- Было больно? - спросила Рита, нежно коснувшись пальцами моего горла.

«Горбыль» мог убить меня ударом в кадык, там, кажется, распухло и даже болело, но я мог свободно дышать и глотать.

- Да так…

Рита опускала руку, но я поймал ее, приложил теплую ладошку к своей щеке. Она смотрела на меня удивленно, с легким возмущением и одобрением одновременно. Наверное, я выглядел нелепо.

- Теплая рука.

- Конечно, теплая.

- И ветер настоящий.

- Я ненастоящая. - Рита отдернула и опустила руку.

- Ты должна мне многое объяснить, - сказал я.

- Я никому ничего не должна.

- Чья это машина? Где владелец?

- Он ушел.

- Куда?

- Ушел, и все. - Рита смотрела на меня, медленно качая головой.

Она не просила меня молчать, просто не хотела отвечать на мои вопросы. Но я не мог молчать. Будь на ее месте Элли, я бы просто ушел, пусть воображает себе в одиночестве. Но Риту я оставить не мог, слишком долго я ее искал. Целых три дня.

- Бросил все и ушел? Так не бывает.

- А как бывает? - Рита улыбалась мне дружелюбно, тепло, но при этом я не был для нее своим.

Уже не чужой, но еще не свой. Возможно, она мне доверяла, не боялась получить удар в спину, но не было в ней стремления опереться на мое плечо. Кто-то другой вел ее по жизни, этого человека она и слушалась, возможно, с фанатичной преданностью. Может быть, этот человек и похитил меня сегодня ночью. Избил, вколол снотворное…

- Этот человек - мой враг, - в раздумье проговорил я.

Рита кивнула, подталкивая меня к продолжению, ей интересно было знать, о чем я думаю.

- Если ты с ним, значит, и ты… - Я не закончил фразу, но Рита, конечно же, меня поняла.

- Я тебе не враг.

- А этот человек? - Я кивком показал на машину.

- Он мог быть врагом… А мог быть и другом…

- А ты кто - друг или враг?

- И не друг, и не враг…

- Ты просто воспользовалась мною… - Я скривил губы, с обидой и осуждением глядя на Риту.

С тремя валетами она разобралась еще до того, как хитростью проникла в мой дом, где всего лишь зафиксировала результат, порвав три карты у меня на глазах. Остался четвертый, бубновый валет, именно за ним Рита и пришла. Свернулась клубком у меня на груди, а когда появился Антон, ужалила его.

Сама она утопить его не могла, потому как в момент убийства находилась у меня, видимо, у нее имелся сообщник - на темносером «Паджеро». Этот человек выследил Антона, забрался к нему в машину, заставил ехать на Медвежьи озера, а в полночь привел в исполнение приговор…

- Зато мы подружились… - Рита мягко шагнула ко мне, нежные руки обвились вокруг моей шеи, теплое мятное дыхание коснулось уха.

Ее обаяние вливалось в меня ароматным коньяком, насыщая и воспламеняя кровь. Я чувствовал опьянение, душа трепетала от восторга, а беды и тревоги тонули в бурлении чувств.

- Я взрослая… - прижимаясь ко мне, тихо, почти шепотом проговорила Рита. - Мне было восемнадцать, когда я вышла замуж.

Я молчал. Рита могла быть замужем, возможно, сегодня ночью меня похитил ее муж, неудивительно, если сейчас он где-то рядом. Но мне все равно. Даже если он наблюдает за нами - все равно. Чувства не просто переполняли меня, их было столько, сколько с другими женщинами я не смог пережить за всю жизнь. Не страшно умереть, испив эту чашу до дна…

- А в двадцать меня убили, - сказала она.

Рита очаровала меня, околдовала - разум отказывался воспринимать ее в потустороннем свете, бунтовать против сверхъестественной природы вещей. Я поверил Рите, но даже не дернулся, хотя держал в своих объятиях мертвую женщину.

- Твой друг Антон был моим убийцей… - шептала она.

Я не оттолкнул Риту, более того, еще крепче прижал ее к себе. Но при этом даже не пытался снять с нее куртку, залезть под футболку, повалить на траву. Да она и сама далека была от порока, в легкой вибрации ее тела не чувствовалось горячечного возбуждения, которое заставляет срывать одежды и обнажать душу. Да я и не требовал от нее страсти. Зачем нужен секс с его тычиночным контактом, когда я сгорал от сильных чувств, врастая в любимую женщину всем своим телом? Я сливался с Ритой в одно целое, с Элли у меня такого и близко не было.

- Ты сам должен был его за это убить.

- Я тогда не знал.

- А если бы знал?

- Убил бы, - ничуть не сомневаясь, сказал я.

Все-таки я врос в Риту, в ее чувства, страдания и ненависть к своим убийцам. Я почувствовал себя в озере: кто-то держал меня за голову, не позволяя высунуться из воды, жить мне осталось совсем чуть-чуть.

А ведь Рита пережила не только это… Надо было ей сразу все рассказать, тогда бы Антон не ушел от меня живым. Я бы его своими руками…

- Ты любишь меня? - спросила Рита.

- Больше жизни, - сказал я.

- Жизни нет… Я живу только до тех пор, пока не отомщу… Ты будешь любить меня потом?

- Буду.

Я усмехнулся, наблюдая за собой глазами Риты. Только полный псих может любить мертвую женщину, живое и теплое тело которой в любой момент могло превратиться в холодный скользкий гнойник. Рита глубоко загипнотизировала меня, подчинила себе мою волю, я это осознавал, но даже не пытался сбросить оковы. От любви сходят с ума, и я тому яркий пример.

- Ты знаешь, где моя могила, - сказала она.

Я кивнул, рассеянно и даже отстраненно думая о несовершенной природе человека. Будь у меня четыре руки, я бы мог обнять Риту еще крепче…

- Ты будешь меня навещать?

- Буду, - сказал я с удивительной даже для меня серьезностью.

Рита вдруг звонко засмеялась, оттолкнула меня и отошла на шаг. Ее яркая улыбка, казалось, затмевала свет солнца, сколько в ней было живого огня и задора. Рита смеялась, ласково укоряя меня за глупую легковерность, но мне совсем не было стыдно. Ну да, поверил ей, стал жертвой мистификации, но у меня была уважительная причина - я любил Риту. Я помешался на ней.

- Только, пожалуйста, не приноси четное количество цветов. На самом деле мы там не мертвые, мы там живые, и цветов должно быть нечетное число.

Рита улыбалась, но не шутила. И о своей загробной жизни говорила как о чем-то нормальном, естественном, просто недоступном для понимания обычных людей. Но я уже был не обычный человек - Рита посвятила меня в таинства загробного мира.

- Мне нужно прийти в себя, - сказал я, шагнул к машине и оперся рукой о капот.

Голова не кружилась, перед глазами не плыло, не чувствовал я и слабости в ногах, но равновесие терял. Как будто разум хватал меня за грудки, тряс, толкал, пытаясь вернуть в чувство. Рита улыбалась, но в ее взгляде угадывались тревога и даже переживание за меня.