- Он дал этой суке надежду, она поняла, что сможет стать его женой. Не было бы надежды, не было бы и убийства… И жила бы я сейчас…

Рита взяла паузу, и сама обстановка наполнила ее зловещим звучанием. Полночь, лес, нечистая сила скребется в окно. Рита в любой момент могла превратиться в русалку, наброситься на меня.

- Давай спать, - сказала она с таким спокойствием, как будто мы говорили о каких-то пустяках, не стоящих даже бумаги, на которой отпечатаны крестовые дама и король.

А ведь речь шла о людях, которых Рита собиралась убить. Они, конечно, виноваты в смерти Лены Тихомировой, особенно Вика, но убийство - это в любом случае преступление. И если мне вдруг предложат участвовать в этом безобразии, я вынужден буду отказаться. Наверное…

- Да я уже выспался.

- Тогда просто лежи… Если любишь, - сказала она, ворочаясь и устраиваясь поудобней.

- Люблю.

- И терпи… Если хочешь…

Я промолчал, не зная, насколько сильно хочу Риту. Может, и не сильно… Интересно, платоническая любовь может сводить с ума?

- А если не хочешь, я помогу.

Рита приподнялась на локте, дотянулась рукой до рюкзака, который лежал у нее в ногах, раскрыла его. Я с замиранием сердца наблюдал за ней, а когда она извлекла серебристый баллончик, заинтригованно спросил:

- Что это?

- Спрей. Для тех, кто не хочет спать.

Рита брызнула из баллончика себе на шею, горьковатая влажная взвесь коснулась моих губ.

- Впитывается через кожу, проникает в кровь, усыпляет… Не знаю, насколько быстро, - поворачиваясь ко мне, сказала Рита.

- Снотворное?

- Совершенно безвредное. Ты бы мог умереть вместе со мной? - спросила она, пристально глядя на меня.

Я все понял, Рита хотела проверить меня на прочность. Умирать мы не будем, просто уснем, но сделаем это вместе и будем лежать в машине, как в одной могиле… Я был совсем не прочь умереть в один день вместе с ней. А если она уже не живая, то просто присоединиться к ней.

- Давай умрем, - кивнул я, забрав у нее баллончик.

И направил струю газа себе под подбородок, в место, куда бы я приставил ствол пистолета, если бы хотел застрелиться.

Рита забрала баллончик, бросила себе под ноги, легла и обняла меня.

- Спи, - закрывая глаза, прошептала она.

- Сплю, - кивнул я, нежно массируя пальцами ее плечо.

- Умереть совсем не страшно… Если вместе, - тихо сказала она.

- С тобой хоть в ад, - засыпая, вслух подумал я.

- Ад на земле… - вяло мотнула головой Рита. - А там ада нет…

Я согласился с ней уже во сне, увидев себя на берегу озера. Четыре подонка стояли в кругу. Антон держал Риту за волосы, то поднимая ее голову, то снова погружая в воду. Девушка хрипела, била ногами, но подонки лишь смеялись над ней… Это действительно был ад на земле, Антон заслужил свой котел с кипящей смолой.

Солнце смеялось над жасминовым кустом, пронзая своими лучами его листву с пышными звездочками цветов, волшебный запах которых не позволял мне проснуться. Не мог этот пышноцвет защитить меня от солнца: яркие лучи щекотали ресницы, заставляя открыть глаза.

Но почему я лежу под кустом, на траве? Где Рита? Эти вопросы окончательно разбудили меня. Природа жила своей жизнью, по щеке полз муравей, перед глазами висел паучок, где-то над головой пели птицы.

Я выбрался из-под куста, огляделся. Знакомая полянка, на траве - следы от колес. Но где же машина? Почему Рита уехала без меня?

Часы - на руке, документы и деньги - в кармане. Нетрудно будет выбраться к людям, для этого достаточно идти по следам «Паджеро». Хотелось пить. Ни ручья поблизости, ни родника, но, если не стоять на месте, а идти вперед - вода обязательно отыщется.

Воду я так и не нашел, зато вышел на дорогу с плохим, но все-таки асфальтовым покрытием. Вскоре появился старенький «пазик» с пыльным салоном. Автобус вез деревенских в Переславль-Залесский. Людей в салоне хватало, но свободное место все же нашлось.

Потная женщина в соломенной шляпке с дурацкой розочкой брезгливо глянула на меня, но корзину, сверху накрытую тряпицей, убрала. Видавшее виды шерстяное платье, кондовые туфли, видимо, доставшиеся ей по наследству от бабушки - клуша клушей, а нос воротит. Неужели я так ужасно выгляжу? Куртка мятая, поло несвежее, джинсы грязные, но деревенских этим не удивишь.

Может, лицо у меня распухшее, как у алкаша или наркомана? Если так, то неудивительно. Сначала «Горбыль», сделал мне укол, потом Рита спрыснула спреем, возможно, не один раз. Не зря же я проспал вчера весь день…

Мне приходилось бывать в Переславле, но еще чаще я проскакивал мимо, не заезжая. До Ростова километров шестьдесят-семьдесят, до Москвы в два раза больше.

Меня тянуло в Москву, но в Ростове родители, нужно их успокоить. Да и машина там, без нее я - как без рук.

Я шлепнул себя ладонью по лбу, как будто убивал сидящего на лбу комара. Женщина в шляпке, косо взглянув на меня, еще крепче вцепилась в свою корзину, но я лишь усмехнулся в ответ на ее глупые подозрения.

И еще раз осудил себя за черствость и равнодушие к близким. У Риты наверняка был мобильник, я мог бы позвонить родителям, успокоить их, но мне и в голову не пришла такая мысль. Вчера я был под властью очарования и мог думать только о Рите.

Но никакой Риты нет, есть только Лена Тихомирова, жестоко убитая подонками. Она и рассказывала мне вчера историю своей короткой жизни, а потом мы лежали в обнимку в машине и так провели вместе всю ночь. Лена - не живая, но мне все равно. Если это не колдовские чары, то мое место в психушке.

Но сумасшедшим я чувствовал себя вчера, а сегодня у меня похмелье. Очарование, казалось, ослабло, и я уже мог трезво смотреть на вещи. И даже логически мыслить.

Вчера я услышал историю, которая вписывалась в мое представление о давнем жестоком преступлении на Медвежьих озерах, но вместе с тем лишала надежд на реалистичное объяснение происходящего.

Рита - живая, не мертвая, я должен был в это верить. Но у Лены не было ни сестры-близняшки, ни дочери, откуда тогда двойник?…

Или все-таки была дочь, удивительно похожая на мать? Но тогда Рита придумала вчерашнюю историю или просто приукрасила реальность, а может быть, всего лишь упустила некоторые детали. Я должен был найти изъян в этой истории, отделить правду от вымысла. И начать надо было с Вики Тихомировой.

Я расскажу ей историю, которую услышал от Риты, а она пусть меня переубеждает. Закрепляя свое решение, я приложил кулак к спинке сиденья, женщина в шляпке глянула на меня пугливо, с осуждением, но мне-то какое дело до ее фобий? У самого в голове хаос, и я должен справиться с ним.