер, приветствую!

Глава клана?! Быстро же ему донесли о появлении наследника Вудсов.

Я моментально одернула закатанные рукава, скрывая предплечья в шрамах, и потупилась, но все равно успела заметить острый, недобрый взгляд нежданного визитера.

— Кайден, мальчик мой, почему ты не предупредил о своем приезде в Спелиш? — Он расставил руки для дружеских объятий. Улыбка, чужеродная лицу с глубокими носогубными складками, казалась жуткой. Как у серийного маньяка.

— Это неофициальный визит, я в городе простой покупатель, — ответил он и позволил мужчине, едва достававшему ему до плеча, похлопать себя по спине. — Приехал на один день, и не хотел создавать шума.

Народ со страхом и жадным любопытством следил за шумным обменом приветствиями.

— Собирайся скорее! Не к лицу тебе ночевать в этой дыре! — объявил Макалистер.

— Вы знаете, что я неприхотлив, — отозвался Кайден и едва заметно кивнул, приказывая мне убираться из трапезной. Второго приглашения не требовалось. Я тихонечко выскользнула из-за стола, прошмыгнула мимо стражей.

Не представляю, какими усилиями неприятный визитер переборол брезгливость перед дешевой едальней, но он уселся за стол. К высокородным ведунам тут же подскочил суетливый хозяин постоялого двора, подобострастно залебезил. Судя по залому на спине рубахи, он только-только переоделся.

— Тэйрин была бы счастлива тебя видеть, — донесся голос Макалистера.

— Надеюсь, она в добром здравии?

— Собирается на прием в Белый замок. Мы получили приглашение от Огаста…

Спутницу наследника никто не посмел остановить, так что я без сложностей добралась до второго этажа и заперлась в номере. Через некоторое время раздался осторожный стук, когда я открыла дверь, то обнаружила на пороге испуганно подавальщика с подносом еды в руках.

— Господин Вудс приказал подать в номер, — проблеял он.

— Спасибо. — Я подвинулась, позволив занести ужин.

Есть совершенно не хотелось, но я заставила себя проглотить несколько ложек. Хорошо, что моя магическая сила уже мало зависела от еды и сна. Иначе бы, вообще, не смогла пробудить ни одной, даже самой простенькой руны, не говоря уже о том, чтобы создавать сложную магию. Отставив поднос, я вытащила из сумки блокнот и взялась за расчеты для артефакта-подарка. Работа помогала выкинуть из головы абсолютно все ненужные мысли, я с почти болезненным наслаждением погрузилась в мир цифр, графиков и схем.

— Ты всегда так сильно увлекаешься, — услыхала я голос Кайдена и, оторвавшись от расчетов, с удивлением обнаружила мужчину, сидящим в плетеном кресле возле окна. Густые сумерки на улице перерождались в ночную темноту, а я не слышала, ни как он вернулся, ни как ходил по комнате и зажигал свечи.

— Сколько времени? — растерла я уставшие глаза, а потом с удовольствием, до хруста в позвонках потянулась, чтобы размять затекшие мускулы.

— Почти девять, — вымолвил Кайден, не сводя от меня тяжелого взгляда.

— Как давно уехал… тот человек?

— Хочешь узнать, как давно я за тобой наблюдаю? — усмехнулся он.

Мы замолчали. Внизу шумели, кто-то играл на скрипке веселый мотивчик. Я собрала стопкой исписанные листы и нервно запихала в сумку, смяв половину записей.

— Осенью я разорвал помолвку с дочерью Макалистера, — вдруг вымолвил Кайден. — Но они предпочли проглотить унижение, а теперь надеются, что договор можно вернуть.

— Почему ты разорвал помолвку?

— Я полагал, потому что посчитал родство с Макалистерами совершенно бесполезным для клана, но теперь не уверен. Черт возьми, Валерия, ты оказалась права. Жизнь вдруг перестала быть понятной. Меня учили, что полностью доверять можно только себе, но как выяснилось, себе тоже доверять нельзя. Даже воспоминания предают. — Он невесело усмехнулся и мягко постучал пальцем по виску. — В голове постоянно возникают странные обрывки, как будто из чужой жизни. И в них ты. Все время ты.